Коварные ступеньки - Людвиг Светлана Дмитриевна Страница 35

— И в каком он классе? — нерешительно спросила я, отказываясь признавать очевидное.

— Щука, одноклассник мой, — меланхолично ответила Эржена.

Боги-боги… На вид так, как минимум, тунец.

— И много навещал?

— Тебе лучше не знать, — хитро предупредила вещунья. — Одно радует, ещё ничего не сбылось из его пророчеств. А нет! Вру! Что подают в столовой, он угадывает безошибочно. И зачем только держат… минусы коммерции налицо.

Будь я учительницей, не знаю, насколько огромную взятку я могла бы запросить за такого раздолбая в моём классе. Невольно вспомнились Янины бриллиантовые серёжки. Да, сумма подходила, только вот сомневаюсь, что товарищи Коневы пошли на такие жертвы ради сына с дипломом, но без умений.

— А вдруг она его так стукнет, что дар прорежется? Два в одном, так сказать, — продолжала мечтать Эржена, и я не выдержала. Наверное, именно вида Лёши Конева мне не хватало, чтобы согласиться подставить учеников.

— С тебя его волос.

— Запросто!

На следующий день, когда я, слово за слово, получила половину ингредиентов у Аюны Игоревны, а вторую нагло умыкнула из Ваниных запасов, Эржена притащила мне целую чашку с волосами Конева.

— Ты его побрила? — заинтересовалась я, почти засовывая в посудину нос.

— Нет, просто убедила, что он оброс, и по доброте душевной испробовала на нём парикмахерские чары.

В общем, не знаю, был ли Лёша до этого щукой или целым тунцом, но после однозначно стал ёжиком. А я могла делать с бедным мальчиком всё, что угодно — такого пучка мне хватит далеко не на одно зелье.

С подготовкой возилась я целую неделю. Хотела на всякий случай предупредить Соню и попросить её подстраховать, но потом увидела Конева ещё раз и передумала. Ваня после случая с Нестеренко спускал мне с рук всё и даже больше. Тут, видать, и откровенный разговор помог, и то, что участковый истово меня боялся и звал Лидией Сергеевной — Ваню, кстати, это откровенно веселило. В итоге, мой парень даже ничего не заподозрил, когда я спросила:

— А есть что-то, что Яна очень не любит?

— Всё? — ехидно предположил Ваня.

Боги мои, что ж там за дама-то?

— Из съедобного.

— О, тут она не столь привередлива… Так чтоб совсем — ириски не ест.

Ирисок мы в тот день купили килограмма два. Я подозревала, что после операции тоже не смогу их есть.

Во сколько и по каким дням Яна ходит в ботанический сад, за месяц мы засекли, так что я заблаговременно засела у Аюны Игоревны. Она, к счастью, к ирискам относилась хорошо. Вот мы их на пару и уплетали, пока не пришла моя «жертва».

— Она меня раздражает, — честно поделилась я с ботаником, — завидев вещунью издалека.

— Меня тоже, — призналась Аюна Игоревна.

Не удивила. Она воспринимала Ваню как сына или как младшего брата, поэтому все его «бывшие» автоматически становились врагами народа. А эта ещё и перед глазами маячила.

— Давайте ей напакостим? Не пойдём никуда, пока она с нами чай не попьёт?

— Да разве ж это пакость?

— Конечно! Мы ведь заставим её сделать то, что она не хочет.

Ботаник хмыкнула. Идея начинала ей нравиться.

— Правда, она может и без нас попробовать пойти… — вдруг задумалась я. Хотя на моей памяти сама они ни разу травку себе не срывала.

— Да никуда она не пойдёт — заблудится. И травы одну от другой не отличит. Как-то попробовала укроп сорвать — дёрнула сорняк прямо с тропинки. А у меня тут ещё парочка видов щитолистника растёт практически рядом… — намекнула женщина и проворно заполнила чашки до краёв.

Ботаники страшные люди. Очень страшные. Всё-таки как прекрасно, что я разбираю зелья чаще, чем собираю. Я ведь по молодости столько рецептов запорола просто потому, что взяла травку не того вида… бр! Это после я стала умнее — сразу просила у отца конкретное растение или покупала.

— Аюна Игоревна, я опять у вас заблудилась. Помогите брахми собрать, — вновь без приветствия влезла Яна посередь разговора.

Здравствуй, Яночка, — степенно ответила ей ботаник и закусила ириской — гостью аж передёрнуло. — Мы тут чай пить только сели… Присоединишься к нам?

— Аюна Игоревна, я только свой…

— А этот тоже успокаивающий, и тоже с брахми, — поддакнула я, за что удостоилась прожигающего взгляда.

— Благодарю, я лучше подожду, пока вы допьёте.

Видимо, она думала взять нас измором — мол, постоит над душой и у нас весь аппетит пропадёт. Вот только измором её брали мы. После того как, демонстративно скрипя ирисками, за десять минут мы не выпили и половины, Яна сдалась:

— Если я выпью с вами чашечку, вы оторвётесь и поможете мне с брахми? — а из голоса злость аж сочилась. Какая неприятная дама, крайне неприятная.

— Конечно! — тут же просияла Аюна Игоревна.

Яна налила чашку себе сама, тут же залпом её осушила и требовательно на нас уставилась. Можно было ещё потянуть время, несмотря на выполненную миссию, но тут мимо проходил Валерий Валерьевич.

— Аюна Игоревна, я у вас тут ромашек фиолетовых нарвал! — сообщил он почему-то радостно.

— А, сиреневую диморфотеку! — столь же радостно оповестила его ботаник.

Повисло неловкое молчание. Директор озадаченно посмотрел на цветы в руке, цветы на него смотреть и не думали — у них глаза не проросли. Вот как в упырях разбираться, так он первый, а как в цветах — дальше ромашек не ушёл.

— Ну да, наверное, — легко согласился Валерий Валерьевичи и внезапно сменил тему: — О, чаёк!

И не успела я опомниться, как он хлебнул сразу из горла. До дна. Наверное, это единственное, в чём мне повезло, потому что массовая агрессия к Лёше Коневу в мои планы не входила. Даже в такие дырявые планы.

— Конфетку? — неуверенно предложила я, протягивая ириску.

— Нет, спасибо! Мне уже пора — рабочие ждут!

Он умчался прежде, чем у меня завертелись извилины в голове. Благо Яна уже уводила Аюну Игоревну, и я с чистой совестью, не прощаясь, могла рвануть за Валерием.

С какой скоростью он перемещался, что я совершенно потеряла его из виду за полминуты замешательства, — не знаю. Я оббегала буквально все места, где он мог бы быть, включая его комнату и одинокий кабинет директора, где ни разу хозяина не видела. Счастье мне улыбнулось где-то в дальнем углу учебного корпуса, когда безбожно взвыл перфоратор, а в образовавшейся после него тишине порезался голос Баяра Аюшевича, объясняющий, что в таком шуме просто ничего невозможно объяснить.

— Ушли и даже не попрощались! — укорила я директора, как только подошла к нему на достаточно близкое расстояние.

Разумеется, он захотел что-то мне ответить, но ириска была уже наготове — я заткнула рот, как только директор его открыл, и припечатала:

— Очень вкусная конфета, а вы ушли и не попробовали!

— Да я как-то… — попытался возразить директор, — к ирискам…

Под моим взглядом Валерий Валерьевич запнулся, дожевал и поправился:

— Действительно, очень вкусная конфета, правда, вкус необычный.

Выдохнув, я с чувством выполненного долга отправилась к себе отдыхать. Всё-таки хорошо, что директор выпил до дна, а то ещё одной погони я могла бы и не пережить.

Триумфальный пробег босоногой Яны Владимировны за обалдевшим Лёшей Коневым на следующий день видела вся школа. Зрелище оказалось настолько впечатляющим, что даже учителя предпочли в первые минуты поглазеть, а не бросились сразу разнимать парочку. К тому же, ни чарами, ни заклинаниями вещунья не разбрасывалась, используя как оружие большой учебник.

Когда третьим к их марафону присоединился Валерий Валерьевич, я грешным делом подумала, что ириску он не прожевал. Но нет — догнал он Яну, схватил её за запястье, перебросился с ней парой фраз, а потом и вовсе перекинул через плечо и понёс, кажется, в тот самый кабине директора, в котором я его раньше не видела.

После таких событий большинство учителей уроки поотменяли. Ну или оставили учеников за самостоятельным обучением, а сами разбирались с возникшей проблемой.

— Как всё прошло? — спросила я Соню, которая вернулась с педсовета ближе к вечеру. Ваня тоже там торчал, а у меня часов с двенадцати был заслуженный отдых.