Ольга Гусейнова - Галактика. Принцесса и Генерал Страница 53

– Ну почему не поверю? – съязвила я. – Очень даже, учитывая, что пятнадцать лет прошло, а я все еще живая.

Лейс скользнул ладонью по моим бедрам, погладил, потом вместе со стулом придвинул еще ближе к себе, вплотную.

– Дарья, я решил, что ты будешь моей сразу по прилету сюда, пока разгружали шаттл.

– Да-а-а…. самоуверенности тебе не занимать, – проворчала я, чувствуя коленями его пах. Весьма напряженный, между прочим. Может, дернуть коленом… нечаянно?

– Честно? Хотел дать тебе время привыкнуть к этой мысли. Сначала выполнить миссию, а потом ухаживать, как положено у х’шанцев.

– О причине срочного изменения намерений нетрудно догадаться, знаешь ли. – Мои губы сами по себе искривились в усмешке.

– Я тебя сейчас сам кашей кормить буду, – с хитроватой улыбкой предупредил Лейс. – Да, Башаров ваш, паразит… олог похотливый…

– Илья патоморфолог вообще-то. – Фу-у-х, я снова улыбалась до ушей.

– Плевать, сути это не меняет. Из-за него я поторопился, а ты… ты так смотрела на меня во время тренировки, что сдержаться не хватило силы воли.

Чувствуя, как щеки опалило жаром, я просипела:

– Ну-у-у… остановиться у тебя силы воли хватило. – Кому же приятно быть застуканной на «горяченьком»?

– Хвала Х’ару, мозг до конца не отключился, – сухо пояснил он, а сам поглаживал мои ноги под подолом. – Даш, я не боюсь за себя, слишком привык к риску. Сейчас меня заботит только твоя безопасность и защита.

– Верю… – выдохнула я в ответ, погладив его по щеке. Гладкой…

– Дашка, когда ты так смотришь на меня, я… мне сложно думать о нужном и важном, – теперь сипло говорил Лейс. – И слишком многого хочется…

– Думаешь, я не понимаю, о чем речь? Самой не сладко! – хихикнула я и отчетливо услышала скрип его зубов.

– Принцесса, ты меня доведешь… – Он еще раз стиснул мое бедро, а потом резко отодвинул стул вместе со мной на прежнее место. – Ешь кашу, и нам пора работать.

– Знаешь, а ты меня с ума сведешь, – разочарованно выдохнула я, не услышав продолжения. – К чему ты вообще разговор сейчас завел?

– Профессор, меня с детства родители учили: близкие должны научиться общаться друг с другом, обсуждать общие проблемы, трудности. Тогда их ждет долгая и счастливая семейная жизнь…

Я не донесла ложку до рта и, замерев, уставилась на х’шанца, который, оказывается, готовит меня к долгой семейной жизни с ним.

– Хорошо, принимается, – улыбнулась я, помня уроки ари Майшель. – А разве они о любви не говорили?

Неожиданно недоэльф хохотнул, засунул в рот оставшийся целым кусочек хлебца, прожевал, проглотил и затем весомо заявил:

– Зачем о любви попусту говорить, – а продолжил мечтательно: – Среди х’шанцев ее принято проявлять иными способами.

– Заинтриговал, – предвкушающе наигранно пропела я, правда, совершенно неуверенно, искоса взглянув на него.

Ответить Лейс не успел – в салон зашла очередная группа голодных военных, старательно скрывающих любопытство, – и, мягко улыбнувшись, попросил:

– Ешь кашу, принцесса.

Я разочарованно вздохнула, мы быстро поели и отправились каждый по своим делам.

По дороге в лабораторию на служебный коммуникатор, который я получила, как и все ученые, после первого совещания, пришло сообщение – Зельдман пригласил к себе. Немного подумав (все-таки сомнения были), я поспешила в каюту за тенью, чтобы взять ее с собой.

В лаборатории у Зельдмана, выглядевшего свежим и бодрым, собралась наша научная группа: неизменно аккуратный, чисто выбритый цитранец в свободной рубашке и коричневых брюках; утомленный ашранец с голубовато-серым лицом, явно не выспавшийся из-за вчерашнего поручения, в короткой плотной куртке с грязными локтями – видимо, испачкал и не заметил; Башаров в белой футболке, неизменном твидовом пиджаке и голубых, облегающих мускулистые ноги джинсах. Илье удалось поспать: синяки под глазами исчезли вместе со щетиной на подбородке. Красавчик!

– Здравствуйте, господа, рада видеть вас, – кивнула я сразу всем и прошла к свободному стулу.

– Какие-то новости? – С надеждой на хорошие эти самые новости я посмотрела на пожилого профессора, внимание которого привлек нанатон, темным облаком повисший за моей спиной.

Он перевел взгляд с нанатов на меня, кивнул, затем, удобнее устроившись в кресле, объявил:

– Уважаемые коллеги, спешу сообщить, что руководство ОБОУЗ и совет при Объединенном правительстве, выслушав мои доводы, согласовали синтез искусственных локусов в исследовательских целях.

– А что х’шанцы? – поинтересовался Башаров. – Не против?

– В связи с опасностью для других рас давление на них, полагаю, было оказано серьезное. Но х’шанцы выдвинули встречное условие.

– Какое? – выдохнули мы почти синхронно.

– Мы подпишем обязательство о неразглашении. Синтез, исследования, профилактика и лечение – все будет проводиться под жестким контролем Х’шана. И за пределы орбиты Т-234 не выйдет…

– Не понимаю я подобную секретность, – хмуро заявил Шитцини. – Любой более-менее подготовленный биолог или генетик сможет синтезировать локусы. К чему такие сложности?

– И сама вакцина станет достоянием общественности при внесении в общий реестр, – поддержал коллегу Ом.

– И вирус Ома, и бактерия Зельдмана тоже. Сразу после публикации данных по ним. – Я в недоумении пожала плечами.

– Как вы их назвали? – весело воскликнул Башаров.

Я смутилась, неуверенно посмотрев на коллег, но они по-доброму улыбались мне.

– Профессор Ом первым вычленил вирусные тельца в розовой, и, согласитесь, честь их открытия должна принадлежать ему. – Отметив, что ашранец польщенно потемнел, я продолжила более уверенно: – А доктор Зельдман, как наиболее опытный руководитель, направлял наши поиски.

Башаров смотрел на меня искрящимися радостью добрыми глазами, и я в очередной раз ощутила легкое сожаление, что не ему принадлежит мое сердце. Жить с ним было бы гораздо проще и удобнее.

– Я голосую за предложенные названия! – поднял он руку.

Глаза Зельдмана заметно повлажнели, он растрогался:

– Мне очень лестно, конечно, но я не думаю, что мои заслуги в этом деле столь высоки.

– Я тоже – за! – присоединился Шитцини.

У него тоже глаза на мокром месте – явно пытается справиться с накалом наших эмоций. Да, тяжело быть эмпатом! И, судя по выдержке, этот цитранец еще не самый сильный из них.

Башаров стремительно оттолкнулся от переборки и подошел к экранам. Надел манипулятор на палец и быстро начал вводить данные, комментируя:

– Не будем терять времени, я сейчас внесу наше решение в протокол.

– Поздравляю, коллеги. – Я встала и сначала пожала руку Ому, а потом – Зельдману, сначала крепко обнявшему меня.