Последний цветок Эринхейма (СИ) - Кароль Елена Страница 37

 И даже косметики никакой не надо, в неполные семнадцать достаточно и блеска в глазах. А тут и платье, и украшения, и прическа с романтичными локонами, и даже веер!

 Поправив перчатки, которые были неизменным атрибутом любой уважающей себя леди, рискнувшей выйти на улицу, я поблагодарила Джейни за старания и отправилась вниз. Анна, прибывшая к нам без собственных слуг, воспользовалась помощью Вайолики, еще одной бинни, которая сама вызвалась прислуживать баронессе, и уже ждала меня в холле, непринужденно общаясь с невозмутимым Арчибальдом. 

 Как и я, женщина выбрала нарядное платье, но уже насыщенно-синего цвета с открытыми плечами и пышным белоснежным кружевом по декольте и на манжетах коротких рукавов-фонариков. 

 Жемчуга, перчатки, шляпка - мы оказались с нею неуловимо похожи, словно очень дальние родственницы. И по правде сказать, я не была против. Мне было комфортно рядом с Анной, Тимлэйн в очередной раз сделал верный выбор, словно лучше меня знал все и обо всех. Впрочем, чем я удивляюсь? Ему несколько тысяч лет. Было время научиться. 

 В театр мы отправились в карете в сопровождении одного из лакеев. По дороге Анна просветила меня, что это необходимо на случай, если мы захотим пить или пригласить в свою ложу кого-нибудь из знакомых. Не самим же идти, это неприлично. Зимой опять же именно лакеям вручали верхнюю одежду, не сдавая ее в гардероб, как простой люд. 

 Боже, сколько условностей!

 Несмотря на то, что выехали мы много заранее, на подъезде к театру пришлось постоять в иномирной пробке из карет - на премьеру стремился весь цвет аристократии. Тем не менее, мы не опоздали, Анна была опытной театралкой и точно рассчитала время. Старательно изображая невозмутимость и изо всех сил одергивая себя, чтобы не начать крутить головой по сторонам, я все равно не могла удержать восхищения. 

 Какое красивое место!

 Выглядевший, как настоящий дворец снаружи, внутри Императорский театр ошеломлял блеском и роскошью. Войдя в главное фойе через широкие двустворчатые двери, я оценила и высокие потолки, и огромные многоярусные люстры, сверкающи тысячами хрустальных подвесок, и белоснежные колонны, и позолоту в декоре, и даже классические красные ковровые дорожки. Успела даже заметить красочную роспись на потолке, но не разобрала сюжет - Анна увлекла меня дальше. 

 Публика, приехавшая на премьеру, была под стать театру: дамы в изысканных шелках и драгоценностях, чинно обмахивающиеся веерами, кавалеры в стильных сюртуках с шитьем и белоснежных рубашках. Галстуки в этом мире еще не изобрели, но их успешно заменяли разноцветные шейные платки, что на мой непрофессиональный взгляд тоже было очень и очень стильно. 

 Не останавливаясь ни на минутку, но успевая приветливо кивать знакомым и доброжелательно улыбаться остальным, баронесса ловко провела меня сквозь толпу в нужном направлении. Естественно, на меня обращали внимание, новые лица всегда становились центром повышенного интереса остальных, но никто не спешил бросаться нам под ноги, лишь бы познакомиться поближе. 

 Это было неприлично. 

 Но взгляды и шепотки преследовали нас всю дорогу до лестницы, ведущей в ложи, так что я с облегчением вошла в затемненное помещение и сдержанно выдохнула напряжение, когда лакей Ванко из юных лисят закрыл за нами дверь. Осмотрелась, с приятным удивлением отмечая, что мы находимся в довольно большой комнате, где может спокойно поместиться человек шесть, а то и восемь, но сейчас стоят только четыре мягких кресла с удобными подлокотниками. Дальней стены у ложи не было, ее заменял полукруглый балкончик, так что если сесть к нему впритык, то можно легко увидеть всех соседей. 

 Не стремясь к преждевременному общению, я подозвала Ванко и попросила его сдвинуть кресла чуть вглубь ложи, убрав в сторону лишние, чтобы оказаться под защитой полумрака и портьер, и Анна молчаливым кивком одобрила мое решение. До начала представления оставалось еще минут десять, зрители начали активно занимать свои места, и мы получили отличную возможность рассмотреть их без необходимости знакомства. Молодые и не очень, самого разного достатка, тем не менее все без исключения были возбуждены и на лицах большинства сияли улыбки. 

 Мгновенно заразившись атмосферой места, я тоже улыбалась, вполуха слушая, как Анна зачитывает содержание программки, которую по дороге сюда прихватил для нас проворный Ванко. Что-то там про революционную постановку, а точнее новое видение старинной пьесы, и молодых, но подающих большие надежды талантливых актеров. 

 Изредка кивая в такт ее словам, я скользила легкомысленным взглядом по мужчинам и женщинам, изредка мысленно хихикая над тем, как жеманно прикладывались к биноклям первые, и кокетливо стреляли глазками по сторонам вторые. Кстати, и те, и другие занимались тем же самым, что и я, рассматривая соседей и их наряды, так что даже не удивлялась, частенько замечая любопытные взгляды, направленные именно на нашу ложу. 

 И не только любопытные. 

 Кто-то глядел излишне прямо и пристально, кто-то с откровенной завистью. Хотя с чего бы? Нет, не понимаю такого. 

 Хм, а этому мужчине что надо?

 Наткнувшись на очередной пристальный взгляд, порадовалась, что сижу не слишком близко к краю, и вряд ли этот суровый незнакомец лет тридцати пяти в целом приятной смутно знакомой внешности видит меня лучше, чем я его. Наши ложи располагались на разных уровнях и достаточно далеко друг от друга, но я все равно ощутила нервную внутреннюю дрожь, когда заметила, с каким цепким прищуром он меня разглядывает. Как преступницу, честное слово!

 Темноволосый, с зачесанными назад по нынешней моде кудрями, волнами ложащимися на широкие плечи, гладко выбритым, волевым подбородком и густыми бровями. Цвет глаз издалека не разобрать, но точно не синие. Одет без вычурности, но видно, что дорого. На соседних креслах сидят две дамы: одна в возрасте, но выглядит хорошо, ухожено, а одна совсем юная и очень хорошенькая. Жена, наверное, и теща. И чего ему от меня надо? Я его даже не знаю. Похож, конечно… Но на кого? Нет, точно не знаю. 

 Запоздало вспомнив о веере, поспешила его развернуть, чтобы хоть немного прикрыться от неприятного мне внимания, и с облегчением выдохнула, когда свет в зале начал гаснуть, а тяжеленные шторы на сцене поползли в стороны. 

 Представление началось.   

ГЛАВА 13    

 Поначалу довольно неспешное, оно очень быстро меня захватило, и я с удивлением поняла, что эта постановка рассказывает зрителям историю о банальном любовном треугольнике. Хотя нет, не треугольнике… В общем, жила в деревне юная и прелестная девушка, которая нравилась лесорубу. Дело активно шло к свадьбе, но так как деревня находилась очень близко к лесу, то логично было предполагать, что девица с подружками частенько ходила по грибы-ягоды, травы-коренья, а лесоруб по своему профилю работы. 

 И жили в этом лесу фейри. Причем не только в самом лесу, подозрительно походя на белокурых фей со стрекозиными крылышками, только человеческого роста, но и под лесом, в темных и таинственных пещерах. 

 И надо же было такому случиться, что практически одновременно лесоруб приглянулся легкомысленной феечке, а девица лорду, проживающему под землей, которого зачем-то выкрасили темно-синей краской и «облагородили» оленьими рогами. 

 Я даже расфыркалась, когда его увидела, для себя решив, что обязательно обсужу эту постановку с Тимлэйном и как бы между делом поинтересуюсь, где его собственные рога. Нет, правда! Смешно же!

 Тем временем действо на сцене все разворачивалось: фейри активно соблазняли людей, причем как своим внешним видом, далеким от приличий (феечка щеголяла обнаженными коленками, а лорд торсом), так и дарами, а еще всевозможными обещаниями. Мол, и любить буду, как никто не любил, и на руках носить, и в шелка одевать, и драгоценностями осыплю…

 Что удивительно, лесоруб держался лучше, чем его невеста, впрочем, и лорд был намного напористее, так что первый акт пьесы завершился тем, что она наконец приняла его приглашение на чай и, вручив свои пальчики в синюю лапищу с накладными когтями, отправилась в пещеру.