Что предназначено тебе… Книга вторая - Нэйса Соот'Хэссе Страница 5

В одной из овальных каменных чаш в клубах пара кипели и пузырились мельчайшие частички фарфоровой глины белого и розового цветов, причём частички различных оттенков не смешивались между собой.

Другой гейзер раз в минуту выбрасывал в воздух букет из множества голубоватых струй, отдалённо напоминавших фигуру в балахоне.

Струя третьего била из озера со скалистыми крутыми берегами. Перед извержением поверхность озера начинала волноваться, окутывалась клубами пара, а затем точно из центра водоёма с грозным рокотом вырывался гигантский столб кипятка. Тучи пара вздымались ещё выше. Окрестности оглашал свист, грохот и рёв, из-под земли раздавались взрывы; высоко в воздух взлетали камни, а земля дрожала под ногами. Но постепенно гул стихал, столб воды становился ниже — и вдруг исчезал так же неожиданно, как и появлялся.

Они миновали эту часть долины и оказались на берегу одного из многих горных озёр, раскинувшихся в этих местах. Когда наплывали тучи, вода в них становилась тёмно-серой, почти свинцовой, но стоило выглянуть солнцу — как глубину их озарял радужный блеск.

Самое большое из озёр простиралось едва ли не до горизонта. В водах его отражались окрестные хребты с их скалами, снежниками и лесистыми склонами, а у подножия хребтов, возле самой воды, били горячие источники. Вокруг источников и гейзеров на поверхности земля была желтовато-белой и рыхлой. Так что жерла многих гейзеров или источников представляли собой довольно высокие конусы из той же породы с отверстием-кратером на верхушке, и они напоминали маленькие вулканы — только извергающие не лаву, а кипяток.

Озёра эти были наполнены жизнью: там обитали теплолюбивые водоросли — пурпурные, жёлтые, оранжевые, зелёные и голубые — и в итоге окраска их придавала воде самые неожиданные оттенки.

А добравшись до северного предела долины, они оказались среди живописных желтоватых террас, напоминавших застывшие колоннады.

На деревьях каменного леса сохранились даже тонкие ветви и листья. А местами на плато можно было увидеть стволы, имевшие и вовсе фантастический облик. Их окаменелая древесина состояла из полупрозрачного агата, кое-где сверкающего кристаллами белого кварца, аметиста и мориона.

Та терраса, на которой они остановились в конце концов, представляла собой холм высотой более ста метров, по крутому склону которого разноцветными каскадами спускались шеренги белых, голубых, зелёных и жёлтых чаш из известнякового туфа. Среди них матовые и сверкающие, словно хрусталь, гладкие и ребристые, сухие и заполненные горячей водой. Вода, стекая по стенкам каскадов, придавала им вид ледяных замёрзших водопадов.

Доминико зачем-то достал нож и опустил его в воду — лезвие мгновенно начало покрываться белой пенкой. Он выпрямился и заговорил.

— Этот лес образовался, должно быть, сотни тысяч лет назад, — сказал Доминико, глядя на пойму реки, раскинувшуюся далеко внизу, — его создали лавовые потоки и пласты пепла. Затем сотни лет он сглаживался под действием ледников и талых вод. Поверхность плоскогорья зарастала лесом. Но спустя несколько тысяч лет вулканическая активность возобновлялась, и отложения вулканического пепла погребали под собой растительность. Однако жизненные силы природы брали своё, и вновь плато покрывалось пышными лесами — до следующего извержения.

Стефано подошёл к нему со спины и обнял. Опустил подбородок на плечо. Он догадывался, что пытается Доминико ему сказать. Но не знал, что может сказать в ответ.

— Прости меня, — только и прошептал он — и тут же замолк.

Доминико потянул его, так что тот оказался с ним лицом к лицу, и сказал:

— Сделай что-нибудь.

— Например… что?

Он обнял Доминико за талию и демонстративно опустил взгляд.

— Отсосать?

Доминико поморщился.

— Сделай… что-нибудь, — просто сказал он. И Стефано потянул его на себя и начал целовать.

Доминико ответил, и для Стефано это означало, что тот даёт добро на всё.

Он подтолкнул Доминико к стене и неторопливо, не прерывая поцелуя, принялся расстёгивать его рубашку. Доминико слабо придерживал его под поясницу, оставляя простор для движения — но не для того, чтобы сбежать.

Стефано огладил обнажившуюся грудь Доминико и опустил взгляд — он получил возможность разглядеть его в первый раз за всё то время, которое знал.

Руки Стефано скользили по узким лепесткам мускулов — Доминико в самом деле был ужасно худ. Не удержавшись, Стефано сполз вниз, на корточки, и обвёл языком запавший пупок. Живот Доминико тут же задрожал, а во взгляде запылал огонь. Он опустил руки Стефано на плечи, но тот серьёзно был настроен сделать «что-нибудь ещё».

Продолжая целовать подрагивавший живот, Стефано осторожно стянул брюки Доминико до середины бедра. В лицо ему тут же выскочил напряжённый член. Стефано скользнул дыханием по стволу и встал. Оказавшись на одном уровне с лицом Доминико, он снова принялся его целовать, потираясь об освободившийся пах бедром.

Руки Доминико заскользили по его спине, и Стефано показалось, что он вот-вот утонет в волнах, причём никто из них не знал, куда эти волны вынесут его.

Пока сознание ещё не оставило его до конца, Стефано стянул немного собственные джинсы, так что члены их ненадолго соприкоснулись. Доминико до боли впился пальцами в спину Стефано, а в следующую секунду тот рывком развернул его к себе спиной.

— Урод! — только и успел выдохнуть Доминико и поспешно замолк, когда рука Стефано скользнула к его промежности и принялась оглаживать анус, ещё не проникая в него.

— Тебе понравится, — прошептал Стефано, прикусывая мочку его уха.

Доминико тяжело дышал и молчал, так что не понять было, что творится у него в голове — но насколько Стефано мог судить по себе, там не должно было происходить вообще ничего.

Стефано смочил пальцы слюной и, снова запустив руку между поджавшихся ягодиц Доминико, пощекотал вход, а затем стал понемногу проникать в него.

Доминико бился в его руках, то ли пытаясь податься навстречу, то ли сбежать от него, но Стефано уже не соображал ничего.

Решив, что время пришло, он надавил головкой на вход.

Доминико сухо крякнул, и в голосе его слышалась злость.

Стефано тут же принялся целовать его плечи, понемногу толкаясь ещё и ещё, пока не вошёл до конца.

Доминико замолк.

Стефано гладил его по бокам, прикусывал кожу на загривке и вдыхал запах его волос — свежего пота и секвой. Он приник к спине Доминико целиком и, сместив руки, стал поглаживать живот Доминико. Бёдра Стефано медленно покачивались, но не двигались всерьёз.

Наконец он поймал член Доминико, по-прежнему стоявший колом, и,