Шесть соток волшебства - Юлия Стешенко Страница 39

Истомленные дневной жарой, помидоры поникли листьями, бессильно обвиснув на сетчатой опоре. Еще теплая, как натопленная печь, земля была серой и жесткой, вода стремительно уходила в трещины, впитывалась, не оставляя следа. Наклонив ведро, Инга набрала последний ковшик, вылила его в лунку и выпрямилась, упираясь ладонью в натруженную поясницу.

— Все! Пусто! Еще тащи!

— Да, мой генерал, — отозвался невидимый Славик и энергично загрохотал ведрами. Загудел насос, послышался звук льющейся воды, и через несколько минут Славик показался на дорожке — в закатанных по колено джинсах и без рубашки. Белая майка плотно облегала широкую грудь, открывая заманчивый вид на широченные, перевитые узлами мускулов плечи.

— А ты не можешь домового к этому делу приспособить? Или, скажем, водяниц? — поставив перед Ингой полные ведра, Славик примерился и хлопнул опустившегося на плечо комара. — Это же кошмар какой-то. Рабский труд на плантации.

— Не могу, — безжалостно отрубила Инга. — Домовой огородом не занимается, а водяницы за такие шуточки вообще без воды оставят.

— Вот! Вот именно! Ни одна нормальная нежить помидоры поливать не желает! И только я, как дурак, воду тебе должен таскать.

— А ты насос нормальный поставь, чтобы давления на шланг хватало — и не придется таскать!

— Эй! Я умер вообще-то! Люди после смерти работать не должны!

— А помидоры они после смерти жрать должны? Бери пример с зомби — занимаются физическим трудом, не спорят с колдунами и жрут соседей!

— Что, опять Леха упился и «Вороваек» весь день по кругу гонял? Хоп, мусорок, не шей мне срок, — жизнерадостно проорал Славик, отпрыгнул в сторону, но не успел. Выплеснутая из ковшика вода каплями заблестела на плечах, потекла по шее и по груди, мгновенно пропитывая майку. — Эй, ты чего?!

— Еще один куплет про мусорка — и я в тебя ковшиком брошу. Слышать эту пакость больше не могу, — пригрозила Инга, но решимости в ее голосе явно недоставало. Плотно облепившая тело майка, намокнув, обрела чарующую полупрозрачность. Под тонкой тканью отчетливо прорисовывались и грудные мышцы, и кубики пресса, и темные ягоды сосков.

— Кошмарная несправедливость. Веселится Леха — а страдать почему-то должен я, — широко ухмыляясь, Славик медленно вытер с лица капли. — Ты не меня водой поливай. Ты помидоры поливай. Что-то они у тебя совсем пожухли.

— Да ужас вообще, — отвлеклась наконец-то от мокрой майки Инга. — Понятия не имею, что с грядками делать. По три ковшика под каждый куст лью — а толку ноль. Листья все равно на солнце горят, — она провела рукой, касаясь пожелтевшего, скукоженного кустика. — Может, это порча какая-то? Я, правда, ничего не вижу, но помидоры-то сохнут…

— Эх ты, ма-а-асквичка, — добродушно усмехнулся Славик. — Вот, видишь — у тебя завязь на кончиках темнеть начала? Это значит, что кальция помидорам не хватает. Раствори в воде обычный глюконат и побрызгай завтра вечером кустики.

— Глюконатом кальция? Это который дешмаревый, в аптеке?

— Ну да. Помидоры — они, знаешь ли, начисто лишены снобизма. Дешевый глюконат их не оскорбит.

Подхватив пустые ведра, Славик легким шагом направился к водопроводному крану. Инга проводила пристальным взглядом широкие плечи и узкие, плотно обтянутые джинсами бедра.

— Глюконат кальция? Серьезно? — спросила она у бессильно поникших кустиков. — Помидора дентата?

Телефон зазвонил в самый неподходящий момент. Инга как раз уселась на бетонную завалинку около водопровода, а Славик, черпая ковшиком ледяную воду, поливал ее ноги, нежно поглаживая пыльную, измазанную бурым травяным соком кожу. Инга млела, закрыв глаза, и события развивались в самом перспективном направлении. Воды становилось все меньше, нежных поглаживаний все больше, и теплые руки медленно, но неуклонно скользили все выше и выше под юбку. Славик как раз добрался до чувствительного места на внутренней стороне бедра, от прикосновений к которому у Инги бежали мурашки. Он мягко сдавливал и поглаживал, то ли лаская, то ли массируя, и каждое движение отдавалось в Инге волнами сладкого жара. Забыв и о кальции, и о помидорах, она плыла в теплых водах удовольствия, как маленький бумажный кораблик по бескрайней глади озера. Истеричный вопль рингтона безжалостно выдернул ее из томной медовой неги — и вовсе не прибавил нежных чувств к звонившему.

— Алло! — рыкнула Инга в трубку.

— Инга Викторовна? Добрый день. Это я, Даша, — смущенно отозвался знакомый голос. — Я все узнала.

Славик, уныло вздохнув, убрал руки и сел на бетонную плиту, скрестив по-турецки длинные ноги. Инга досадливо одернула юбку.

— Что — все? О чем вы вообще говорите?

— Ну как же! Вы ведь сказали, чтобы я с Вадимом по душам поговорила. Так я и поговорила! Теперь звоню, чтобы вам рассказать.

— Хорошо. Рассказывайте, — покорно согласилась Инга. Вечер был очевидно испорчен, а информацию лучше получить прямо сейчас. Чтобы у Дарьи не было времени на творческую интерпретацию услышанного.

Глава 36 Явление упыря народу

Глава 36 Явление упыря народу

— Что-что он сказал? — выпучил глаза Славик.

— Что алкоголь — это не зависимость, а сознательный выбор. Наша жизнь настолько ужасна, что смотреть на нее можно только через призму анестезии.

— Ну охренеть философ! Тоже мне, Эрих Мария Ремарк. Потерянное, мать твою, поколение! — сорвавшись со стула, Славик заметался по комнате, яростными жестами разрубая воздух в конце каждой фразы. — Мы тут способы придумываем, ритуалы изобретаем, чтобы долбоклюя этого из алкашки вытащить — а у него, значит, сознательный выбор. Не может он на реальность смотреть, мудила. Анестезия ему нужна, обмылку! Вадик Петрухин, электрик, ум, честь и совесть эпохи! — возопил в пространство Славик, драматическим жестом раскинув руки, словно мадридский повстанец с картины Гойи. — Ну, Вадик, ну, сукин сын, держись. У тебя красная краска есть? — Славик вперил пламенный взгляд в Ингу. Та, несколько охреневшая от внезапной вспышки, кивнула.

— Есть. Алкидная. Я вентиль на уличном кране покрасить хотела.

— Нет, алкидная не годится. Ее потом зубами не отгрызешь. А еще что-то красное красящееся имеется?

Инга честно порылась в памяти.

— Губная помада ланкомовская. Спиртовой маркер. Томатная паста.

— Отлично. Доставай пасту. Я этому соплежую покажу, что такое настоящие ужасы бытия.

Провернув ключ в двери гаража, Вадик прислонился спиной к стене. Звезды на черном небе покачивались, словно на волнах, и так