Марина Ефиминюк - Магические узы Страница 69

– Увидимся, – пробормотала я, отчаянно не желая остаться без него, и тут почувствовала, как что-то скользнуло в карман.

– Если что, разбей и беги, – пробормотал он. – У тебя будет минута, чтобы убежать. Ясно?

Он заглянул мне в глаза и встряхнул за плечи. Мне оставалось лишь кивнуть.

Потом я разглядела подарок – стеклянный шарик, кисловато пахнущий магией. Внутри, заворачиваясь в спирали, клубился угольно-серый дымок. От колдовства шел холодок, и становилось понятно, что заклинание явно не значилось в списке разрешенных к продаже в магических лавках…

Влажные пальцы нащупали через штанину гладкую горошину. Все утро она пролежала в кармане, но, так и не согревшись теплом тела, по-прежнему оставалась холодной.

– Ты разве не будешь задавать вопросов? – Свечка в ожидании Златоцвета, похоже, решительно собиралась облегчить душу исповедью.

– Я на него с самого начала работала, – заявила она, намекая на чернокнижника Острова.

– Поздравляю, тебе стоит сменить работодателя, – мне не хотелось слушать ни признаний, ни откровений отступницы. Ее фигурка в черном брючном костюме, похожая на фитилек, преграждала путь к свободе.

– Ты с первого дня являлась занозой, и смешивала все карты! Это же надо было подбросить браслет именно тебе! – пожаловалась женщина капризно, как будто говорила не с приговоренной к смерти девчонкой, а с кавалером, на минуточку заехавшим в гости.

От напряжения меня бросало в пот, и к спине прилипала футболка.

– Твоей живучести позавидует любая кошка, – посетовала Свечка и покачала головой.

– О, да, – пробормотала я сквозь зубы, действительно в душе удивляясь сопутствовавшей последние дни удачи. Если бы на Междугородней Спартакиаде выдавали медали за вид спорта «жизнестойкость», то мне бы наверняка досталась золотая.

Чтобы отвлечь противницу я вступила-таки в беседу, а сама осторожно сунула руку в карман и нащупала шарик, который сейчас являлся единственным шансом на спасение:

– Скажи, на складе в конторе была ты?

Она довольная кивнула, будто бы каялась в забавной шалости:

– И в доме ювелира. Эти оборотные колечки настоящая прелесть, правда, болезненны, но это только поначалу. С третьего раза привыкаешь, – она мечтательно закатила глазки и тут хвастливо объявила: – Кстати, в квартире Богдана тебя расстреляли мальчики Острова. Твоя детская привычка звонить брату по любому поводу сильно облегчала жизнь. Он не обиделся за погром?

Вероятно, сейчас я должна была, как духовник, отпустить ей исключительно все грехи, а заодно уверить, что Богдан счастлив сделать капитальный ремонт в съемной квартире. Превосходно! Мы так по-дружески обсуждали ее каверзы, что становилось тошно, и очень сильно хотелось ударить предательницу, со всего размаху вмазать в глаз, чтобы подпортить изменнице личико.

– Правда, этим делом занимался Ветров, и мне приходилось быть очень осторожной, чтобы не выдать себя, – Свечка досадливо сморщилась, словно говоря, как много сложностей ей пришлось пережить из-за Ратмира. Она не упускала меня из виду, хладнокровно целясь мне в переносицу. Искренне хотелось верить, что у «старой подружки» по случайности не дрогнет рука, и палец не сорвется на спусковом крючке.

– Знаешь, он же элита, – женщина скорчила доверительную гримасу, словно открыла страшный секрет. – Весь правильный и принципиальный до муторности. Даже удивительно, как он пошел против решения Ордена и не позволил тебя убрать, а ведь у меня получилось убедить недоверчивого Венцеслава, что ты свихнулась от черной магии, – она усмехнулась и, не желая, наконец-то уже, заткнуться, продолжила: – Я всегда поражалась тонкому расчету Вет-рова, но тут он, должна признать, превзошел сам себя. Превратить тебя в гоблина – гениально! Я бы сама лучше не придумала! Если бы он не поскандалил с твоим братцем после казематов, то никто никогда не узнал бы, где ты. Какая глупая слабость – неудачница из заштатной конторы. Чем же ты его так зацепила?

– Самой интересно, – пробормотала я, а в следующий момент подбросила в воздух крошечный шарик. С широко раскрытыми глазами Свеча уставилась на блеснувшую стекляшку. Шарик звучно тренькнул о пол, разбиваясь, и буквально из пустоты повалил темный густой дым.

Женщина отвлеклась всего на пару секунд, но все равно не успела прикрыться, когда я подскочила к ней и резко на выдохе толкнула. Она вскрикнула, всплеснув руками, самострел с грохотом упал и проехался по полу на несколько сажень.

Дым клубился и наливался, превращаясь в сумрачную тучу, а потом в один миг просветлел. Через мгновение помещение стало стремительно заполняться холодным молочно-серым туманом. Запахло сыростью и приторной магией.

Одновременно мы с противницей, очухавшейся от падения, ринулись к отлетевшему самострелу. Она скользила туфлями по полу, пытаясь встать на ноги, так что я оказалась быстрее. Мои трясущиеся от напряжения руки подхватились и сжали тяжелое оружие.

– Не двигайся, – пробормотала я, пятясь к черному входу. – Скажи, каково было искать предателя, являясь им?! Навеселилась, наверное?

Туман становился все гуще, и воздух стремительно остывал. Всего один шаг отрезал меня от женщины, а она уже скрылась в дымке. Вероятно, отмеренная стремительная минута, о которой говорил Ратмир, закончилась. В густых клубах я не могла разобраться, где право, а где лево, и в отчаянье закусила губу. Почему, как только мне в руки попадала магия, все шло наперекосяк?!

– Тебе страшно? – раздался насмешливый голос Свечки, и я резко развернулась, не понимая, откуда доносится звук.

– Я выстрелю! – едва дыша, предупредила я.

– Не выстрелишь, – хохотнула она совсем близко, – кишка тонка.

В следующий момент холодные руки толкнули меня в спину. Я подалась вперед, но ловко развернулась.

– Ты никогда не сможешь выстрелить, как тогда во дворе ювелира, когда подыхал твой приятель-неудачник! – издевалась Свечка.

В неземной тишине практически над ухом щелкнул самострел, заставивший сердце сжаться.

– А вот я смогу, не задумываясь, – произнесла она торжествующе.

Я крутанулась на пятках, а потом, зажмурившись, нажала на спусковой крючок. Ослепительная вспышка рассекла туман и погрязла в нем. Самострел больно ударил по пальцам, заставив дернуться, чтобы удержать его в руках. Рядом раздался мучительный вскрик…

Я сорвалась с места, толком не понимая, куда бежать. Марево казалось густым, как каша. Ноги вязли в нем, клубы словно бы хватались за лодыжки, не позволяя ступить и шага. Каждое движение давалось с огромным трудом. Легкие разрывались, кисловатый запах магии становился невыносимым до оскомины. Почти без сознания я со всего маху толкнула дверь черного входа и, вывалившись в залитую солнцем подворотню, зашлась сухим кашлем.

Однажды отец мне сказал, что выстрелить в человека просто, только нужно переступить через выстроенную стену запрета. Жаль, он забыл упомянуть, что еще никто не придумал дороги обратно, туда, где ты не являешься убийцей.

Храм, закрытый на ремонт еще несколько лет назад, стоял посреди небольшой круглой площади с веселыми уличными трапезными, открывшимися только с началом весеннего тепла. Таких маленьких схождений извилистых улочек, похожих на ленточки, в центре Ветиха имелась масса. Вокруг шумела праздная толпа туристов, любовавшихся красотами каменного города. Пахло свежим хлебом и теплом.

Из щелей заколоченных храмовых окон струились щупальца тумана, охватывавшие высокую башню. Паутина клубилась, стремительно затягивая закованный в строительные леса собор. Вокруг зазвучали удивленные возгласы, и защелкали затворы фотоаппаратов. Возбужденные зеваки указывали пальцами на необъяснимое явление. Стало понятно, что уже назавтра все газетные листы опубликуют снимки на первых полосах и превратят мелочь в громкий скандал. Чтоб им пусто стало!

Я закрутилась на месте, пытаясь вычислить, как далеко может находиться Исторический музей. Вокруг хороводились высокие дома, горящие любопытством лица прохожих, уставившихся на дымный храм. На противоположной стороне площади гостеприимно распахнула двери лавка травника. Домик с высоким крылечком и остроконечной крышей походил на избушку лесного ведуна, а на деревянной сложенной из бревен стене пульсировал большой зеленый крест.

Свечка осталась там, в мертвенно-холодном тумане, раненная или убитая моею рукой. Не задумываясь, я ринулась к избушке. Стоило ворваться в лавку, как в нос ударил резкий запах лечебных снадобий и успокоительной настойки. Интеллигентный седовласый гном с круглыми очками на носу, завидев меня, испуганно округлил глаза.

– В храме застреленный человек! – хрипло выдохнула я. – Вызовите срочную лекарскую помощь и стражей!

Травник, испуганно округлив глаза, попятился и шибанулся спиной о стеклянный шкаф.