Вера Чиркова - Маг для бастарда Страница 42

  - А разве это не кокон? - в ее голосе слышалось плохо скрытое сомнение.

  - Нет. Кокон не получился... щиты сработали. Создалась защитная шкура.

  - И её нельзя... убрать?

  - Зачем? Мне не мешает, - пожал я плечами, и оглянулся на пещерку, - иди, устраивай себе постель, пока светло. Мы ляжем на улице.

  - Когда ты не проснулся, - вдруг задумчиво сказала Мэлин, - и мы увидели... эту шкуру, ужасно боялись спать рядом в избушке.

  - И где вы спали? - запоздало насторожился я.

  - Возле костра. А дверь закрывали снаружи, и Ганик каждый вечер строил возле нее каменную пирамиду.

  - А не могли додуматься, что я эти камни при желании вмиг разметаю?

  - Мы додумались, - невесело усмехнулась она, - потому тебя и привязали. А камни... ну если ты начнешь ломать дверь, и они покатятся, я успею вскочить и полить троесонным зельем.

  - Спасибо что рассказала, - язвительно поблагодарил я, - не думал, что ты умеешь такое варить.

  - Умею. Ты правильно угадал, моя бабушка ведьма. А вот мать была бездарная, у нас способности через одного.

  Я только усмехнулся, в корне неверная теория, но спорить или доказывать ничего не стал. Мне было интересно услышать про то, как и где жила бастарда до крепости.

  - Она как услышала, что королева собирает всех бастардов, сразу увезла меня из поместья, где работала белошвейкой, в дальний хутор, к бабушкиным знакомым. Сама бабушка тогда жила в приграничном селе, была в крепости травницей. На хуторе мы прожили несколько лет, а когда мне было одиннадцать, мать умерла, ее на сенокосе укусила черная гадюка. Травница немного не успела... а я сама еще ничего не умела. Вот тогда меня бабушка и забрала, нарочно поссорилась с комендантом и ушла из крепости. Мы поселились в заброшенной сторожке лесника, и бабушка начала меня учить... она очень торопилась, знакомые передавали, что королевские сыскари рыщут, как волки.

  Мэлин замолчала, с тоской глядя на гаснущий вдали закат и первые, бледные звезды, а я поспешно бросил на себя заклинание невозмутимости и терпеливо ждал окончания, заранее зная, что оно мне не понравится. Но кто я тут такой, чтоб выражать свое мнение по поводу королевских указов и планов?

  - Они пришли под утро... и с ними был маглор. Не будь его, мы бы сумели уйти, но он бросил оцепенение.

  - Что стало с бабушкой? - Насторожился я, помнится, мне сказали, что старая ведьма умерла.

  - Она попыталась меня отбить... позже, когда меня везли на лошади через болото, подняла кикимор. А он бросил какое- то заклинание... я только помню, как кричали кикиморы. А потом он меня усыпил, очнулась я в крепости. Через некоторое время комендант сказал, что бабушка умерла.

  Святая пентаграмма.

  Так вот почему она нас так ненавидела. Но он же не мог убить старуху?! Просто права не имел. Так же, как я не имею права обсуждать с людьми действия точно таких практикантов, как я сам. Но и молчать сейчас нельзя... теперь мне понятно, зачем она завела этот разговор. Это проверка... экзамен на что- то, пока не известное мне, но по- видимому очень важное для нее.

  - Мэлин... по инструкции он прав, если на людей нападает нечисть, ее нужно наказать. Но я думаю, не совершу особого преступления, если открою тебе тайное наставление для маглоров. Нам запрещено на ваших землях использовать смертельные заклинания. Очень строго запрещено, как и кухонные и подчинение и многое другое. И он не мог этого не знать. Я пока не знаю, отчего умерла твоя бабушка... но точно знаю, что он не мог ее убить.

  - Ты так веришь, что все вы поступаете точно по инструкции?! - помолчав, угрюмо буркнула она и поднялась с места, - пойду спать.

  Я вздохнул и создал в пещере маленького светлячка, пока мы разговаривали, совсем стемнело. А потом вздохнул еще тяжелее и строго приказал Ганику вылезать из кустов.

  - Чего? - Минут пять в кустах шуршало и сопело, потом все же явился растрепанный и оцарапанный мятежник.

  - Вот еда, вон пещера, мы спим у входа. Я пошел спать, устал как лошадь, а утром рано вставать. Как поешь, накрой рыбу.

  И направился к пещере. Мэлин уже устроила себе тощее ложе из одного одеяла, накрылась с головой другим и изображала спящую, хотя мой новый слух донес мне, что она еле слышно всхлипывает. Я остервенело рыкнул, почувствовал, как в руки впиваются острые когти, и, плюнув на все правила ковена, создал три воздушных перины. Приподнял девчонку воздушной петлей, подсунул под нее перину и услышал, как резко прекратилось всхлипывание.

  Великая пентаграмма, пусть она только не вздумает, что разжалобила меня своим рассказом! Просто мне надоело валяться на камнях, а создать перину только себе верх неприличия.

  Вопросом, когда пришел Ганик и как он ложился спать, я задался лишь на рассвете, когда организм настойчиво позвал меня на прогулку. А вернувшись, обнаружил, что мои спутники уже не спят, торопливо складывая вещи. Ну, вот и замечательно, не стал я устраивать расспросов, у меня с утра было просто отличное настроение и никакого желания его испортить.

   Изучая себя в зеркале после умывания, я неимоверно обрадовался, выяснив, что за ночь моя кожа не изменилась и осталась человеческой, а лицо, несмотря на некоторую трансформацию, оказалось вполне узнаваемым.

  Наскоро позавтракав и задвинув камнем пещеру, мы двинулись в путь, и на этот раз я не стал мелочиться, спустил лошадей на ровный склон воздушной петлей, минуя головоломные сюрпризы тайной тропинки. И нисколько не раскаивался в таком поступке. Во- первых, это в целях безопасности доверенного мне по контракту объекта, во- вторых, не видит никто посторонний, а дети не выдадут. Но самым главным, что подтолкнуло к такому нарушению правил, стало сделанное на рассвете приятное открытие, резерв был полон так, как бывал только на родном плато. Ну а если по совести, мне ужасно опротивело чувствовать себя дичью, причем загнанной, нищей и бесправной. Вряд ли наши таинственные враги так же избегают удобных дорог и гостиниц, едят рыбу без хлеба и валяются на голой земле под открытым небом. Видел я, как тот негодяй вальяжно восседал в особняке коменданта. Не думаю, что так там принимают всех подряд, и это наводит на очень неприятные мысли.

  Но окончательные выводы я буду делать, когда переговорю с Сагоном, а до того времени еще почти два дня пути. И огромная проблема, как и под кого замаскировать троих вполне узнаваемых путников, чтоб никто даже не додумался заподозрить истину. Единственное, что я смог сделать незамедлительно, это спрятать приметные мантии и наложить на Мэлин иллюзию мальчишки. Ганика это сначала несколько развеселило, но потом он снова впал в мрачную задумчивость.