Александра Плен - Богиня Страница 5

— С кем? — возмущенно уставилась на меня Марина…

— Было бы желание, а мужчина найдется, — улыбнулась я, — да хотя бы с этим твоим… Василием Павловичем… Я думала, она сейчас начнет опять куражится и шутить, а она вдруг серьезно и как то непривычно для себя ответила.

— Милая моя подруга. И это тоже страх, который остался от детдома. Вдруг со мной что случиться, авария (она с сожалением посмотрела на меня, как будто извиняясь за напоминание), смертельная болезнь, еще что. У меня никого нет, ни родителей, ни братьев, ни сестер. И моему ребенку светит только приют. Я не хочу ему такой судьбы.

— Нельзя же так! — воскликнула я, — если будешь постоянно об этом думать — что за жизнь тебя ждет!

— Да, — она встрепенулась и ярко улыбнулась мне, — но ведь это ты у нас женщина, созданная для семьи, замужества, материнства. А я никогда к этому не стремилась. Ну, хватит хандрить! — заявила вдруг Марина и поднялась со стула. — Если мы решили, что ты у нас роковая женщина, — я вытаращила на нее круглые глаза, — значит, придется мне тебе показать, как ты действуешь на мужчин, если ты сама этого не видишь.

— О, нет, — простонала я. — мне еще на работу сегодня в ночь.

— Твоя смена начинается в одиннадцать, значит у нас еще куча времени. Тем более, это просто эксперимент, ничего пока я серьезного не планирую с тобой делать. — И потащила меня прочь из кафе.

Это было ужасно. Сначала она повела ради «проверки» в супермаркет, купить бутылку воды. При этом потребовала не опускать глаза и хоть иногда смотреть по сторонам. Я не знала, что она задумала, пока не стало слишком поздно… Мы подошли к кассе, Маринка специально подобрала одну из касс, где стояли почти одни мужчины… Потом вдруг вскрикнула, что мы забыли деньги, а моя подруга (кивнула на меня) теряет сознание от жажды… Когда все окружающие мужчины подскочили, чтобы заплатить нам за воду, я чуть не провалилась на месте. А потом еще долго на выходе из супермаркета отбивалась от настойчивых предложений подвести домой меня, а то вдруг мне станет плохо по дороге. Я, красная как рак, тащила Марину прочь от магазина. Она только посмеивалась.

— Нет, ну ты видела! — не унималась она, — и это при том, что у двоих из них я заметила обручальные кольца!.. Я не знала, куда себя девать от смущения.

Мы шли по центральной улице нашего города и смеялись. И вдруг, забывшись, я зацепилась за восхищенный взгляд мужчины, идущего навстречу. Один, второй, третий даже остановился и спросил который час. Маринка не унималась.

— Ты заметила? — толкнула она меня в бок.

— Может это на тебя они обращают внимание, — попыталась отмазаться я. — смотри, как ты одета, макияж, прическа.

— Нет, ну действительно, дура, — заявила подруга, — ты просто слепа. Ну ладно раньше ты никого не замечала — сначала Андрей, потом авария, а теперь то что? Столько лет уже прошло.

— Не знаю, — вздохнула я, — мне страшно… Опять…

— Ты же сама мне недавно говорила, что нельзя все время бояться! — вернула мне Маринка мои же слова… и припечатала, — думаю, ты готова к новой любви. Оглядись вокруг и если опять никого не заметишь, придется мне браться за твое воспитание. А ты же знаешь, чем это грозит, — ухмыльнулась она. Я сложила молитвенно руки. «Нет, только не это!»

Мы рассмеялись и распрощались…

Я пока не чувствовала в себе ни сил ни желания опять броситься в этот омут с головой. Слишком еще свежи были не зажившие шрамы и в прямом и в переносном смысле… Головой понимала, а сердце уже потихоньку оживало, чего-то ждало и надеялось. Ждало прихода весны, ждало солнца, света, тепла… И лед тронулся…

Маленький тоненький росток любви пробрался наружу и повернул свою головку к солнцу. Сначала заинтересованные взгляды, частые встречи в коридорах больницы, как будто случайные. Тонкие завуалированные комплименты моему профессионализму, каторжному труду… Ничего неприличного или вульгарного. Когда я сама обратила внимание на нашего главного хирурга Алексея Ивановича Слуцкого, тот был уже влюблен в меня по уши (это он мне так сказал после свадьбы).

Приказ главврача о переводе меня в хирургическое отделение мной был воспринят неоднозначно. С одной стороны — самое престижное отделение нашей больницы, «чистая» интересная работа, помощь на операциях (то, о чем я всегда мечтала), с другой — мои друзья в «неотложке», моя необходимость, иногда спасение жизни, это давало мне огромный заряд своей значимости, важности для людей.

Через месяц после перевода меня назначили ассистировать Алексею Ивановичу. Я ужасно переживала и тряслась как осиновый лист, операция была пустяковая — удаление желчного пузыря, но это первая моя операция. Я чувствовала все время его теплую поддержку и одобрение. Он незаметно помогал мне и ненавязчиво руководил. После операции, легонько приобнял меня и сказал.

— Девочка, ты прирожденный врач, — я недоверчиво на него смотрела, — я повидал немало медсестер, но могу сказать с уверенностью — твою чуткость, любовь к пациенту, четкость в движениях, спокойствие и профессионализм не часто встретишь в человеке.

Он был меня старше на шесть лет и уже как год состоял в разводе. Все вокруг шушукались и сплетничали о таком привлекательном и одиноком мужчине, являющимся самым завидным холостяком в больнице. Я же в упор его не замечала, пока сам Алексей не подошел ко мне в столовой, и не пригласил в театр на премьеру знаменитого мюзикла. Сказать, что я опешила — ничего не сказать. Почти три года я жила в своем закрытом, неприветливом мире — дом-работа-опять дом. Никаких мужчин, никаких театров и ресторанов. Никаких развлечений. Иногда с подружками кафе-мороженое. Я растерялась и согласилась.

Алексей мне потом рассказывал, еще давным-давно обратил внимание на маленькую симпатичную тихоню-медсестру, пугливую как воробышек, улыбчивую и очаровательную. «Ты как лучик солнышка проскальзывала через коридоры и освещала все вокруг. Ты была моим персональным светом в угрюмой ежедневной рутине»… Потом обнял меня и добавил, — «Но ты была замкнута и не разговорчива с мужчинами, счастлива в замужестве и совершенно недоступна… У меня уже тогда не ладилось с женой, и я иногда по-доброму завидовал твоему семейному благополучию… Потом авария, ты пропала на долгое время, и когда ко мне пришел Иван Иванович (наш главврач) с твоим резюме посоветоваться — что делать… Ведь время трудное, вакансий нет, я попросил взять тебя на работу»…

Он ухаживал за мной медленно и осторожно, словно боялся спугнуть… Почти два месяца проводов домой после дежурств, ужинов в кафе, совместных походов в кино и обедов в больничной столовой.