Наследники Шамаша. Тени и пыль - Alexandra Catherine Страница 32

— Мне кажется, Ваше Высочество зовёт государь. Не будем раздражать его понапрасну. Ступайте. Мы присоединимся к вам с минуты на минуту.

Марк посмотрел на Ишмерай встревожено и бесконечно нежно, Ишмерай — с ужасом. Когда принц скрылся, девушка схватила мать за руку и простонала, падая на колени:

— Ах, матушка, клянусь Небом, ничего не было!

— Вставай! — тихо рыкнула герцогиня, поднимая дочь на ноги и суетливо оправляя подол её платья. — Допрыгаешься, глупая!

— Матушка, умоляю, только не говори батюшке! — трясясь от ужаса, прошептала Ишмерай, ибо не знала, кого боялась больше — отца или мать.

— Я и не о батюшке сейчас говорю! — фыркнула Акме, расстроено сжав брови. — Что будет с тобой, если этот баловень запятнает твою честь?! Что нашло на вас в эти каникулы? Или это происходит между вами уже давно?

— Раньше такого не было… — расплакалась Ишмерай. — Но ты же сама говорила, что он ангел.

— Однако я никогда не забывала, в какой семье родился этот ангел и в какой семье рос! Достойный молодой человек, испытывая сильные чувства к девице, не помедлил бы просить её руки! Он же не первый месяц пожирает тебя глазами и хоть бы раз заикнулся!..

— Матушка, ничего не было!..

— Несчастное моё дитя! — выдохнула Акме, опасливо оглядываясь. — Что бы сказал отец?.. — она прошептала. — Ты уже слишком взрослая, чтобы не знать, в какие сети, ловко расставленные мужчинами, можно попасть. Тем более, расставленные вальдеборгскими принцами!

— Матушка, неужели я больше не смогу видеть его?.. — выдохнула Ишмерай, и ресницы её задрожали.

— Это слишком опасно, пока он не готов сделать тебя своей невестой.

— А если он так и не окажется готов? Мы же всегда были добрыми друзьями!

— Я только что видела, какие вы добрые друзья, — скептически парировала герцогиня. — И мне этого достаточно. Значит, в следующий раз увидишь его, когда рядом с тобой будет стоять тот мужчина, фамилию которого ты соблаговолишь носить. Ну же, вытри слезы, надо спускаться. Если твой отец и я снова научимся доверять принцу, быть может, ты увидишь его гораздо раньше.

Лицо герцога не смягчилось нисколько, когда Марк произнёс несколько проникновенных слов, предназначенных только Гаральду Алистеру. Гаральд Алистер в ответ лишь с презрением поклонился принцу, а принцу ничего не оставалось, как побледнеть, глубоко вздохнуть, обменяться с Ишмерай печальным взглядом, взмыть на своего коня и сидеть с опущенным лицом всё то время, пока граф Сагдиард и виконт Аим вальяжно раскланивались перед герцогом, красавицей герцогиней, их прелестными дочерями, а также принцессой Нодрима, её легендарным супругом и зевавшим королем, взгляд которого ясно говорил: «Да проваливайте вы уже, черт бы вас побрал!»

Атанаис была со всеми безупречно вежлива, но ее выдавали лишь глаза, которые несмело обращались к графу Александру. Он тоже старался быть со всеми одинаково вежливым, но голубые глаза его скользили по лицу Атанаис с явным восхищением.

Когда Ишмерай и Марк обменялись прощальным, преисполненным печали, взглядом, когда королевская карета и кони приближенных скрылись за горизонтом, герцог смог вздохнуть спокойно. Для полного счастья оставалось выпроводить короля, который намеревался задержаться еще на пару дней. Но тем же вечером герцог вызвал Ишмерай в свой кабинет, где сидела Акме с прижатой ко лбу ладонью и, к удивлению и жутким подозрениям Ишмерай, Гаспар Алистер, бледный и напуганный.

«Сейчас мне достанется, — едва поглядев на отца, подумала девушка. — Может, прикинуться больной? Или изобразить обморок?..»

— Подойди, — грозно приказал герцог Атии, не предложив дочери сесть.

— Вы звали меня, батюшка.

— Я не желаю более видеть Его Высочество принца Марка в моем доме, — резко проговорил герцог Атии.

— Батюшка, я клянусь вам, он ни в чем не виноват! — выдохнула Ишмерай, молитвенно сложив руки на груди. — Это я упрашивала его взять меня с собой на охоту! Я не послушалась его и ускакала от него! Лишь по своей вине я упала с лошади! Марк спас меня!

Герцог ударил кулаком по столу так, что вздрогнула сама герцогиня, и прорычал:

— То, что ты позволила себе без спроса покинуть дом и убежать с этим мальчишкой на охоту, разговор отдельный! Я всегда знал, что ты непослушная, дерзкая, неугомонная. Ты никогда не слушалась матери, но думал, что слушаешься меня. Но я оказался слеп в своей к тебе любви. Я и представить не мог, что твоё непослушание зайдёт так далеко! И, как я только что узнал, дело вовсе не в охоте!

— Батюшка! — выдохнула Ишмерай, мертвенно побледнев: от волнения еще не вылеченная голова закружилась. — Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Гаспар! — рявкнул герцог так, что мальчик вздрогнул. — Повтори то, что ты сказал несколько минут назад.

— Отец, не заставляйте меня, — прошептал мальчик, замотав головой.

— Не мямли, Гаспар! — рыкнул герцог. — Или ты солгал нам с матерью?!

— Гаспар? — мертвенно прошелестела Ишмерай.

Наследник Атии несмело посмотрел на сестру и, вероятно, уже сотни раз раскаялся в своей болтливости, но герцог не отступал, и мальчику пришлось выдавить с опущенными глазами:

— Я видел… как принц Марк обнимал Ишмерай в библиотеке… целовал в губы… В Рождественский вечер…

— Гаспар! — девушка задохнулась от возмущения, и лишь сила воли заставила её не расплакаться от страха, но она не смела топать ногами и кричать, что это было ложью: если бы герцог заставил Марка держать ответ, Марк бы не отрекся от неё.

— Это правда? — страшно прошептал герцог.

Ишмерай поглядела в отцовские глаза, гневные, отчаянно сверкающие. Никогда еще отцовский гнев не был направлен на неё. И никогда еще она не видывала гнева такой силы. Она собралась с силами и выдохнула:

— Правда.

— О Господи! — едва слышно простонала Акме, закрыв глаза. — Ты поклялась, что ничего не было!

— С каких пор поцелуй — это бесчестие? — удивилась Ишмерай, зная, что должна молить о прощении, но ею овладело возмущение. — Тем более, если он любит меня?

— Неужто и ты любишь его? — съязвил Гаральд.

Ишмерай вздохнула и ответила:

— Не знаю, батюшка…

— Ты позволила ему поцеловать себя из простого любопытства? — загремел тот,