Мария Сакрытина - Клятва Страница 92

Элиза кивнула и подошла ко мне. Повернулась спиной.

- Вы поможете? Не хочу звать служанку.

Зря она попросила – я ни разу ещё женские корсеты не зашнуровывал. Расшнуровывать – да, это бывало…

- Аккуратней, Ланс, я же задохнусь, – прошептала Элиза, когда я в очередной раз дёрнул шнурок слишком сильно.

- Почему вы называете меня этим именем? – я потерял второй конец шнуровки и принялся водить рукой по её спине, отыскивая.

Элиза судорожно вздохнула, выгибаясь.

- Вы очень на него похожи… Мне стоит извиниться?

Конец шнуровки выискался среди рюш, и я зажал его посильнее, чтобы снова не искать.

- Нет. Просто, согласитесь, интересно. Вы любили этого Ланса?

Элиза резко обернулась. Глянула на меня, прищурившись.

- Вы можете представить, чтобы чародейка кого-то любила? Вы смешной, Джереми.

- Вы же любите своего сына.

- Сына, - Элиза вздохнула, снова поворачиваясь. – Да. Но он такой же, как я. Любить человека – совсем другое. Я никогда не любила человека.

- А южного чародея? – быстро спросил я, завязывая куцый бант. – Заккерия. Он ведь такой же, как вы? Любили? И сын от него, да?

- Джереми, вы странные вопросы задаёте. Совершенно бесстактные, - передёрнула плечами Элиза. – Зака я тоже не любила. Но мой сын – для меня всё. Я живу только ради него. Но знать это вам совершенно необязательно. Я же не спрашиваю, с каким заданием тот же Ланс прислал вас из Мальтии.

- О чём вы?

Нам пришлось прерваться – перейти из спальни в столовую: ужин наконец-то был подан.

- Джереми, вы же знаете, кто я, - равнодушно глядя в тарелку с жарким, вздохнула Элиза. Жестом отослала надоедливых слуг и продолжила: – Вы же понимаете, что я не могу не знать, откуда вы. Вы мальтийский шпион – это известно и мне, и моей королеве. Неужели вы удивлены?

Я усмехнулся и тоже отодвинул тарелку.

- Может, раз вы меня раскусили, поговорим тогда о Мальтии? Какие у королевы Хелении на нас планы?

Элиза поморщилась.

- Если вы хотите – хорошо, расскажу. Но взамен… взамен вы скажете своё настоящее имя. Не хочу лезть тебе в голову, славный мальчик.

Мальчик! Я чуть не рассмеялся. Глупая девочка!

- Итак, Мальтия… А всё просто… Джереми. Королева вчера обронила, что хочет эту страну. Значит, я ей её подарю.

Наступила звонкая тишина. Элиза молчала, опустив голову.

- Проклятой армией?

Чародейка кивнула.

- И вас это  не волнует? Люди погибнут. Ради вашей королевы…

- Ну и что? – усмехнувшись, перебила Элиза. – Какое мне дело до людей?

Конечно. Как и всегда. Как и раньше. Её не волновали те две тысячи, которых она убила в имении Боттеров, её не волновал влюблённый я, её не волновал, оказывается, даже «такой же, как она» чародей, которого она убила у нас на глазах.

Бездна, ну почему я люблю её?

- А что же король?

- Юный Валерий? – Элиза удивлённо вскинула брови. – Полагаю, королева захочет сделать с ним то же, что было сделано с сыном наместника Рохского.

То есть отправить в бордель и повесить потом его тело на воротах. Наслышан.

- Мальтийскому королю ведь только восемь, Элиза. Вы же мать. Сколько вашему сыну?

- Пять, - чародейка, наконец, глянула на меня в упор. – Ты что, не понимаешь, мальчик: меня не волнуют другие люди. Мой сын – да. А Король Валерий, мальчишка Рохского – пусть идут в бездну, все они. Если моя королева их хочет, я убью её врагов. Так будет.

- Да, - кивнул я, подходя к ней и наливая в два бокала вино. И руки у меня не дрожали, а на душе было пусто-пусто. – Так будет. Выпьем тогда за ваш успех в Мальтии!

Элиза усмехнулась и, внимательно глядя на меня, медленно осушила бокал.

- Там был яд, да?

- Да, Элиза, - откликнулся я, - там был яд.

- Глупый мальчик, меня не берут яды. Я, бездна забери, чародейка, - она опустила взгляд. – Но я всё равно не хочу тебя убивать. С тобой мне было… тепло. Так что скажи, куда тебя отправить, глупый мальчик? В Мальтию к Лансу? Хочешь? Только убирайся и про тебя забуду.

Я накрыл её ладонь своей.

- Знаешь, богиня, я столько раз жалел, что не убил тебя тогда, когда ты лежала, обессилевшая, на лесной тропе. Я ведь хотел. Тогда это было много раз легче, чем сейчас. Сейчас же тебя просто жаль.

Чародейка вскинулась – и закашлялась. Закрывая одной рукой рот, второй она схватила меня за воротник.

Брошь целителя полетела на пол.

- Ты!

Кольцо Виттория обожгло палец, но я не оцепенел и ещё успел, отвлекая, плеснуть ей вином в лицо и схватиться за спрятанный в камзоле кинжал. А потом всё завертелось, завизжало – второй раз портал оказался ничуть не лучше первого.

…Я лежал на ступенях – голова гудела, глаза резало от яркого света. Потом, когда с трудом поднялся, понял, что меня, похоже, забросило в чей-то очень богатый особняк или даже замок – громадная хрустальная люстра над головой, сотни серебряных подсвечников, панели дорого дерева, украшенные резьбой и лаком, лестница, на которой я лежал, мраморная, с прихотливыми позолоченными перильцами и пушистым ковром на ступенях, - всё это могло принадлежать какому-нибудь весьма состоятельному лорду. Интересно только, кому?

Ковёр хорошо заглушал шаги – я не слышал, как ко мне подошли, пока не почувствовал лёгкое прикосновение к руке. И только тогда, отпрыгивая, обернулся – отведя руку с кинжалом. Хорошо, что ударить не успел – позади меня стоял ребёнок. Маленький, меньше Валерия, одетый в красивый зелёный кафтанчик на южный манер. Он смотрел куда-то сквозь меня, и я сначала машинально отметил, что его лицо мне кажется странно знакомым. И лишь пару мгновений спустя сообразил: он меня не видит. Светло-карие глаза смотрели в никуда, стеклянно, как смотрят слепые.

Я аккуратно убрал кинжал, стараясь не шуметь. Надо было найти выход, пока не сбежались слуги – ясно же, что мальчик, очевидно, сын хозяев. Только бы ненароком его не напугать, чтобы шум не поднял…

- Папа?

Я осторожно отступил на пару ступенек вниз, не зная, что делать. Стоило бы мне заговорить, и мальчик сразу бы понял, что, мягко говоря, обознался, и уж точно бы испугался, не дай боги закричал… Маленький ведь ещё, лет пять…

В голове мелькнула невозможная догадка (но зачем чародейке отправлять меня к своему сыну?) – когда мальчик тем же тихим голосом произнёс:

- Папа, куда ты? Я так долго тебя звал, а ты всё не слышал… Почему ты сейчас уходишь?

И, держась за перила, пошёл ко мне. Я – от него. Так мы спустились пару пролётов – я лихорадочно пытался придумать, как быть. Но понимал лишь одно: пора сваливать. И быстро.

За круглым витражным окном вдруг что-то грохнуло, дом вздрогнул, ступеньки завибрировали, и мальчик, запнувшись, хватаясь за перила, полетел вниз.