DJWP - Сказка, расказанная на ночь Страница 36

— Наверное, я жутко выгляжу, — она окинула взглядом свои доспехи и простонала, — ну и дела!

Бард заметила в толпе хозяина магазина, очевидно, расстроенного тем, что его тонкая работа так быстро пошла насмарку. Габриель взяла Зену под руку и потянула за неё.

— Пошли! Скоро мы уже уедем отсюда. Стражи справляются со своей работой. Тебе нужно хотя бы умыться.

Габриель заулыбалась, видя, что настроение Зены смягчалось.

— А что, у меня лицо грязное?

— Ещё как.

— Ну, раз ты настаиваешь…

Зена позволила сказительнице отвести себя в сторону. Люди из толпы с изумлением смотрели на невысокую хорошенькую златовласую девушку под руку с высоким, темным существом из Тартара.

Они остановились позади одного из фургонов, где нашлось ведро воды, мыло и несколько кусков ткани. Зена улыбнулась Габриель, смеявшейся от зрелища белоснежных зубов воительницы на фоне её чумазого лица.

— Умывайся! — велела Габриель. указывая на ведро.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Зена и плеснула себе в лицо холодной воды.

— Ты что-нибудь обнаружила? — спросила Габриель, пока Зена намыливала лицо.

— Совсем ничего, — ответила Зена в промежутках между споласкиваниями. — Всё уничтожено. Я знаю только, что пожар начался в комнате по соседству с нашей.

— Это комната Сафо, — заметила Габриель.

— Знаю.

— Ой!

Габриель схватила её за руку:

— Ты что, ранена?

— Нет, просто мыло в глаз попало.

Зена попыталась нашарить рукой, чем бы вытереться, и Габриель подала ей кусок ткани.

— Спасибо. Что было на собрании? — спросила Зена, вытирая глаза.

— Совет деревни решил: «никакого представления».

— Я так и поняла, — Зена насухо вытерла лицо.

— Представляешь себе, они сказали, что пожар — это был знак от Богов. Предупреждение, что Сафо не должна выступать здесь.

— С чего это они так подумали? — удивилась Зена, разглядывая следы черной сажи на тряпке, которой вытиралась. — Лицо отмылось?

— Не-а, всё ещё грязное. Помой ещё раз.

Зена снова намочила лицо.

— Они считают, что Боги разозлились на Сафо за то, что она не возносит им хвалу в песнях, — продолжала Габриель. — Они верят, что Боги накажут каждую деревню, в которой примут Сафо.

Зена вытерлась сухой тряпочкой.

— Теперь чисто?

Габриель улыбнулась:

— Стерильно!

Зена улыбнулась в ответ.

— Как насчет остальных поселений, в которых она играла? На них почему-то не пало никакого гнева Богов!

— Сафо сказала то же самое, но они ничего не захотели слушать. А ведь это стоило послушать! Она произнесла перед Советом просто невероятную речь! «Может, Боги и командуют с небес, но любовь правит всеми нами», — сказала она. Это было так красиво! А они возмутились, мол, она не должна произносить такие слова. Они велели ей замолчать, пока Афина не услышала и не наказала их всех. Знаешь, что она ответила?

Зена опустила измазанные руки в прохладную освежающую воду и начала их мыть.

— Нет, не знаю. Что она ответила?

Глаза Зены блеснули при виде кривой усмешки Габриель.

— Она прочитала: «…роз пиэрийских ты не знавала душой; будешь в местах темных Аидовых неизвестной блуждать между теней смутно трепещущих».

Удивлённо хлопая глазами, Габриель повторила еще раз:

— «…роз пиэрийских ты не знавала душой…» И как она только придумывает такое?! Невероятно! А они не поняли ни слова из сказанного и не позволяли дать представление. Они сказали, что если она попытается выступить — то её арестуют и бросят в тюрьму!

— Сафо сильно расстроена? — спросила Зена, вытирая руки последним полотенцем.

— Сильно, — подтвердила Габриель. — Она уже начала выпивать.

Зена помолчала и посмотрела на сказительницу.

«Значит, у нас проблемы», — подумала она.

Габриель подумала о том же самом и кивнула.

Зена отложила тряпку, которой вытирала руки, и оглядела свои доспехи. Обычно чистая бронзовая нагрудная пластина была вся покрыта сажей. Воительница вздохнула.

— Тебе надо просто нырнуть в озеро в доспехах и во всём остальном, — хихикнула Габриель.

Зена подняла бровь:

— Хочешь сказать, мне надо нырнуть в озеро? — и обе расхохотались.

— Ну, в таком случае, можешь радоваться: до Аркарны нам предстоит разбить лагерь в прекрасном местечке, где есть чудесное озеро, просто кишащее рыбой, — сообщила Зена.

— Здорово! Мы будем там к вечеру?

Зена кивнула.

— Чем быстрее мы уберемся отсюда, тем скорее окажемся там.

— Я скажу Сафо. Она так любит эти ночные стоянки! Надеюсь, будет просто в упоении от этой новости.

Зена хохотнула:

— Вот уж чего нам не хватало, так это Сафо «в упоении».

— Да уж, это точно! — улыбнулась Габриель. — Но я всё равно скажу ей. Ох, Зена….

— Что? — улыбаясь, спросила та.

— Вот тут ещё пятнышко осталось, — Габриель указала пальцем на нагрудные доспехи Зены.

Воительница посмотрела вниз. Габриель быстро провела пальцем по доспехам и мазнула Зену по носу, пачкая его сажей. Сказительница убежала прочь, довольная и веселая.

Зена поискала в повозке чистую тряпку, но не нашла.

— Я тебе это припомню! — крикнула она подруге, курсировавшей между повозок в поисках Сафо.

Воительница вытерла нос ладонью и хихикнула. Плохое настроение как рукой сняло.

Сафо, напротив, была в ужасном состоянии духа, и с каждым глотком вина из фляги её настроение становилось всё хуже и хуже. Она сидела в задке повозки, спиной к толпе, прикованная взглядом к обугленным остаткам помоста. Ещё один протяжный глоток обжёг горло. Поэтесса закрыла глаза. Её щёк коснулся легкий ветерок.

Если бы она выпила достаточно, может быть, она бы смогла принять ласковый ветер за иную ласку; а запах обугленного дерева мог исходить от костра, разведенного на побережье, а голоса толпы казались бы криками чаек над морем. Если бы она выпила достаточно, может быть, она могла бы почувствовать свою любовь, рядом, у костра. Их руки бы соединились… может быть, они начали бы петь, и она могла бы услышать их голоса, сливающихся в общую гармонию, как когда-то бывало.

Долгое путешествие подходило к концу, и сцена была сожжена дотла. Больше негде было петь. Возможно, не для кого. Поэтесса сделала ещё глоток вина и открыла глаза, обнаружив, что Габриель стояла рядом, пристально глядя на неё.

— С тобой всё в порядке?

— Габриель, — грустно прошептала поэтесса, — где моя Черепаха? Мне нужно взобраться на её панцирь, потому что эту реку мне не пересечь в одиночку.

Габриель взяла её руку в свою и медленно убрала флягу с её колен.