Ольга Матвеева - Иван-Дурак Страница 48

— Алло, — голос совсем уже бабский какой-то.

— Лена, добрый день.

— Кто это?

— Лена, это Ваня Лёвочкин. Я бы хотел увидеться с тобой сегодня.

— Тебя Гришка подослал? Можешь ему так и передать, я к этому ироду не вернусь.

— С Гришкой я вчера встречался, конечно, но он меня не подсылал, уговаривать вернуться не буду, обещаю.

— А чего это тогда тебе со мной приспичило встречаться? Сколько мы не виделись, года четыре? И прекрасно жили друг без друга, и не вспоминали. Чего тебе надо от меня, отвечай.

— Ничего не надо. Просто в кои-то веки приехал на родину, хочу повидать старых друзей, кто знает, когда еще сюда приеду-то. Соглашайся, я не займу много времени. Так, посмотреть на тебя, поболтать, молодость вспомнить.

— Хорошо, — сдалась Лена, — только смотри, если про Гришку хоть слово услышу, я не знаю, что с тобой сделаю.

— Ну я же обещал.

— И вот еще что, я женщина замужняя, муж у меня ревнивый, так что встретимся в супермаркете, будто бы случайно. Чтобы никаких подозрений. А то у мужа тут каждая собака знакомая, вмиг донесут, что я с посторонними мужиками по улицам шарахаюсь. Ты знаешь магазин в гостинице?

— Да, вчера там был, очень приятный магазин.

— Вот там и встретимся через час. А кстати, как ты узнал мой номер? — вдруг спросила она подозрительно.

— Честно сказать?

— Честно.

— Залез к Гришке в телефон, когда он в туалет выходил, и нашел.

— Как был хулиганом, так и остался, — рассмеялась Ленка.

Положив трубку, Иван облегченно вздохнул — деловые переговоры прошли удачно, да и свидание с бывшей возлюбленной обещало быть коротким и легким: не будет же Ленка мелодраму устраивать в магазине, где наверняка с ней все продавщицы здороваются. Да и ни в чем Иван перед ней не виноват — в разрыве этого короткого юношеского романа он точно был пострадавшей стороной.

Через сорок пять минут Иван изъявил настойчивое желание прогуляться в магазин, прикупить кое-каких вкусностей и пополнить истощившиеся запасы спиртного. Жена хотела было увязаться за ним, но Иван сказал, что не стоит беспокоиться, он уж как-нибудь сам, по-быстрому, туда и обратно.

Ленка подкатила к магазину на серебристой «Шевроле-нива». С достоинством выбралась из машины, гордо нажала на брелок сигнализации. Увидела Ивана, сделала вид, что не заметила, прошествовала к входу, скрылась в магазине.

«Не женщина, а загадка, — подумал Иван, — вроде простая пасконно-домотканная баба, а туда же, актриса. И вроде вся правильная-правильная, покорная судьбе и своему мужчине, а как выкинет какой-нибудь фортель, не каждая роковая женщина на такое способна. Так что мелодрамы, возможно, все-таки и не будет, а вот спектакль гарантирован». — Иван зашел в магазин, взял тележку, покатил ее между рядов. И вот, у полок с выпечкой и обнаружилась Ленка. Сейчас она соблаговолила его заметить.

— Ваня? — спросила она удивленно и нарочито громко — неподалеку толстая продавщица в форменном халате взвешивала какому-то покупателю мандарины. — Ты здесь какими судьбами?

— Да вот на каникулы приехал, мать навестить. Как у тебя дела?

За четыре года, что они не виделись, Ленка раздалась и теперь походила на меховой шарик: была на ней богатая норковая шуба, украшенная огромными пуговицами со стразами. Руки ее были унизаны перстнями. На ногах кокетливые сапожки на шпильках. На лице — яркий мейкап а-ля середина 90-х, волосы — пергидрольные. Ленка являла собой образец провинциальной роскоши и, наверняка, была объектом зависти местных кумушек. Во время их последней встречи, которая проходила в декорациях Гришкиной кухни, была Ленка значительно худее, выглядела замученной, волосы и вовсе были некрашеные, пепельные, с пробивающейся сединой. На ней был старинный, байковый халат неопределенного цвета. Иван тогда еще задался вопросом — как такую можно любить? Ему, избалованному московскими модницами, было уже дико видеть такую запущенную, неухоженную женщину. Он уже не понимал, как мог когда-то страдать из-за нее. А Гришка? Он ведь ее столько лет любит. Вот уж, действительно, агапе. Тогда он про агапе не знал, а сейчас понял. Нынешняя Ленка выглядела значительно лучше себя прежней. Хоть она и растолстела, хоть и была вульгарна, зато она была теперь свежа, зеленые глаза снова стали яркими, в них появился блеск.

— А у меня все отлично! Я второй раз вышла замуж. Ты не представляешь, какой это замечательный человек! — верещала Ленка. — Старшенький мой, Мишка, школу заканчивает в этом году, в Москву собирается поступать, а Сашка, младшенький, в пятом классе. А Женька, ну это муж мой новый, он нанял домработницу, она к нам три раза в неделю приходит, и заявил, что не позволит мне больше корячиться, ну в смысле убираться, стирать, гладить, в огороде возиться. Я теперь только готовлю и то лишь потому, что мне это нравится, в охотку мне готовить. Заставил на права выучиться, машину купил. Я теперь даже маникюр в салоне делаю, вот, — Ленка сунула под нос Ивану пухленькую лапку с алыми ноготками. — Мне так нравится быть богатой! Ты не представляешь. Все эти годы нищеты… Я так устала. Ты, наверное, уже и не помнишь, как это — быть нищим?

— Давно это, конечно, было, но я помню.

— Тогда ты меня поймешь. Как мне хотелось вырваться из этого гадюшника, сбежать от этих жутких халатов, от стоптанных тапок и туфель, которые я носила до тех пор, пока они совсем не разваливались. А колготки? Ты представляешь, мне приходилось зашивать капроновые колготки. Все нормальные люди выкидывали, а я зашивала, потому что новые купить было не на что. Ты когда приезжал, это было для меня настоящим кошмаром. Ты весь такой холеный, в дорогой одежде, самоуверенный, и я в своем драном халате.

— Вот только не говори мне, что ты жалела, что выбрала тогда не меня.

— Жалела. — Вздохнула Ленка.

— А это вот ты зря.

— Это еще почему?

— А я бы тебе изменял, а потом совсем бросил. Или ты меня, когда бы совсем устала от моих похождений. Постоянство, знаешь ли, не входит в число моих добродетелей. Лучше скажи мне, ты этого нового мужа своего любишь?

— А это важно?

— Все люди стремятся к любви.

— Не знаю. Гришку я любила, а счастливой не была. А к Женьке у меня какое-то очень спокойное чувство: уважение, нежность. Не уверена, что это любовь. Но знаешь, я так с ним счастлива — мне с ним надежно. Вот что главное, я больше не живу на вулкане, как с Гришкой. И колготки я сразу выкидываю, как только на них появится зацепка.

— Ты сейчас не играешь? Не морочишь мне голову? У тебя точно все в порядке?

— Почему ты спрашиваешь про игру?

— Ну, ты такой спектакль разыграла с этой якобы случайной встречей. В тебе пропала великая актриса.