Колючая ромашка - Ирина Успенская Страница 27

Кстати, камней при ней не нашли, поэтому он тогда и решил, что она успела отвезти их в поместье. Но, как выяснилось сегодня, Ромашке из этих денег ничего не досталось…

Он тряхнул головой, все это в прошлом. А настоящее сидит рядом и делает вид, что она в карете одна. Годфрей с улыбкой посмотрел на девушку. Ее не портили даже вульгарный макияж и это нелепое гнездо из волос, цветов и перьев. Неужели она думала отпугнуть его своим видом?

– Ты очень красивая. Нежная, милая и добрая. И тебе идет эта ужасная прическа. – С удовольствием он увидел легкую полуулыбку, румянец на щеках и не удержался, склонился ближе и шепнул в алеющее ушко: – Ты лучшее, что случилось со мной, Ромашка.

Она повела плечами, но не оглянулась.

– В моей памяти сохранился образ веселой, задорной девчушки, которая была влюблена и робела от случайных прикосновений. Которая ловила каждое мое слово, доверяла мне жизнь и верила в мои чувства. Сейчас же я столкнулся с жесткой, расчетливой, уверенной в себе молодой женщиной. Такую не заставишь сидеть дома и нянчить наследников, такая скорее меня самого запрет в детской. И к такой Романне я был не готов…

– Наконец ты понял, что мы не пара!

Она говорила спокойно, не поворачивая головы, все так же безразлично глядя в окно.

– Но такая Романна мне нравится еще больше. – Он не удержался и все же осторожно поцеловал кончик ее ушка. – Дай нам шанс, Колючка.

* * *

Дай нам шанс! А я что делаю, ваша светлость? Сижу, молчу, между прочим, хотя у меня есть что вам сказать! Хрупов корсет, я не то что дышать, я повернуться не могу, чтобы глянуть в наглое лицо и увидеть эти наглые губы, которые шепчут сладкие слова и щекочут легкими касаниями. А еще раздражает этот булыжник на голове, от которого уже затекла шея и все чешется. Больше всего мне сейчас хочется засунуть пальцы в волосы и хорошенько почесаться. И расшнуровать корсет… Интересно, как отреагирует герцог, если я попрошу его расслабить шнуровку? Представляю его лицо! Может, попросить…

– Приехали. Не забудь пригнуться, когда будешь выходить, а то жалко будет испортить такую прекрасную прическу.

– Вы не виверн, герцог. Вы – ехидна!

– Влюбленная в вас ехидна, моя прелесть.

Я вздернула бровь и, дождавшись руки, попыталась грациозно выпасть из высокой кареты. К сожалению, растянуться на ступенях дворца мне не позволили, подхватили на руки и легко взбежали с, надеюсь, драгоценной ношей к распахнутой двери.

– Поставьте меня!

Прошипела я это сердито, стараясь вложить в голос и высокомерие, и злость. Но получилось плохо, сердце трепетало, разочарованное корсетом тело радостно требовало дать герцогу шанс прямо сейчас, ему хотелось прижаться к груди несносного мужчины, слушать его сердце и остаться на руках навсегда. И только мозг пытался еще бороться за нашу независимость и тихо шептал, что я окончательно сошла с ума!

– Как прикажешь, мое счастье.

Годфрей осторожно опустил меня на пол, придерживая за талию, и, кивнув улыбающимся гвардейцам, охраняющим вход, повел по незнакомому безлюдному коридору в глубь дворца.

Я с интересом крутила головой, делая вид, что не замечаю горячей руки, которая даже через ткань корсета жгла кожу. Хрупов Габриэль, да он до сих пор меня волнует! Чтобы отвлечься, стала рассматривать портреты на стенах. Мужчины – военные и ликвидаторы. Строгие надменные лица, высокие жесткие воротники, ордена… И только одно улыбающееся лицо. Каштановые волнистые пряди обрамляли юное нежное лицо. Юноша смотрел чуть насмешливо, словно сам не понимал, как оказался среди всех этих суровых воинов.

– Виконтесса Годфрей, – заметил мой интерес Габриэль. – Моя троюродная прабабка. Лучшая шпионка за всю историю королевства. Награждена «Рубиновой Луной» за предотвращение переворота. Кстати, была любовницей твоего прапрадеда. Того самого архимагистра некромантии, который сейчас не желает со мной общаться…

– Может, поэтому и не желает?

– Возможно, – весело ответил Габриэль. – Она выкрала из его сейфа очень ценные на тот момент разработки.

– Ничего о ней не слышала.

– Мужчины редко хвастают своим проигрышем.

Я жадно всматривалась в лицо виконтессы. Представляю, как ей было сложно пробиться через толпу высокомерных мужчин, считающих женщину существом, способным только вышивать, наряжаться и рожать детей.

– Но, если хочешь, я вас познакомлю, сама у нее расспросишь.

– Она тоже семейный призрак?

– Ну что ты! Живее всех живых. Портит нервы домочадцам и ведет довольно активную жизнь. Сейчас бабуля с очередным любовником покоряет вершины хребта Голупода.

– Это там, где разлом и был недавно выброс темной энергии?

– Читаешь газеты, – улыбнулся Годфрей. – Да, это рядом.

– Она что, до сих пор?.. – я понизила голос и указала глазами на портрет.

– Оказывает иногда услуги королевской семье, – понял меня Годфрей. – За отдельную плату, разумеется, и только если находит дело интересным, но от активных действий давно отошла.

Я еще полюбовалась на портрет. Герцог не мешал, стоял рядом и смотрел таким понимающим взглядом, что я почувствовала себя неловко.

– Ты на нее похожа. Такая же своевольная и упрямая.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я. – Буду рада, если представишь меня виконтессе.

Интересно, сколько же ей лет? Прапрадед был сильным некросом и прожил очень долгую жизнь, но он уже стал призраком, когда родился мой отец. Выходит, что виконтессе лет пятьсот? Не может быть! Или может? Что я знаю о драконах? Ничего!

– А где люди? – Мы продолжили путь.

– Это служебный вход, – пояснил небрежно Габриэль. – Мне показалось, что ты захочешь освежиться, перед тем как встретиться с ее величеством. Мои покои в твоем полном распоряжении.

Он остановился у двойной коричневой двери, покрытой вязью светящихся рун. Годфрей приложил к ней ладонь, и символы потухли, после чего дверь с тихим щелчком открылась.

– Я пришлю горничную. Зайду за тобой через… полчаса?

Он ушел, а я осмотрелась, часто обстановка говорит о хозяине больше, чем он сам. Если следовать этому правилу, Годфрей исповедовал аскезу. Никаких ковров, никаких ваз, цветов, картин. Темная функциональная мебель. У камина темно-вишневое кресло с высокой спинкой, еще в комнате имелись шкаф с книгами, стол, стул, небольшой диван с мягкими валиками. Я прошла в спальню.

– Похоже, развратом герцог во дворце не занимается.

Узкая кровать, застеленная строгим темно-серым покрывалом, небольшой светлый ковер с цветочным орнаментом и шкаф на всю стену. Не удержалась, заглянула. Ряд белых рубашек и черных форменных кителей