Туда, где кончается Лес - Лада Монк Страница 48

Часто видел он, как вставали подобным образом

Рыцари и стражники перед принцессой Камиллой.

Симара: Поднимись сейчас же!

Ты — не подданный мой, ты — мой спаситель и друг.

Меж людьми поделены две разных крови,

Обе не смываются:

Красная, как огонь, пылающий в очаге дома, где всегда ждут гостей,

Насыщающая вены и артерии всех живых людей,

И неживая голубая, доставшаяся гиблым черствым сердцам.

Что, наконец, крови дает иной цвет?

Было бы странно,

Когда бы та, кто вечность прожил в окружении алхимических книг,

Не сумела ответить на этот вопрос.

Медь, порочный метал, который черные маги считают себе полезным.

Нет ни благородства, ни искренности, ни чистоты

В мертвой голубой крови,

И мне хочется думать, что в венах моих,

Как и в полных жизни упругих жилах всех прочих людей,

Встречавшихся мне или еще ожидающих встречи со мной,

В жилах королей, пастухов, лавочников, советников, путешественников и рыцарей,

В жилах того, кто стоит передо мной,

Течет алая горячая кровь.

Благородство — не признак, который наследуют лучшие семьи,

Благородство — движение мыслей и тайных чувств.

И ты спас меня, благородный Нан де Рейв,

Как бы себя ни винил ты в проказах и лжи,

Достаточно доброго нашлось в тебе,

Чтобы открыть мне глаза на прекрасный мир,

Который Темный Милорд от меня скрывал,

Чтобы не побояться лишиться жизни и свободы своей

Больше тысячи раз.

Когда бы не ты,

Провела бы весь век я

В помощи и содействии чернокнижнику, в мир несущему пороки и смерть.

Знаю я, остроумный мой сказочник,

Никогда бы не стал ты по собственной воле служить черному колдовству,

Вере нашей земли враждебному,

Потому ты ближе ко мне, чем к Милорду, по духу своему,

И я призываю тебя встать с колен.

Как бы щедро ни отблагодарила тебя Камилла за мое освобождение,

Постарайся придумать,

Чего еще, только для тебя одного важного, ты бы хотел.

Когда будут восстановлены все права мои в королевстве,

Овеянном пыльцой багряного шиповника,

Ты получишь от меня любую награду,

Какую только вообразит твой острый ум,

Клянусь тебе в этом двумя жизнями своими.

Столько событий, имен и лиц смешались в разуме моем…

Как бы хотела я вспомнить, где находится это дерево,

Заменившее всему роду моему королевскую сокровищницу!

Так давно не виделась я с Камиллой, сестрой своей,

Поскорее бы обнять ее и узнать, сколько всего переменилось во дворце,

Как жила она без меня эти долгие годы!

Де Рейв: Вовсе, наверное, не жила,

Лишь считала дни, надеясь, что ты воротишься.

Может ли быть счастлив тот, кто познакомился с тобой, но лишился тебя?

Но вернемся же к сути! Что еще о том дереве ты можешь сказать?

Ведь я знаю больше, чем все картографы и путешественники,

Если речь ведется про этот таинственный мрачный лес.

Всюду здесь в листве прячутся феи

И мерещится золотой блеск,

Рожденный соприкосновением их крылышек, высекающих искры пыльцы.

Как же нам отыскать то единственное,

Помнишь ли ты высоту его

Или местность рядом с ним?

Симара: Помню я, что растет оно над бегущим из столицы ручейком,

Где средь маков и лилий мелькает фосфор,

Осыпающийся с крыльев полуночниц-фей.

Помню я, что…

Де Рейв: Ба! Заря и все темные ночи!

Ваше Высочество, темнобровая моя повелительница

И единственная хозяйка моих разума и души,

Да ведь видел я это дерево.

Оно, скажи мне, похоже на многовековой дуб?

Нижними ветками он придерживает стройный ручей,

Чтобы не распался он на тысячи струек и ручейков,

А верхними ветвями подпирает небосвод,

Подобно атланту из сказанный,

Рожденных в краях, что так далеки от моих земель,

Значащихся на карте регионом по имени Север,

Пусть я сам бы другое название дал

Ледяным долинам, где впечатаны в иней частицы чешуи и шаманские кольца.

Симара: Верно, это был дуб!

Проводи же мне к нему!

Де Рейв: С удовольствием стану твоим я проводником,

Милая принцесса,

Мне не терпится увидеть тебя не с венком, но с короной.

В полусне и забвении на одну часть из двух

Я бы нашел это дерево, запомнилось оно мне.

А как еще? Как бы мог я забыть то место,

Где меня, заметившего золотой орешек в ветвях и подкравшегося к стволу,

Феи забросали прогорклыми желудями и колючими плодами момордики?

Я тогда зацепился плащом за сучок, долго не мог вырваться,

И духи леса, знатоки изготовления снарядов из беличьих зимних запасов,

Понаставили мне много шишек.

Поторопимся, путь будет долгим.

Пусть пепел сожженного над пламенем проклятия

Пуще прежнего замарает мои почерневшие за годы странствий одежды,

Сделает меня прозрачным и невидимым в час полуночи,

Если я позволю себе тебя оставить,

И только звон погнутых шпор станет тебе ориентиром в темной чаще.

Держи мою руку крепко.

Поскольку ты желаешь, чтобы я принял от тебя какую-либо награду,

Пусть это будет возможность стать первым на этой земле человеком,

Который увидит твое ритуальное, символическое

Возвращение в покинутый дом.

До того, как вся правда о жизни прежней твоей тебе стала ясна,

Я тебе никакой иной жребий судьбы приписать не мог,

Кроме того, который тебе назначает

Влюблять в себя окружающих и героиней бардовских легенд становиться.

Где же рубиновая парюра твоя,

Охраняемая от лесных разбойников, таких же негодяев, как я,

Феями и духами леса?

Затянутые мхом и кружевом корешков

Камни и бревна,

Создавшие много столетий назад пешеходные мостики над ручейком,

Повели принцессу Малейн и Нана де Рейва сквозь объятый терновником и дикими розами лес.

Светящиеся глаза филинов за ними следили,

И Нан на бегу снимал шляпу,

Принимая их за описанных графом де Микелло,

Охотником и составителем бестиариев,

Знаменитых флердеружских химер,

Вынужденных, как и он,

Всю жизнь свою прятаться от людских глаз.

Де Рейв: Здравствуйте, вымышленные и невыдуманные звери!

Может быть, ловкий ум и шустрое перо картографа

Создали вас для того,

Чтобы меньше желающих было отыскать тайную сокровищницу

Монаршего дома?

Гирлянды цветов, мигавших разноцветными огоньками,

Растянулись над головами девы и паяца от начала и до самого конца их пути,

Радуясь тому, что Симара отвратилась от темных сил,

Что так скоро произойдет ее возвращение к людям,

Которым она нужна.

Огоньки пробудившихся первыми звезд зажигались на разрезанном ветками деревьев небе.

Перепрыгивая по кочкам и крупным бархатным зеленым зонтикам водяных лилий,

Пролетая над полянами дикоросов на качелях из обвивших друг друга цветочных лиан,

Пробираясь через разрытые кроликами, спрятанные в корнях лазы