Екатерина Оленева - Призрачная любовь Страница 38

Больше всего монстр напоминал освежеванную и, уже в таком, в освежеванном виде, избитую овчарку. Обнаженные липкие мышцы блестели, перекатываясь при каждом движениях, пока Чудо-Юдо выползало наружу, медленно переваливаясь через бортики ванной. С мокрых лап сочилась мутная жидкость напополам со струйки черно-алой крови. Между острыми, выпирающими вперед, лязгающими кинжалоподобными клыками, которым легендарный саблезубый тигр обзавидовался бы, случись ему их увидеть, сочился мутный вонючий зеленоватый гной.

Как только лапы монстра коснулись пола, он издал низкое гортанное угрожающее рычание и низко присел в хищной стойке: наклонив голову, прижав кровавые обрубки ушей к крошеву черепных костей, перевитых жил, обнаженных мышц.

Когда Зверь рванулся вперед, Лена опрометью вылетела из ванной, удерживая рвущуюся распахнуться дверь собственным телом. Пальцы, сделавшиеся от напряжения непослушными и малочувствительными, никак не могли ухватить и повернуть ручной фиксатор, поставив тем самым дверную задвижку на предохранитель.

Кожей, всем телом ощущала Лена голодную ярость беснующегося за дверью чудовища. Оно раз за разом билось в тонкую фанеру, стонущую и проседающую под прыжками объемной туши. Дверь только каким-то чудом не слетала с петель.

Когда все же удалось повернуть ручку, Лена как на крыльях, полетела к выходу. Но, распахнув входную дверь, в отчаянии обнаружила, что привычного коридора больше нет. За дверью тянулось нечто, напоминающее собой древние подземные ходы, что растягивались, превращаясь в бесконечный извивающийся шланг.

Она медленно, неуверенно двинулась вперед по открывшемуся переходу, изгибающемуся, из стороны в сторону, как рукав бесконечного лабиринта. Словно перемычки в микроскопических грибках, то ту, то там, с лязгом открывались-закрывались железные двери.

Слабое освещение, льющееся из непонятного источника, позволяло видеть, как по стенам прорастала коричневая, пушистая густая плесень. Как на полу скапливались лужицы мутной воды. Обострившиеся обоняние улавливало запахи гниения, казавшиеся отвратительно сладкими.

В тишине, пронзаемой звонкими каплями, резко падающими сверху, неожиданной запел мобильный телефон, разрезая потустороннюю тишину веселенькой мелодией канкана.

Лена, вытянув его из кармана пальто, с удивлением разглядывая, словно величайшую диковину.

— Алло? — наконец встревожено выдохнула она в телефонную трубку.

В трубке в ответ кто-то тяжело пыхтел и хлюпал. Звук был неприятным. Каким-то вызывающе неприличным.

— Алло?! — раздраженно повторила девушка.

Короткий смешок:

— Лена-а-а-а-а, любовь моя-я-я-я!. Твой приятель тебя ещё не догнал? Он будет так рад вашей встрече-е-е… — шипел, продираясь через треньканье помех голос.

— Адам? — стараясь не показывать охватившего ей страха, крикнула в трубку девушка, — Это ты!?

— Нет, — издевкой хохотнул Мрак. — Не Адам. Не Адам. Не Адам. Не Адам… ищет тебя-я-я-я! Угадай, кто идет по следу? За тобой…

Злобный смешок. Змеиное шипение. Короткие гудки.

Номер, с которого звонил неизвестный, не определялся. Девушка сбросила его и, в свой черед, один за другим стала набирать номер домашнего телефона, телефона Олега, Татьяны, Саши. Даже сделала запрос о состоянии баланса. Ни на один из вызовов в ответ не раздалось даже гудков, коротких или длинных.

Вызов. Тишина. Снова вызов. И снова в ответ тишина.

Тишина…

Лена перестала чувствовать собственные ноги. На мгновение она поверила, что своды потолка сейчас обрушатся ей на голову. И все закончится.

Но нет. Мобильник заголосил снова, напевая простенькую веселую мелодию. Обещая, что случится именно то, чего боишься больше всего на свете.

На дисплее высветился номер телефона Сергея. Лена в очередной раз нажала на кнопку отключения связи. Но это вполне ожидаемо не помогло: телефон продолжал тренькать с насмешливой издевкой.

— Алло? — ответила Лена дрожащим голосом.

Пустоты подземелья эхом отражали страхи, бесконечно умножая плоский, по-детски испуганный голосок.

Сквозь шорохи помех, треск, щелканье, различимо доносился звук шагов. Неровных. Гулких. Так мог бы двигаться слепец. Или зомби. Натыкаясь, подряд, на все углы и выступы.

— Алло?! — почти истерично крикнула в трубку Лена. — Алло?! Алло, кто это?!

Помехи пропали.

Шипящий голос прозвучал снова, весело и отчетливо слышно:

— Он идет за тобой! Он у тебя за спиной-й-й-й-й-й… ха-ха-ха.

Отбросив телефон от себя, словно тот был ядовитой змеёй, Лена ударила по нему пяткой, — сверху вниз.

Механизм жалобно щелкнул. И наконец-то перестал играть.

Переведя дыхание Лена прислонилась к стене. Мерзкая плесень лопнула и потекла по спине липким зловонным ручейком, заставив девушку мгновенно отскочить.

И тут она снова различила звук. В пустом, каменном лабиринте кто-то двигался, приближаясь. Шел, тяжело ступая, спотыкаясь, припадая на обе ноги. Волоча их за собой: сначала одну, потом другую, словно упрямый паралитик.

Зорко всматриваясь в полумрак перехода, Лена ничего, кроме колышущихся теней, различить ни смогла.

Звук то возобновлялся, то замирал снова. Некто не мог преодолеть неизвестного препятствия.

Лена попятилась. Сначала медленно, потом, ускоряя шаг, она понеслась назад, забыв, что где-то там мутированный собачий труп точит на неё зубы. Добежав до очередной двери, остановилась. Движимая противоречивыми эмоциями, потянула дверь на себя.

И замерла.

Перед ней, тяжело уронив голову на грудь, обнаженный, с синей вздувшейся кожей, исходящей зеленоватой моросью, стоял труп Сереги. С волос, закрывавших лицо, капала вода. Падала на пол с громких "плюм".

— Сережа? — отшатнулась, попятившись назад, Лена.

Услышав её голос, фигура медленно подняла голову. На Лену глянули нечеловеческие глаза с остановившимися зрачками. Черные, суженные кружки были отчетливо различимы в обесцвеченной радужке. Из глотки мертвеца вырвалось низкое, утробное, угрожающее рычание. Фигура качнулась, падая вперед на вытянутые перед собой лапы. Встав на четвереньки, Серега по-звериному пригнулся к полу, напоминая оставленного в ванной монстра, и прыгнул вперед.

С визгом Лена захлопнула тяжелую, металлическую дверь. На пол полетели пальцы, отрезанные, как лезвием, тяжелым дверным косяком. Они сокращались в судороге, как мерзкие могильные черви. Словно, лишенные глаз, не были лишены желания хватать и терзать. Мертвец, оставшийся без пальцев и без добычи, взвыл, заполняя лабиринт глубоким, бесконечным, голодным криком, летевшим и летевшим по каменным пустым переходам.