Ольга Гусейнова - Галактика. Принцесса и Генерал Страница 33

– Ты поэтому на Тру-на-Геше оказалась? – усмехнулся Лейс, хотя в его глазах я заметила грустное понимание.

Я пожала плечами, признавая его проницательность:

– Отправила заявки, и первым пришло приглашение на должность преподавателя из Первого технологического университета Тру-на-Геша, и я, не раздумывая, согласилась. В тот момент мне казалось, что там меня ждут свобода, райская жизнь и… просто жизнь. Но привычки менять оказалось сложнее, чем можно было представить. Зато я защитила диссертацию, получила должность профессора и самую оснащенную лабораторию.

– А почему ты фамилию сменила? – Хеш’ар подошел совсем близко, и взглядом я невольно уперлась в его мощный торс в плотно облегающей черной форме.

– Пришлось, – не знаю, заметил ли Лейс, как я раздраженно поморщилась. – Сначала меня частенько папиными связями попрекали, протекцией… Проще было взять мамину девичью фамилию, чем доказывать, что я не верблюд.

– Кто? – опешил он.

Я запрокинула голову – без босоножек на каблуках, которые я сменила на удобные кеды, разница в росте с х’шанцем еще больше чувствовалась.

– Верблюд. Это животное такое земное. На Тру-на-Геш их тоже завезли в свое время. Климатические условия подошли идеально. Затейники-труны верблюдов генетически модифицировали, «украсили» и теперь искренне верят, что пушистый зверь в розовую полосочку – исконный житель Тру-на-Геша, а не колонист с Земли.

Лейс весело хмыкнул. А я зачем-то добавила смущенно:

– Хотя, ты знаешь, потом выяснилось случайно, что это действительно папа постарался. Устроил меня подальше от дома, чтобы я обрела крылья, уверенность в себе, свободу. Я его так люблю…

Хеш’ар молчал, затем снова от меня отвернулся. Я испугалась: вот сейчас он уйдет, а мои вопросы по-прежнему останутся без ответа. Поэтому выбрала самый нейтральный:

– На корабле есть х’шанцы с длинными волосами, но большинство – с короткими. Это… память?

– Да, – ровно произнес Лейс. – Те, кто выжил на Х’аре, больше никогда не отрастят волосы. Остальные обязаны чтить память предков и традиции. После гибели родовой планеты наш народ сплотился и продолжает следовать старым традициям и правилам жизни.

Я поймала его сильную широкую ладонь и, чуть сжав, спросила:

– Ты больше не носишь перчатки? – Мой голос звучал с едва слышной хрипотцой, выдавая напряжение. – Уже неактуально? Начал связываться с кем-то?

Мужчина медленно обернулся и, наклонив голову к плечу, с непонятным выражением лица посмотрел на наши руки, затем – мне в глаза:

– На борту нет женщин. Поэтому почти никто не носит лишнюю одежду. Привычка.

– О, ясно. – Я медленно, с неохотой выпустила мужскую ладонь.

– Не знаю, есть ли в тебе хоть частичка меня, но я чувствую себя странно, – неожиданно признался он.

Я удивленно посмотрела на него:

– И как же?

Лейс коротко усмехнулся:

– Сложно передать.

– Я не узнала тебя сразу и в то же время странным образом почувствовала доверие, – выпалила, улыбнувшись. – Вероятно, поэтому, когда ты оказался рядом, я не билась до конца за возможность вернуться домой. Почему-то было уже не очень страшно.

Мы, наверное, с минуту смотрели друг на друга. Наконец уголки его рта дрогнули.

– А мне стало спокойно и тепло. Будто дома побывал. Даже удивился сначала.

– Почему ты сменил фамилию? – пришел черед узнать о самом непонятном и в какой-то степени темном и туманном. С х’шанским почитанием традиций в особенности.

– Тебе в подробностях? – спокойно отозвался он.

– Если можно, – кивнула я.

– Когда тебя… унесли, я прошел в распределитель. Там регистрировали выживших. Сутки мы проторчали в неизвестности, но затем ситуация кардинально изменилась. Твой отец, как мне потом пояснили, связался с кем-то из влиятельных чинов Х’шана, и благодаря его участию быстро нашлись родители моей матери. В свое время дед служил в космической геологоразведке, открывал новые миры, планеты. В общем, на одной из них он и решил обосноваться на пенсии, оставив родовой дом другим родственникам. Не менее быстро и против правил и обстоятельств меня доставили на Вальшан к нему.

– Я боялась, что ты останешься совсем один… – выдохнула я чуть не плача.

– Нет, мне повезло. Тогда мне действительно повезло.

– Тогда? – Я нахмурилась, услышав уточнение.

– Всем сиротам Х’ара предоставили льготы при поступлении в любое учебное учреждение. Я выбрал то, куда хотел пойти изначально. Как дед и отец. Но Шалый… твой папа не ограничил свою помощь и благодарность за спасение дочери. Он снова использовал свои связи, и меня перевели в крупнейшую Военную академию Земли. Как он полагал, самую престижную и перспективную. Купил жилье, от которого я с трудом, спустя пару лет, смог отказаться. Твой отец пытался курировать меня и влиять на весь мой учебный процесс. На достижения.

Я понимаю, он хотел как лучше: самая лучшая комната в общежитии, лишние увольнительные домой к родным, престижная практика, стипендия… но Хеш’ары никогда не живут и не выезжают за чужой счет, а в этом случае… Мне в спину не плевал только самый трусливый курсант.

Спустя три года я попытался встретиться с тобой. Хотел в увольнительную, на тебя посмотреть. По первому требованию меня связали с Сергеем Дмитриевичем Шалым по каналу дипсвязи. Знаешь, я впервые слышал, чтобы взрослый мужчина мялся, мямлил, извинялся и пытался объяснить, что мы с тобой не сможем быть вместе. Что ты маленькая еще и должно пройти время. Что я напомню тебе о страшных событиях, а это психологическая травма.

Лейс смотрел на меня почти весело, если бы не горечь в глазах.

– Папа? – не верила я своим ушам.

– Да. Он не разрешил мне тебя навестить.

– А мне сказал, что ты взрослый, учишься далеко от Земли, у тебя нет времени на меня. Да и другие заботы…

По старой привычке я выпятила дрожащую нижнюю губу, готовая вот-вот расплакаться от обиды и разочарования. Меня лишили, возможно, единственного друга. Того, кто понял бы меня без слов, ведь мы вместе прошли сквозь тот кошмар.

– Три года после катастрофы… – я попыталась защитить, оправдать отца, – мама тогда была на грани. Глубокая депрессия. Ей казалось, что в любой момент случится беда и она потеряет меня, брата, отца. И потому нет смысла растягивать мучительное ожидание… Мишка сорвался, он несколько лет потом не приезжал домой, жил в академии. А психиатр мамы предупреждал о суициде. Папе пришлось уволиться. Я думаю, он в тот момент испугался не за меня, а из-за того, что твой приезд ухудшит состояние мамы. Она еще на Х’аре боялась, что связь х’шанцев коснется меня. Ну а потом…

– Я понимаю, Даш, успокойся. – Лейс остановил мой сбивчивый виноватый лепет.