Мари Руткоски - Проклятье Победителя (ЛП) Страница 36

Айрекс медленно ответил:

— То, что тебе известна подобная тайна, вовсе не побуждает меня желать твоей смерти меньше.

Кестрел прерывисто вдохнула, радуясь, что не ошиблась, что Айрекс колебался, хоть толпа и продолжала кричать.

— Ты не убьешь меня, — сказала она, — потому что я все рассказала Джесс и Ронану. Если я погибну, они сделают твою тайну известной всем.

— Им никто не поверит. Общество будет думать, что они горюют по тебе и пытаются мне навредить.

— И общество продолжит так думать, когда сравнит лицо мальчика с твоим? Той же позиции будет придерживаться Сенатор Тайрен? — Хромая, Кестрел обошла вокруг Айрекса, и он позволил ей, хоть и обнажил вторую Иглу и держал обе наготове. Он быстро переступал с одной ноги на другую, а Кестрел пыталась не споткнуться. — Если Ронан встретится с трудностями в распространении скандала, он вложит в это деньги. Я отдала ему пятьсот золотых монет, и он подкупит своих друзей, чтобы они поклялись в истинности слухов, в том, что видели тебя в постели с Фарис, что ты носишь у сердца локон волос мальчика. Они будут говорить что угодно, будь это правдой или нет. Немногие люди так богаты, как ты. У Ронана много друзей — вроде бедного Ханана, — которые с радостью примут золото, чтобы испортить репутацию кого-то, кого никто особенно не любит.

Руки Айрекса ослабли. Казалось, ему стало плохо.

Кестрел надавила на полученное преимущество:

— Ты спал с Фарис, чтобы она посоветовала своему мужу помочь тебе получить место в Сенате. Может быть, у тебя были и другие причины, но нам важна именно эта. Тебе следовало бы прислушаться к моим словам, ведь если Тайрен заподозрит тебя, он не просто не станет оказывать помощи. Он обратит Сенат против тебя.

Кестрел увидела, как его пыл остудился.

— Хоть эта дуэль и не нарушила правил, но она не совсем чиста, — продолжила Кестрел. — Ты начал драку. Общество будет осуждающе бормотать задолго до того, как Ронан и Джесс уничтожат твою репутацию.

— Общество осудит меня? — оскалился Айрекс. — Твоя собственная репутация не так уж безупречна. Любовница раба.

Кестрел пошатнулась. Ей понадобилось мгновение, чтобы собраться с мыслями, и, даже заговорив, она не была уверена, являлись ли ее слова правдой или ложью:

— Что бы ни говорили обо мне люди, мой отец будет твоим врагом.

Лицо Айрекса все еще горело ненавистью, однако он произнес:

— Очень хорошо. — В его голосе послышалось колебание. — Ты рассказала генералу о Фарис?

Кестрел подумала о своем письме к отцу. Оно было весьма простым. «Я вызвала лорда Айрекса на дуэль, — говорилось в нем. — Она произойдет сегодня за два часа до заката на территории его поместья. Пожалуйста, приди».

— Нет. Это бы уничтожило мою цель.

Айрекс бросил на Кестрел взгляд, который она часто видела на лицах своих противников в «Клык и Жало».

— Цель? — осторожно спросил он.

Кестрел почувствовала, как по ее венам заструился триумф, превзошедший боль в колене.

— Я хочу, чтобы мой отец поверил, что я честно победила в этой дуэли. Ты потерпишь поражение. Поддашься мне, и победа будет полностью моей. — Кестрел улыбнулась. — Я хочу первой крови, Айрекс. Мой отец смотрит. Сделай так, чтобы это выглядело красиво. 

Глава 22

После дуэли генералу пришлось помочь Кестрел подняться на лошадь, но не успел Джавелин сделать несколько шагов, как девушка покачнулась в седле. Ее правое колено пульсировало. Казалось, будто в нем сорвался и начал распускаться какой-то узелок, прижимая к коже изнутри свои горячие витки.

Генерал остановил Джавелина.

— Можем взять взаймы чей-нибудь экипаж.

— Нет.

Какой был смысл в победе над Айрексом, если она не могла удержаться на лошади? До сих пор Кестрел не осознавала, что обладает такой гордостью. Может быть, она не желала военной жизни, подобной жизни отца, но, судя по всему, его одобрение ей было нужно не меньше, чем в детстве.

Генерал, казалось, хотел поспорить, но сказал только:

— Это была решительная победа.

Он взобрался на своего коня и задал темп.

Они двигались медленно, но Кестрел морщилась при каждом ударе копыта. Она обрадовалась, когда небо перекрасила ночь. Кестрел знала, что ее лицо осунулось от боли, но напомнила себе о темноте, которая скрывала ее даже от отца. Он не увидит ее страх.

Она ожидала, когда он задаст свой вопрос: почему она вызвала Айрекса на дуэль?

Но генерал молчал, а некоторое время спустя Кестрел могла думать только о том, как бы не упасть с лошади. Она закусила губу. Когда они приехали домой, у нее во рту стоял привкус крови.

Кестрел не заметила, как они миновали ворота. Просто внезапно перед ней появился дом, яркий и будто трепещущий по краям. Кестрел неясно услышала, как ее отец кому-то что-то сказал, а затем почувствовала на талии его руки, которые сняли ее с Джавелина, будто она была ребенком.

Генерал поставил дочь на ноги. Ее колено подогнулось. Кестрел почувствовала, как в ее горле застрял вскрик, а затем все потемнело.

*

Когда Кестрел открыла глаза, то обнаружила себя лежащей в постели. Кто-то развел в очаге огонь, от которого к потолку тянулись всполохи оранжевого света. На прикроватном столике горела масляная лампа, и ее свет превратил лицо генерала в границы тени и кости. Отец Кестрел сидел в придвинутом к кровати кресле. Возможно, он здесь же спал, но сейчас его глаза были внимательны.

— Твое колено нужно вскрыть, — сказал он.

Кестрел взглянула на свою ногу. Кто-то — ее отец? — разрезал от бедра правую штанину лосин. Колено распухло и казалось вдвое больше своего обычного размера. Оно горело и стало каким-то тугим.

— Я не знаю, что это значит, — произнесла Кестрел, — но звучит не очень приятно.

— Айрекс вывихнул тебе коленную чашечку. Она встала на место, но ударом, вероятно, разорвало мышцу. Твое колено наполняется кровью. Поэтому тебе так больно — из-за опухоли. — Генерал помедлил. — У меня есть некоторый полевой опыт лечения подобных повреждений. Я могу вскрыть опухоль. Тебе станет легче. Но мне придется использовать нож.

Кестрел вспомнила, как он когда-то разрезал руку ее матери, как по его пальцам бежала кровь, пока он пытался соединить края раны. Когда он посмотрел на дочь сейчас, Кестрел поняла, что он видит тот же образ или его отражение в ее глазах. Между ними стоял один и тот же кошмар.

Генерал уронил взгляд на свои покрытые шрамами ладони.

— Я послал за доктором. Если хочешь, можешь дождаться его. — Голос отца звучал ровно, и, вероятно, только Кестрел смогла бы услышать в нем грустные нотки. — Я бы не предлагал свою помощь, если бы не был уверен в себе или если бы не считал, что будет лучше сделать это сейчас. Но выбор за тобой.