Моя фиктивная жена - Лариса Петровичева Страница 8

— Ну тебя! Хватит! Перестань! — домовой извивался в моих руках, но было видно, что он не против ласканий и чесаний. — Ладно, пузо еще почеши. И уши не трогай, укушу!

— Ладно, — сказала я, оставив уши в покое. — Что ж ты хороший такой! Ты здесь живешь?

— Живу, — решив, что с него довольно объятий, домовой вывернулся у меня из рук и сел на одеяле. — А ты кто такая?

— Я Хельга Густавсдоттир, — представилась я. — Помощница господина Анарена.

Домовой принюхался и спросил:

— Так это ты давеча мясо в духовке запекала?

— Я. Сейчас пойду завтрак готовить, яичницу с колбасками и овощами. Будешь?

Домовой довольно мурлыкнул и растянулся на одеяле кверху пушистым брюшком.

— Буду, все буду. Чудеса, конечно, творятся: эльф впустил в дом гномку, а она ничего не сломала в радость древней дружбы.

— Чудеса, — согласилась я и вынырнула из-под одеяла. Рассиживаться нечего: надо готовить завтрак, потом делать дела, которые для меня подготовит Анарен, а там и до обеда недалеко. — То ли еще будет!

— Это точно, — согласился домовой, скатился с кровати и исчез.

Приведя себя в порядок и переодевшись в темно-синее платье с вышитым воротником, я спустилась на первый этаж. Дом еще спал — да и вся улица спала, выглянув в окно, я не увидела ни единого огонька в соседних домах. Выходной день — сегодня все будут валяться в кровати до обеда. Осень самое сонное время — и самое книжное!

Надо же, этот эльф не смеется и не издевается над тем, что я пишу книги. Я не переставала этому удивляться после всех дразнилок, которыми меня щедро осыпали брат и сестры, и всей ругани, которую мать с отцом выливали мне на голову. И теперь можно сидеть над тетрадью и не бояться, что кто-то подбежит, выхватит ее и издевательски зачтет: «…принцесса оказалась опытной противницей, и впервые в жизни генерал понял, что может и проиграть…»

А теперь издеваться некому. Я буду писать книгу и не прятаться.

Купленные колбаски оказались диво как хороши: не слишком пресные, не слишком наперченные и жиру как раз столько, сколько нужно для веселого шипения на сковороде. Ловец ядов молчал: с остальной едой, которую я вчера купила, все было в порядке. Зеленые кольца перца и красные дольки помидоров вытекали из-под ножа; интересно, пойдет ли Анарен в полицию? Да даже если и пойдет, вряд ли тот торговец останется сидеть на прежнем месте. Не будет он ждать полицейских, которые сцапают его за тощую задницу.

Так, теперь яйца. Они были как раз такими, как я люблю: крупные, с оранжевыми желтками. Пир снова получался на весь мир. Гномы всегда говорят: завтракать надо плотно, чтобы во рту не было скучно — это от работы отвлекает.

— Кому это столько?

Я обернулась: Анарен стоял в дверях, сонный и взлохмаченный. Темно-красный домашний халат был так пышно расшит золотом, что вполне сгодился бы на мантию для гномьего князя.

— Завтрак! — ответила я. — Присаживайтесь, пожалуйста, осталась минутка.

— Вообще, эльфы не едят так много, — сообщил Анарен, устраиваясь за столом. Я расторопно придвинула ему чашку кофе; он сделал глоток и добавил: — Но у вас тут все так пахнет, что я невольно превращусь в обжору. В обжору и толстяка.

— Не превратитесь, — пообещала я. — От мяса и яиц не толстеют, а на обед я приготовлю рыбу с рисом. Клянусь, что сделаю чуточку.

Я понятия не имела, как готовить чуточку — гномы едят много, вкусно и со смыслом — но хотела верить, что справлюсь. Тарелка с завтраком встала перед Анареном; он разрезал сардельку и улыбнулся.

— Пахнет удивительно, — одобрил он. — Сегодня выходной, так что у вас не очень много дел. Отправите мои письма и купите смеси в артефакторной лавке, я дам список. Кстати, можете пользоваться библиотекой, там замечательный стол.

Я не сразу поняла, что эльф имеет в виду.

— Стол, — повторил он. — За ним намного удобнее писать, чем здесь.

У меня, кажется, лицо сравнилось по цвету со свеклой. Впервые, впервые кто-то задумался о том, чтобы мне было удобно заниматься творчеством. Это было наполнено такой трогательной глубиной, что вот сейчас я едва не разревелась.

Неужели он, эльф, понял, что для меня по-настоящему важно?

— Вы неправильный эльф, — сказала я, сумев-таки справиться с волнением. — Таких не бывает.

Анарен улыбнулся — у него была очень светлая, легкая улыбка.

— Бывает, как видите. Но мой отец говорил мне то же самое. Наверно, если ты просто относишься к другим хорошо, то этого хватает для неправильности.

Свекла. Я просто свекла с рыжими косами и сейчас сгорю от стыда, волнения и неловкости.

— Я рада, что вчера зашла в тот магазин, — призналась я, понимая, что сейчас могу наговорить лишнего и все испортить. Бывают минуты, когда лучше помолчать — но молчать я не могла. Бывают слова, которые сожгут тебя изнутри, если ты их не скажешь. — Рада, что мы познакомились.

— А я-то как рад! — искренне откликнулся Анарен. — Меня теперь кормят, как гномьего короля. И…

По дому раскатился мелодичный звон: на пороге стояли ранние гости. Все во мне замерло и покрылось льдом — я точно знала, что они не принесли ничего хорошего.

Все воздушное счастье, которое успело наполнить меня, готово было раствориться без остатка.

* * *

Анарен

Я давно привык к тому, что выходной день не может пройти просто так: он обязательно принесет что-то, что мне придется расхлебывать всю неделю. Поднявшись из-за стола, я прошел через гостиную, открыл дверь и понял, что все прежние выходные с их приключениями и проблемами были просто легким развлечением.

— Ну разумеется. Он и двери открывает сам. На прислугу денег нет. Ничего нового, впрочем.

Мы не виделись четыре года, и мои родители нисколько не изменились. Все то же поистине эльфийское презрение к миру во взглядах изумрудных глаз, все те же попытки сразу же пробить мою оборону бесцеремонным замечанием. Хорошо, что на меня это уже не действует.

— Доброе утро, отец, — беспечно ответил я. — Доброе утро, матушка.

Матушка стояла на крыльце с таким видом, словно ее туфелька, расшитая бисером, погрузилась в коровью лепешку. Да, в сравнении с родительским дворцом мой дом был просто дряхлой развалиной — но я жил в нем так, как считал нужным и делал то, что хотел.

У эльфов очень крепкие семейные узы — этим мы похожи