Хранительница Мира - Алекс Найт Страница 37

— Ну… — протянула я, рассмеявшись.

— О, это было потрясающе, — расхохотался Ульрик. — Что ты мне сказала? «Мне плевать, что ты уже мертвый. Я все равно тебя убью, дымка?».

— Наверное, — рассмеялась громче.

После моего позорного падения на задницу, я довольно быстро собралась. И мы с Ульриком даже поборолись, результатом чего стала полностью пришедшая в негодность кираса. Но кости остались целы, я отделалась синяками, а Ульрик впечатлился пожаром, который я устроила. Так и разговорились. А потом мертвый король почувствовал родную кровь, когда Гондрик вошел в город, и окончательно подобрел. Тогда я и узнала историю города после вторжения духов.

Ульрик сам лично запечатал Ингивил. С ним остались лишь верные воины, которые добровольно приняли смерть, чтобы вложить силы в печать. Но за грань никто не ушел. Они остались, долгие годы боролись и отлавливали духов нижнего мира. Три года назад Ингивил был полностью очищен, а Ульрик снял печать. Он отпустил своих верных соратников, а сам остался, дожидаясь возвращения дворфов в потерянный город. Наверное, он ждал именно этого дня, когда в Ингивил войдет его потомок.

— Она может, — весело хмыкнул Гондрик.

— Так, нам бы с внуком потолковать, — темные глаза Ульрика блеснули задором, ведь так непривычно слышать нечто подобное о суровом короле дворфов. — Но сначала выделим вам койки, — и расхохотался.

***

Моя «койка» впечатлила. По крайней мере покои в южной части дворца выглядели очень даже презентабельно. Даже пыли не было, что странно. Но во всем дворце царила чистота. Похоже, имеют место сильные бытовые чары. Только от чего они подпитываются столько времени?

Я думала, что, когда попаду в подземный город, буду волноваться, невольно ощущать себя не в своей тарелке под толщей гор. Но в Ингивиле, наоборот, на душу снизошло спокойствие. Город пуст, сюда не пробраться врагам. Поэтому, впервые за очень долгое время можно расслабиться и по-настоящему отдохнуть. Чем я и занялась.

Купальня радовала роскошью и комфортом. Здесь я засела надолго. Сначала отмокала, мылась и стирала вещи, а потом уже занялась обработкой синяков, ушибов и ран. В очередной раз порадовала целебная мазь. Боль она сняла сразу, и синяки должны были большей частью зажить к утру. Из купальни я выбралась распаренная и почти довольная. Наверное, нет смысла в жизни вообще, если не наслаждаться такими моментами спокойствия и тишины, которые выпадают столь редко.

Одевшись в обычную свободную рубаху и брюки, я покинула комнату и отправилась к Лалиэн. Хотела поговорить с ней и поддержать. Кириан долгое время был ей близок, сложно поверить, что все эти годы он обманывал, не показывая себя настоящего. И если мы все стали свидетелями его нападения, то Лалиэн не видела ничего и узнала о предательстве уже по факту с наших слов.

Лали занимала покои напротив моих. Открыла не сразу и, судя по сияющей коже и расчесанным до блеска волосам, занималась она тем же, чем и я: вспоминала, как это быть девушкой. Кажется, и она решила отбросить все тревоги, а потому серьезного разговора не получилось. И мы, как обычные девчонки, расселись на ее кровати. Я перебирала ее средства для ухода, каковых у меня не водилось. А Лалиэн делилась смешными историями из прошлой жизни принцессы.

Вскоре в дверь постучали. Ривен позвал нас на ужин. Накрыли в относительно небольшой столовой. В камине трещали горящие поленья, разогревая помещение. В центре комнаты стоял массивный каменный стол со скамьями. Продуктов в замке не водилось, так что обходились нашими запасами съестного. За столом велись непринужденные разговоры, звучали шутки и смех. А потом в комнату с грохотом вкатилась бочка. Перед нашими недоуменными лицами проявился улыбающийся Ульрик.

— Трехсотлетняя выдержка. Где вы еще такое найдете? — и он с задорным смехом хлопнул ладонью по пузатому боку бочки.

— А это не опасно? — шепотом спросила у меня Лалиэн.

— Канализация же тоже работает, — хмыкнула я, с не меньшим подозрением глядя на бочку.

— А почему бы не расслабиться? — Ривен поднялся из-за стола и направился к Ульрику, чтобы помочь с бочкой.

Расслабиться я была бы не прочь. Тем более, Ингивил, наверное, единственное место, где я могла себе позволить продегустировать вино, не опасаясь нападений. И все равно триста лет выдержки вызывали сомнения. Следом в столовую вошел донельзя довольный Гондрик с подносом кубков в руках. Судя по всему, общение с предком проходит отлично.

С алкоголем градус веселья подскочил. Возраста напитка опасалась только я. Но убедившись, что никто не побежал в срочном порядке в туалет, я тоже пригубила вино. Оно оказалась терпким и немного вяжущим. Крепость проявилась буквально через пару глотков. По уставшим мышцам разлилось расслабляющее тепло, мысли подернулись пеленой дурмана, и о проблемах я не вспоминала. Смеялась, общалась, а когда Лалиэн принесла лиру и заиграла, даже подпевала со всеми, пусть толком и не знала слов песни.

«Смертные странные», — выдал Исааз.

«Бессмертные еще страннее», — мысленно фыркнула я.

«Вы и вправду не понимаете, что все погибните?».

Его слова сжали сердце тисками отчаяния, которое я силой воли отринула, вновь растянув на губах улыбку. Искусственную, почти болезненную, но это было самое большее, на что я сейчас способна.

«Не погибнем. Потому что верим в победу и будем бороться. Может, поэтому мы и ценим жизнь, что она столь коротка?».

«А если я пообещаю, что сохраню жизни им всем? Хочешь, даже не трону Ринделл? Тогда ты сдашься? Одна жизнь и так обреченной ради спасения многих. На это ты согласна?» — холодный смешок ударил по натянутым нервам, глаза предательски защипало, а поперек горла встал ком.

Ложка, которую я крутила для развлечения, выпала из задрожавших пальцев. Никто ничего не заметил. Кажется, даже не обратили внимания на то, что я спешно покинула столовую.

Только встав, я поняла, что все же выпила больше, чем стоило. А ведь не осушила и четверти кубка. Выдержка у напитка или отсутствие привычки. Неважно, но чувствовала я себя странно. Голова кружилась, ноги сделались ватными. Наверное, сейчас я не смогла бы показать ни одного приема. Вот поэтому я никогда не пью.

***

В свои покои ворвалась, с рывка открыв дверь. Здесь царила полутьма, которая рассеялась, стоило создать магический шарик. Подняв лицо к потолку, я судорожно вздохнула, пытаясь унять эмоции. Исааз молчал, не злорадствовал, ничего. Наблюдал. Нет, я знала, что он не будет уничтожать мир, в котором живет. Только перестроит под себя. Он, правда, сдержит слово? И ведь мелькали мысли, а не побыть ли эгоисткой? Обезопасить близких и не думать о том,