Наследники Шамаша. Тени и пыль - Alexandra Catherine Страница 29

— Неугомонная! — улыбнулся виконт Ивен. — Никакое недомогание не способно надолго приковать её к постели! С её силой духа способен тягаться не каждый юноша!

— Сила духа здесь не при чем, — краснея, тихо отозвалась Ишмерай, несмело поглядывая в сторону мрачного Александра. — Скорее, сила моей признательности вам, господа.

— А мы-то что сделали? — изумлялся Ивен.

— На моём месте любой мужчина, вооруженный аркебузой, будь он распоследним мерзавцем, пристрелил бы любого зверя, угрожающего барышне, — парировал граф Александр, скользя по лицу Атанаис жгучим взглядом.

Атанаис же, в свою очередь, смущённая чрезмерной любезностью белокурого графа, предпочитала не глядеть в его сторону.

— Берегись, Ишмерай, — шепнул ей на ухо Акил. — Твой отец взбешён. Нам с принцем и Марцеллом уже досталось. Тебе достанется ещё крепче.

— Ты мерзавец, брат! — тихо рявкнула она. — Зачем ты так поступил с Марцеллом? Боюсь представить, какие у него теперь неприятности!

— Ты же сама хотела поохотиться, — сварливо отозвался Акил. — И ты не остановила меня, когда услышала про то, что я собираюсь его напоить.

— Я не знала про твои травы!

— А как иначе, по-твоему, я мог усыпить его? Я не представляю, сколько кувшинов вина нужно влить в такого гиганта, чтобы он уснул!

Сагрия погладила подругу по руке и тихо сказала:

— Акил и Марк уже взяли всю вину на себя. Марцеллу не сильно досталось.

Ишмерай облегченно вздохнула. Акил оскорбленно фыркнул и удалился, отсев поближе к Атанаис.

— Но где же Марк? — так же шепотом спросила Ишмерай.

— Полагаю, в библиотеке, — ответила Сагрия. — Я не слышала разговора, произошедшего между ним и герцогом, но, уверена, разговор был не из приятных. Поговори с Марком. Он, конечно, тоже виноват. Но тебе лучше его успокоить.

Девушка кивнула и в ответ с благодарностью сжала руку Сагрии, такой грустной и бледной. Ишмерай с печалью думала о том, сколько неприятностей доставила она друзьям, только лишь решившись поучаствовать в охоте. Более того, она зачем-то взяла с собой Сагрию. Её рыжеволосая подруга была очень ловкая и сильная, Реция Кицвилан, выросшая в лесах разбойников Саарды, многому научила дочь, но она тоже могла пострадать. Ишмерай бы сошла с ума, если бы с Сагрией что-нибудь случилось.

— Сударыня Алистер! — громко обратился к Атанаис раскрепощенный Александр, сияя своей привлекательностью: принцесса Плио и Реция Кицвилан никак не могли отвести от него глаз. — Я слышал, вы музицируете.

— Да, и с большой охотой, — любезно отозвалась необычно этим вечером тихая и мрачная Атанаис.

— Прошу Вас, сыграйте что-нибудь.

Атанаис спокойно улыбнулась и нехотя поднялась. Она взяла сборник с партитурами, лежавший на клавесине, исторгла из инструмента бойкие звуки и нежно запела сильным чистым голосом, погрузив присутствовавших в приятное оцепенение, особенно тех, кто к её искусству не привык.

Александр Сагдиард подпер рукой щёку, чтобы скрыть пленительную улыбку и хоть как-то замаскировать сияние глаз, немилосердно впившихся в поющую девушку. Но тень недовольства тотчас легла на его лицо, как только к Атанаис подошёл Акил Рин, молча перевернул лист её нот и остался стоять рядом.

Пристально следя то за одними, то за другими, Ишмерай не заметила, как в гостиную вошел король, а следом за ним мрачный, будто туча, герцог. И расстроенная герцогиня, с опаской поглядывавшая на своего мужа. С их появлением музыка сразу прервалась, Атанаис сбилась, и все затихли, с настороженностью глядя на герцога и ожидая бури.

Он стоял, одним плечом прислонившись к стене, с недовольно сложенными на груди руками, пристально и грозно глядя на младшую дочь. От этого взгляда Ишмерай поплохело, а от щек отхлынула вся краска. Ей захотелось залезть под диванчик или затаиться за занавесью, лишь бы он не смотрел на нее так. Но девушка всегда презирала трусость. Она медленно поднялась, испытывая сильное головокружение от страха и ранения, и с выражением искреннейшего смирения на бледном лице провинившаяся дочь медленно подошла к разгневанному отцу.

Горящие взоры супруги и старшей дочери безмолвно умоляли его не быть с ней слишком суровым.

Ишмерай, пошатываясь от слабости, сделала глубокий реверанс, и едва слышно прошептала:

— Здравствуйте, батюшка.

И любящее сердце герцога дрогнуло при виде её несчастного и нездорового вида. Пылкие и витиеватые нотации, готовые сорваться с его уст, разбились о её бледность и слабость, и герцог смог выдавить из себя одно лишь холодное:

— Допрыгалась?..

Ишмерай поморщилась, но промолчала.

— Почему ты не в постели? — ещё холоднее осведомился герцог.

— Я чувствую себя хорошо, батюшка, — соврала Ишмерай тоненьким голоском, моля Бога о том, чтобы отец не вздумал бранить её при всех собравшихся.

— Оно и видно, — хмыкнул король Арнил. — Вся трясется, бледнющая, на ногах не держится.

— Я грешен, но ты, Ишмерай, — слишком жестокая кара для такого грешника, как я, — прорычал герцог. — Возвращайся в постель.

Вопреки всем доводам рассудка она тихо проговорила:

— Его Высочество Марк ни в чем не виноват! Марцелл тоже! Всё, что произошло, — лишь моя вина!

В своих словах она раскаялась сразу же. Герцог, и без того обозлённый на принца, поглядел на дочь такими глазами, что она едва не рухнула без чувств к его ногам от ужаса.

— Не зли меня ещё больше, — рявкнул отец. — Выполняй мой приказ: возвращайся в постель!

Гаральд Алистер ещё никогда так не говорил со своей дочерью. Он мог приказывать своим министрам, помощникам, Марцеллу, ленивому и хитрому сыну, но никогда — Ишмерай. Он был разочарован и разозлён в высшей степени. С достоинством выдержав эту гневную отповедь, девушка сделала глубокий реверанс и твёрдым шагом направилась прочь, но не в свою спальню, а в библиотеку. С великим усилием она сдержала слёзы и проглотила горький ком.

В библиотеке было сумрачно и мертвенно тихо. Лишь за лесом стеллажей в другом конце помещения маячил слабый