Наследники Шамаша. Тени и пыль - Alexandra Catherine Страница 46

— Откуда я только могла знать? — горестно протянула Ишмерай.

— Полагаю, родители не хотели тревожить тебя, Атанаис и Гаспара, — ответил дядюшка Бейн.

— И очень зря! — фыркнул Марцелл. — Ишмерай бы тогда не торопилась выскакивать из дома и нестись через половину Архея в одиночку черти куда…

— Довольно! — мягко и деловито остановил Марцелла Бейнардий Фронкс. — Хватит обвинений. Уверен, Ишмерай как следует подумает над тем, что натворила. Думать ей придется долго и муторно. В Атию она не вернется, пока герцог не пришлет войско, готовое сопроводить её домой. Вам, господа, пока тоже придется отсидеться здесь. В Кибельмиде нет таких высоких и надежных стен, как в Кеосе, но здесь куда безопаснее, чем на дороге от Кибельмиды до Карнеоласа. Про Сильван, моя дорогая, пока тоже забудь. Если нужно, я напишу твоему декану письмо с объяснениями. Он не будет возражать, однажды я вылечил его почти убитую печень.

Ишмерай перевела потемневший взгляд на Марка, заторможено от усталости хлопавшего глазами. У него был до того утомленный вид, что ей стало жаль его и стыдно за себя. Она была до слез рада видеть его. Ей хотелось сидеть вместе с ним где-нибудь далеко от остальных под сенью развесистого дуба или сирени и держать свою руку в его руке.

Ишмерай думала о том, что своим побегом на всю жизнь заработала себе соответствующую репутацию. Что ей предстоит долгий самостоятельный путь и, возможно, отречение от неё родственников, безденежье, одиночество и Небо знает, что еще. Она знала одну такую девицу из состоятельной семьи. Дочь одного из баронов убежала из дома за любовником, который бросил её. Девушке отказали от приличных домов. Отец отправил её жить за море Тиамуль.

Если бы Марк был с Ишмерай, она бы преодолела все свои трудности с улыбкой. Но принц никогда не поступится своим долгом перед отцом и государством.

Дочь герцога могла бы долго размышлять о своей одинокой судьбе, но новость, которую привёз Марцелл, перевернула все её планы. Как могла она ехать дальше в Сильван, когда ее семья должна была решать судьбу Архея? Ей следовало немедленно вернуться к отцу и матери, пусть с поражением, но с готовностью нести свой позор и всегда помогать родным.

Но когда Ишмерай посмотрела на красного от гнева Марцелла, слёзы навернулись ей на глаза. Она вспомнила все несправедливые упреки отца, его хвалу Атанаис как намек на то, что ей никогда не удастся быть столь же благовоспитанной, изящной и красивой. Она вспомнила, как Марцелл бранил её и упоминал превосходство Атанаис, как Гаспар отворачивался, отталкивал её и льнул к старшей сестре, а после без зазрения совести предал Ишмерай, раскрыв её с Марком секрет. И вечная строгость матери успешно довершила печальную картину.

Но все они были её семьей, а она причинила им столько вреда.

— Прошу меня извинить, — прошептала Ишмерай, сделала глубокий реверанс и поднялась на второй этаж.

Там девушка подошла к огромному тёмному окну, села на подоконник и прижалась к стеклу лбом, сморгнув несколько слез. Через несколько мгновений на лестнице послышались торопливые шаги. Заглушенные ковром, шаги показались мягкими и по-кошачьи грациозными. Ишмерай обернулась. Марк смотрел на нее грустно, спокойно, не то ласково, не то с осуждением.

Он сел рядом на подоконник и принялся смотреть на нее все столь же спокойно и бесконечно устало, не говоря ни слова. Он взглядом гладил её глаза, щеки, брови, волосы и губы. Не переставал глядеть и мучительно молчал, сводя Ишмерай с ума.

И вот, наконец, девушка резко подалась вперед и обняла Марка, уткнувшись лицом в его шею, словно он остался самым родным ей человеком на всём белом свете.

— Скажи мне, что ты думаешь о моем поступке, — выдохнула она.

— Я не должен был уезжать из Атии, — тихо ответил Марк, обняв её. — Я бы все объяснил твоему отцу. Не было бы вашей ссоры, не было бы твоего побега. Я просто испугался и уехал. Я глупец и трус.

— Ты трус?! — Ишмерай подняла на Марка сияющие удивлением, радостью и грустью огромные глаза. — Ты за несколько дней пересёк это огромное расстояние, от карнеоласских земель до Кибельмиды, ты почти не спал и не ел. Вас было всего двое, столько опасностей могло попасться вам на пути, но ты приехал.

— Как мог я не приехать? Я так переживал за тебя! Твой побег — моя вина.

— Я очень скучала по тебе.

— И я скучал, — Марк щекой прижался к её голове. — Как я испугался, когда Марцелл догнал меня и моих друзей на пути в Тиру и начал что-то сбивчиво и взволнованно говорить о том, что ты сбежала из дома совсем одна. Думаю, он был уверен, что увидит тебя с нами, но совершенно растерялся, когда понял, что ошибся. Ты когда-нибудь видела растерянного Марцелла?

Ишмерай тихо засмеялась. Марцелл стал её «нянькой», когда ей едва исполнилось три года. Она видела его суровым, яростным, строгим, веселым, задорным. Но никогда — растерянным. Марк ласково продолжил:

— Я вдруг подумал, что больше никогда тебя не увижу. Как горько мне стало, Ишмерай! Я заставил своих спутников отправиться в Кеос без меня, а сам помчался в Кибельмиду, рядом поехал Марцелл. Я каждую минуту молил о том, чтобы ты добралась до Кибельмиды благополучно. Я страшно боялся ошибиться. Ты могла поехать куда угодно. По пути Марцелл встречал каких-то мне незнакомых людей, о чем-то коротко с ними переговаривался, а потом передавал мне их слова, если считал это нужным. Это были люди твоего отца. Двоих из них мы догнали уже недалеко от Эрсавии. Они рассказали нам о твоих приключениях в Экиме и о том звере, после встречи с которым они потеряли твой след. Сколько страхов я перебрал в своих мыслях, сколько молитв прочитал за эти шесть дней! Зачем же ты убежала, Ишмерай?!

— Я хотела свободы.

— Теперь ты её обрела, — парировал принц, расстроенно фыркнув.

— Гаспар видел нас тогда в библиотеке и рассказал отцу о том, что ты сделал, — грустно сказала Ишмерай.

— Марцелл рассказал мне, — севшим голосом проговорил Марк, гладя её волосы.

— Если отец отречётся от меня, тебе запретят общаться со мной.

Они сидели так близко друг