Маринкина башня - Мира Форст Страница 9

Катажина с доктором приехали немного загодя, боясь пропустить начало схваток. Их приезд означал конец свиданий с Вацлавом.

Они с трудом разместились в тесном домишке. Теснота вызывала неудовольствие, добавляла нервозности, и когда к концу августа Божена наконец разродилась девочкой, все вздохнули с облегчением.

Божена устала от своего живота, а ее мать от подушки, которую вот уже четыре месяца подкладывала под платье.

— В замке ждет кормилица, — сообщила Катажина. — Я с дочкой возвращаюсь в Джевицы. А ты приедешь с Фелисией позже, как только окрепнешь.

— Возвращаешься с дочкой?

— Божена, привыкай. Эта девочка моя дочь и твоя сестра, — жестко вернула Катажина ее на землю. — Никто не должен знать правды.

У Божены из груди текло молоко, и пока мать с доктором собирались в дорогу, она кормила девочку. Сначала приложила кроху неловко, малютка никак не могла обхватить маленьким ротиком сосок. Но няня помогла, переложила девочку поудобнее, да под спину самой Божены приладила подушку.

Девочка довольно сопела, а молодая мама не могла отвести от нее глаз. Неужели это она сотворила такое чудо? И неужели всю оставшуюся жизнь ей придется делать вид, что она всего лишь сестра такого прелестного создания?

Ей было трудно отдать Катажине девочку, завернутую заботливыми руками няни в цветные пеленочку и одеяло. Но пришлось.

— Перетяни чем-нибудь грудь, — посоветовала Катажина, забирая ребенка. — В Джевицы возвращайся только после того, как молоко перестанет пачкать одежду. Иначе слуги все поймут.

— Конечно, мама, — с трудом отвела она взгляд от малютки и спрятала руки за спину. Божена боролась с желанием вырвать сверток из рук матери и не отдавать девочку никому.

Родительница с доктором уехали, а они с Фелисией остались. Будь рядом Вацлав, ей было бы легче, но пан Мнишек отправил его в свою резиденцию во Львове — Тарловскую каменицу, роскошный дом, который требовалось подготовить к переезду в него семьи Мнишек из Санока на осенне-зимний период.

До самого нового года с Вацлавом они увиделись всего раз. Встречу устроила верная нянюшка. Тринадцатого декабря, в день святой Люсии, родители Божены, как и большинство проживающих в замке, отправились к обедне в костел. Девушка отговорилась головной болью, и когда замок опустел, зашла в комнату девочки. Кормилица одевала ее для прогулки.

— Зофья, а ты разве не идешь на службу?

— Пришлось остаться, — вздохнула кормилица. — У молодой няни, которую пани Катажина для прогулок с дочерью наняла, живот прихватило. Придется мне Агнешу на улицу нести.

— Я могу с ней погулять, — вызвалась Божена.

Она-то знала, что Фелисия подсыпала в еду молодой няни слабительное.

— Правда? — обрадовалась Зофья. — А как же Вы сами? Не идете в храм?

— Голова разболелась. Мне как раз неплохо бы прогуляться. Может быть свежий воздух поможет.

— Вот спасибо Вам, госпожа.

Кормилица быстро закутала малютку, уложила в плетеную люльку-корзину, и сама снесла ее вниз.

Божена взяла люльку и выскользнула за ворота. В условленном месте поджидал Вацлав. Он крепко расцеловал ее, а затем склонился над ребенком. Девочка не спала, смотрела огромными глазищами на незнакомого мужчину.

— Агнеша, — ласково промурлыкал Вацлав. — Доченька.

Дотронулся легонько до детского носика. Малышка приоткрыла ротик.

Божена с Вацлавом рассмеялись.

— Такая же красавица, как и ты.

— У нее глаза совсем, как у тебя, — заметила Божена. — Такие же черные.

— Да. Это особенность рода Врона. У нас еще никто с другим цветом глаз не рождался. Божена, князь уже приехал? — сменил он тему.

— На прошлой неделе вернулся. У нас будет к дню Святого Сильвестра.

— Хорошо, что король его из Швеции раньше не отозвал.

— Хорошо, — согласилась Божена, — иначе свадьбу уже сыграли бы. А так они с отцом на февраль сговорились. Хоть какая-то отсрочка.

— Не пойдешь ты за него замуж, — твердо сказал Вацлав.

— Не могу не пойти. Князь уже часть долгов воеводства в королевскую казну оплатил и денег папе на ремонт замка дал.

— Божена, я не так просто с тобой этой личной встречи искал, — взял Вацлав ее за руки. — Друзья у меня есть среди донских казаков. Они согласились помочь. Укроют тебя с дочкой на время, спрячут. Никто не догадается где вы. Будут думать, что со мной сбежала, но я все время поисков стану неотлучно при пане Мнишеке находиться. В Мазовии, в доме моих родителей, вас тоже не найдут. А когда успокоится все, я к вам приеду.

— Донские казаки? — испугалась Божена.

Ее знания о казаках сводились к тому, что эта грозная вольница участвует во всех заварушках, что им безразличны королевские законы, и важна им лишь хорошая добыча.

— Не бойся. В семье Заруцких я уверен, как в самом себе.

— Семья Заруцких — это те, у кого ты хочешь нас спрятать?

— Да. Глава семьи не простой казак, атаман. За его спиной тебе нечего бояться.

Он так уверенно говорил, что Божена отбросила все сомнения.

И вот, спустя две недели, она сидит за праздничным столом, терпит приставания князя Яцека и ждет назначенного часа. Они условились с Вацлавом на четыре утра.

— К этому времени все либо напьются, либо разойдутся спать, — пояснил Вацлав.

Он должен был раздобыть коня для Божены. Агнешу решили везти не в люльке, а посадить в специальную перевязь на груди. Ее вызвалась сшить Фелисия. Няне также отводилась роль в отвлечении кормилицы, которая практически неотлучно находилась подле девочки.

— Придумаю что-нибудь, — пообещала Фелисия. — Зофья покушать любит. Преподнесу ей кусок пирога со снотворным. Пока она спать будет, ты с девочкой и улизнешь.

Божена заранее сложила вещи, которые потребуются ей в дороге. А вот вещи Агнеши придется складывать непосредственно перед бегством, иначе пропажи могут хватиться.

Ей было немного жаль родителей и того, как она собирается с ними поступить, но сама мысль пойти под венец вот с этим жирным князем, который нагло тискает ее во время танца, была омерзительна.

Вацлав верно рассчитал время для побега. Гости еще шумели, но были уже сильно пьяны. Никто не обратит внимания на то, как и когда исчезнут две дочки хозяев замка. Отделаться бы еще от настырного