Подбор персонала в мире оборотней, или HR нигде не пропадет (СИ) - Александровна Алла Страница 6

Да и здесь, в деревне, тоже никто презрением не обливал. А местные парни-волки так и наоборот…

Осознав, что мысли уходят в другую строну, не иначе, с перепуга, все-таки обстановка нервная, да и я сама нервная, я прихожу в себя настолько, чтоб выпрямиться в ответ на явное пренебрежение во взгляде волчицы и холодно сказать:

— Мне нужен Оррих-ан.

— Оррих-ан? — переспрашивает меня волчица, затем оглядывается, словно не веря услышанному, опять возвращается к моей персоне, осматривает, — ты кто вообще? Прачка? Кухарка? Почему без должного почтения обращаешься?

— Я обращаюсь так, как считаю нужным, — выхожу я из себя, почему-то страшно разозленная тем, что меня за прачку приняли, — я от брата Оррих-ана, Марх-ана. У меня письмо для уважаемого старейшины.

И демонстрирую письмо, издалека, естественно. Не совсем же больная, чтоб в руки отдать.

Волчица смотрит на письмо, затем на меня, опять на письмо… И столько работы мысли в ее взгляде, что мне смешно становится. Как бы не лопнула от перенапряга!

— Не думаю, что Оррих-ану понравится, если ты меня задержишь…

Волчица, подумав еще немного, неуверенно кивает и, слава местной богине Горре, указывает мне на кушетку у стены.

— Сиди здесь, я сейчас сообщу…

После этого поворачивается и уходит.

Я послушно сажусь на кушетку, но не расслабляюсь. Выдыхаю просто, готовясь к бою.

В принципе, я и не думала, что будет легко, но как-то все равно не ожидала подобного… И масштабов таких тоже не ожидала. Судя по всему, этот Оррих-ан — невероятно богатый волк. Понятно, что старейшина одной из самых многчисленных диаспор в стране не может быть бедным, но все же…

— Это она?

Вскакиваю.

Волки появляются настолько неожиданно передо мной, что опять чуть-чуть теряюсь. Совсем я позабыла о том, как тихо и быстро они умеют передвигаться. Причем, все, даже почтенные старейшины.

Правда, Оррих-ан, если это он, конечно, разваливающимся старцем не выгядит. Крепкий, кряжистый, широкоплечий, как и все они, с хищным прищуром зеленовато-болотных глаз.

Он сканирует меня от удобных, но крайне некрасивых башмаков, что подарила жена Варруха, до непритязательной косынки на голове, которую я бы давно сняла, но здесь появляться с непокрытой головой на улице неприлично.

И вот чувствую, что не нравлюсь ему! Простушка деревенская… Черт, такая досада берет! Надо было все же потратиться на одежду…

— У тебя есть послание от моего брата? — обращается ко мне волк.

— Если ты Оррих-ан, то да, — киваю я.

— Я — Оррих-ан, — холодно отвечает волк, и я, помедлив, отдаю ему письмо.

Вот что хорошо в этом мире: назваться чужим именем — это значит потерять честь. А честь у них дорого стоит… Так что я не сомневаюсь, что волк, стоящий передо мной, и есть Оррих-ан. Вот только представляла я его себе иначе, конечно. Более благообразным старцем, что ли…

Оррих-ан, между тем, заканчивает читать послание, складывает его, убирает во внутренний карман домашнего сюртука, опять смотрит на меня.

И что-то мне совсем перестает нравиться его взгляд. Похоже, слишком уж я поверила в себя. Кончилось мое везение.

Глава 6

— Мой брат… — начинает говорить Оррих-ан, скользя по мне скучающим взглядом, — просит помочь тебе в городе… Это необычная просьба… Учитывая, что ты — не волчица.

Молчу, понимая, что любые попытки в разговор сейчас лишние. Властному старейшине не перечат, они этого не любят, властные… В любом мире. Конечно, можно попытаться, если тебе не важно, что дальше будет. Мне важно. Я молчу.

— И твоя наглость беспримерна, женщина, — продолжает старейшина, — прийти ко мне, без вызова, без разрешения, через черный ход проникнуть… Да еще и смотреть в глаза…

А что, нельзя, что ли, в глаза смотреть? Черт, промашка…

И что делать теперь?

Надо бы опустить взгляд, показать свою покорность, похоже, они этого все ждут от меня, вон, у волчицы аж челюсть слегка отвисает от моей, так называемой, “наглости”.

Но внезапно во мне срабатывает, кроме инстинкта самосохранения, диктующего нормы поведения, приемлемые для этого мира, что-то другое. Может, гордость моя неожиданно отзывается, может, просто усталость сказывается… Но я не опускаю взгляд.

Смотрю прямо в волчьи жесткие глаза, и даже чуть-чуть прищуриваюсь, с вызовом приподнимая подбородок. Ему уже не нравится мое поведение, хотя я ничего плохого, по моему мнению, и не сделала. Так что терять нечего. Сгладить ситуацию можно, только упав на спину и подставив беззащитное пузо под острые клыки. И, похоже, именно этого от меня ждут.

Зря.

Не сделаю я этого. К сожалению, наверно… Стольких проблем в жизни удалось бы избежать, приобрети я навык вовремя и грамотно пресмыкаться…

Волк, так и не увидев нужное ему смирение, злится, явно непривычный к такому. И злость его транслируется на окружающих, волнами проходится по огромной зале, заставляя слуг отшатываться и инстинктивно уходить с линии обстрела. На стоящую рядом с нами волчицу, чисто физически не имеющую возможности уйти, смотреть больно. Бледная, вытянулась в струнку, того и гляди, в обморок свалится.

А я ничего, стою себе, смотрю. И окружающую обстановку тоже наблюдаю, не без удивления, кстати.

Нет, конечно, Марх-ан тоже такой фокус проделывал, но только с членами своей семьи, да и воздействие было куда как слабее. А тут просто монстр какой-то… Надо же… Не просто так старейшина, не только лишь за возраст и опыт. Вот, значит, на каком у них тут все уровне…

Эти мысли бродят в голове отстраненно, пока выдерживаю напряженный повелевающий взгляд Оррих-ана и уныло прикидываю разветвления своей дальнейшей жизни. Их немного, и все печальные, да…

Вот как бывает, когда не сообразишь вовремя упасть на спину… А потом поздно уже. Но, может, и пусть… Никогда на спину не падала… Вообще не умею, нет такого в навыках. Иногда прямо жаль, что не научилась, могла бы сейчас вместо Анечки на теплых мягких коленках босса сидеть… Фу-у-у…

От одной только идиотской картинки, промелькнувшей в голове, становится тошно, и я морщусь непроизвольно.

А Оррих-ан, молчаливо наблюдающий за моим лицом, выгибает бровь в удивлении.

— Интересная ты… Наглая женщина. — Спокойно и даже дружелюбно говорит он, а затем повелительно кивает, приглашая пройти вперед. — Пошли.

Я моргаю, понимая, что, похоже, только что ненароком прошла какой-то неведомый тест, затем перевожу взгляд на бледную волчицу, все еще похожую на мумию самой себя, вяло улыбаюсь ей и примирительно говорю:

— Ты попей водички, будет легче.

И иду следом за уже вышагивающим впереди Оррих-аном. Он, кстати, даже не притормаживает, чтоб посмотреть, поняла ли я его приказ, выполняю ли. Похоже, у него на этот счет вообще сомнений нет. Наверно, не находились еще люди, способные игнорировать распоряжение старейшины.

Давлю в себе хулиганское желание показать надменному волку, что бывают в мире удивления и исключения, изображаю покорность, топая следом.

Тест прошла, не стоит его заваливать на последнем этапе. Глупо это, недальновидно, даже для меня.

И, похоже, мне все-таки везет…

В кабинете у Оррих-ана, а это именно кабинет, судя по обстановке, так же все пышно и богато, как и в основной части господского крыла. Огромный стол, судя по виду, жутко дорогой, из ценных пород дерева, письменный набор на нем, больше похожий на музейный экспонат. Так и представляю, как какой-нибудь полководец за таким столом мог подписывать приказ о нападении… Или пакт о мире, например. Много книг в настенных шкафах, что радует несказанно, потому что в доме Марха я как-то особо ничего не нашла, за исключением нескольких крайне потрепанных учебников, основ азбуки и математики. Больше ничего сельским детям, судя по всему, не полагалось изучать в деревенской школе.

Вообще, этот мир находится по уровню своего развития примерно, как наш конца девятнадцатого-начала двадцатого веков. И это так, навскидку, потому что как-то серьезно выяснять этот вопрос, сидя в деревне на одном месте, было невозможно. А в дороге тоже не особо что-то удалось узнать. Дорога — она и есть дорога. Дилижанс, воняющие чем-то странным соседи, судя по всему, оборотни тоже, но не волки, а какие-то зверьки помельче. Мелькающие за окном бесконечные поля и рощи. И пахнущий всем одновременно пригород, из которого я выбралась в чистый квартал для богатых жителей с невероятной скоростью, как только удалось сориентироваться в адресе на письме.