Фантош для оборотня или Игры насмерть! (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" Страница 76

— И это называется дорога? Представляю, на что бы меня толкнул Демьян, будь ко мне равнодушен.

— А что по-твоему лишь любовь, нарушающая все заперты и жертвующая всем ради единственной может считаться истинным чувством? Это мечты и сказки… Реальность куда сложнее и прозаичней. Ты умная женщина, вот и прикинь, какого сильному существу жертвовать во благо других самым ценным, что у него есть. Той единственной, кем бы хотел обладать? Градов как настоящий вожак поставил благосостояние семьи превыше собственного хочу. При этом он и собой пожертвовал…

— Меня не волнует его жертвенность. Мои дети не должны участвовать в этой войне! — упиралась бараном.

— Их Демьян охранял как зеницу ока! — горячо заверил врач. — Он тебе поклялся, что с ними ничего не случится.

— Он клялся не только в этом. Но меня все равно ими шантажировали, — отрезала сухо. На время мы оба умолкли. Я пыталась переварить услышанное, но картина все равно оставалась неполной. Слишком много висело вопросов. — Я хочу знать все! Начни с самого начала и не забудь рассказать, за что мстил Шлема, — озвучила общую мысль.

— Это долгая история.

— А я не спешу…

Роберт кивнул, пожевал губы и начал:

— Демьян с детства знал, что сильнее других, но упорно игнорировал силу, а что глупее — пытался делать вид, что остальным тоже все равно. Цена глупости оказалась непомерной — сначала погибли его родители, потом любимая сестра.

— У него была сестра? — изумилась новости.

— Да, — нахмурился Вихтерев. — Красивая, умная, бойкая… Это ее и погубило. Любовь к экстриму… Автокатастрофа. Когда Демьян остался без близких, он стал одиночкой. Многие решили, что настолько подавлен, что теперь не угрожает власти остальных. В принципе так и было, пока Градов не встретил Анну. Чистокровная, юная, красивая… да к тому же сразу забеременела. Это напрягло глав общин, они смекнули, что теперь, прочувствовав силу, Демьян точно возжелает большего и уговорили диаспору со стороны жены отвернуться от пары. Они это сделали, но вопреки мнению других, ни Градов, ни Анна не думали воевать. Они были слишком счастливы. Но тогда и случилось страшное…

— Она умерла…

— Умерла, — в пол кивнул Роберт и поднял на меня пасмурные глаза. — Демьян не верил в ее естественную смерть. Анна спокойно перенесла первую беременность и роды. Вторые тоже протекали хорошо, но окончилось все резко и фатально. Словно ее подтолкнули к необдуманному поступку и… В общем, Градов твердил, что ее убили. Я не верил, но помогал ему по возможности с расследованием. Так получилось, что цепочка часто распадалась или приводила к тупику, и тогда ему приходилось все начинать сначала. Так или иначе, Демьян умудрился найти кое- какие нити. Хватался за них и распутывал, пока они не привели к Новым. Будучи человеком грамотным и умным, Градов усомнился в подлинном интересе Новых. Отбросы… отвергнутые. Да, они злы, безжалостны, но глупы и единственное, на что способны — бродить по лесу или по окраинам пустующих земель, нападая на слабых.

— Тогда зачем делал вид, что верил?

— Чтобы притупить бдительность истинных злодеев. Только так можно было надеяться на их ошибку…

— Если Демьян одиночка, откуда у него столько людей? — увела разговор в сторону.

— Мы всегда были рядом. Невидимый фронт, — усмехнулся Роберт. — Остатки его бывшей общины. Наши родители дружили, работали, проводили вместе время. Наше детство прошло друг с другом. Один сад, школа… Когда все развалилось, некоторые подались в другие земли, примкнули к чужим диаспорам, но были и такие как я, Артем, Дима, Виктор…

— А Шлема?

— Эпштейн из другой общины, очень могущественной и злой до власти. Так как Демьян открыто не заявлялся предводителем, то на его территории могут жить и другие оборотни. Признаться, таких были единицы. Градов строго следил за каждым и при не угодности — расправлялся. На то он сильный хищник, чтобы защищать свои, пусть и не гласные земли.

— И никто не пытался мстить?

— Просто мстящие — легкая расправа. Демьян слишком умен, чтобы попасться на провокацию, а веских доказательств его деяний нет ни у кого. Так что куда страшнее те, кто плетет сети втихаря. Такие как Шлема и его община.

— Если все настолько было под контролем Демьяна, как получилось, что его жену убили, а Эпштейн, сидя под боком, долгие годы вынашивал месть?

— На тот момент, как случилось первое, Демьян был слишком счастлив и расслаблен. А второе — потому что мы долгое время не могли понять, что нужно Шлеме. Потом появилась ты… Так как Демьян точно знал, что Эпштейн не друг, поэтому держал близко. Как стратег, понимал, рано или поздно тот раскроется, допустит ошибку… Так и случилось, когда Шлема тебя отвез на прогулку.

— В больницу? — изумилась.

— Поход по больным, — продолжил Роберт.

— Откуда вы?., - запнулась, мгновенно осознав сказанную глупость.

— Конечно, мы знали, что он тебя повез и, естественно, следили, куда именно. Этим он себя выдал. Не сразу, все же Эпштейн умная тварь, но, сложив все известные, Демьян смог найти и недостающее.

— И кого же он мне там показал?

Врач опять опустил голову. Некоторое время молчал, а когда заговорил, я ощутила боль этого человека:

— Юлию.

— Девушку, которую ты… — оборвала речь, Роберт торопливо кивнул.

— Вот только, мы никак не могли понять, как они связаны. Демьян упорно искал, что было общего между ними. Ребенок? Нет, легко выяснилось, что им был другой, а потом удалось выяснить, что до моего вмешательства она встречалась с мужчиной. Его никто не видел, но, по словам матери, он был прекрасным психологом и помог ей пережить страшное предательство отца ребенка. Способности загадочного ухажера, а со слов родительницы он таковым был, и привели нас к Эпштейну Шлеме.

— Но при чем тут Демьян? Ей же управлял ты…

— В том-то и дело, Шлема ошибочно полагал, что именно Градов.

— Почему нельзя было с ними поговорить, переубедить?

— Я хотел, но Демьян мне строго-настрого велел молчать. Он был твердо убежден в маниакальности Эпштейна и чем дольше за ним следил, тем больше в этом убеждался. Он ждал его мести, а потом решил чуть подтолкнуть.

— Мной? — это обронила едва слышно, ведь совершенно не обдумала фразу.

— Прости, — помрачнел Вихтерев. — Ты была идеальной наживкой. Демьян сам присматривался к тебе, но уже точно знал, что твоя искренность и сила нам помогут.

— Вот почему он позволил только к нему ходить на сеансы, — новая правда ранила.

— Мил, ты можешь ненавидеть Демьяна, но тогда и меня нужно ненавидеть. Все, что случилось, по большому счету из-за меня и моего проступка.

— Так и есть, — согласилась отстраненно. — Но именно Градов меня подкладывал, подставлял, бросал, вынуждал…

— Это грубо, но… Тебе сложно представить его чувства, невозможно встать на его сторону и посмотреть на дело его глазами. Знаю точно, Демьян пытался избавиться от одержимости тобой, а когда она стала невыносимой — делал тебе больно, желая порвать то, что между вами зарождалось и крепло. Да, он жестоко поступал, не хочу его выгораживать, но ты феноменальный случай, с которым никогда никто до Градова не сталкивался. Конечно, он не желал верить в вашу обоюдную связь. И чем больше тебя отталкивал, тем больше увязал в болоте под названием «чувства».

— Я не просила быть со мной, я молила, чтобы он меня оставил…

— Это и покорило его. Простая женщина с удивительной душевной глубиной и силой духа. Ты сопротивлялась как никто.

У меня дар речи пропал. Это я-то сопротивлялась? Точно корова на убой шла, куда указывали!

— Дала отпор на испытании, заставила ощутить себя слабее, чем он был. Любовь к детям, жажда сохранить смехотворный брак. И еще прибавь вечное стремление Градова хоть как-то утолить плотское желание, которое с каждым днем становилось все сильнее и сильнее. Да он выл на луну, мечтая тебя заполучить, но боролся со зверем. Зря? Конечно, но таков Демьян. Он был уверен, что остановить Шлему куда важнее собственного «хочу», но при этом делал отчаянные попытки вывести тебя из игры. И не одну. Долгое време не приближался к тебе, оставил в деревне, в больнице, а множественные приставания по ходу выбора будущего мужа… Если твой зверь просто мечется, не зная, что делать и как заполучить желаемое, то его тварь умеючи терзает хозяина изнури, выворачивает душу наизнанку, делая из него первобытное существо. Толкает на отчаянные поступки и даже откровенные изуверства и насилия. Когда Градов бросался зверем, рычал, знай, в какие-то моменты, он был готов признаться или просто применить силу воздействия.