Другая девушка (ЛП) - Вольф Триша Страница 10

— Как часто сюда приходят люди? — спрашиваю я.

Он бросает на меня понимающий взгляд.

— Ты имеешь в виду, не появится ли кто-нибудь внезапно и не обнаружит нас? — он встает и подходит ближе, чтобы устроиться рядом со мной, закидывая мои ноги себе на колени. Мы ведем себя так непринужденно и привычно, как будто делали это миллион раз. — Не сегодня.

Он излучает неземную силу. В нем нет нерешительности, нет необходимости останавливаться. Думать. Взвешивать варианты. Картер либо живет в полную силу, либо никак. Я начинаю думать, что именно поэтому в его досье все написали так, ведь его неправильно поняли. Если направить агрессивное поведение в нужное русло, оно может восприниматься как позитивное.

Руководители. Адвокаты. Политики. Подобных личностей хвалят за их агрессивное стремление к карьере.

Его рука скользит взад-вперед по моей ноге, затем поднимается выше колена, пальцы ныряют под юбку. Внутри меня вспыхивает тревога, и я накрываю его руку своей.

— По будням никто не приезжает в Утес Дьявола. Здесь только мы, — говорит он, все еще думая, что я боюсь, как нас увидят. Он придвигается ближе и убирает локоны с моей шеи, оставляя нежный поцелуй.

Его волосы касаются моей щеки, и я вздыхаю от этого дразнящего ощущения.

— Как они узнают, что нужно встретиться именно здесь? Какой-то секретный код рассылают в социальных сетях?

С внезапным интересом он поднимает голову.

— Почему тебя нет в соцсетях, Эллис?

Я колеблюсь, прежде чем ответить.

— Я знаю, в твоем возрасте в это трудно поверить, но не все хотят быть в социальных сетях, — подавляю беспокойство, которое вызывает его вопрос.

Он сжимает челюсть.

— Ты продолжаешь это делать, — говорит он с суровой ноткой в голосе. — Напоминать о моем возрасте, — его движения быстры и яростны, он обхватывает рукой мою лодыжку и подтягивает к себе. — Видимо, нужно доказать, что я мужчина.

Сильный огонь в его глазах поглощает. Он весь как темная энергия и горючая материя. Завладевает моими губами в обжигающем поцелуе, лишая меня всякой логики и здравого смысла.

Приятное не может быть неправильным.

Мои глаза закрываются, когда я слышу внутреннее предупреждение успокоиться. Причина моей нерешительности не имеет ничего общего с моральной или этической дилеммой, хотя она должна быть. Каждое прикосновение, поцелуй, страстный взгляд… напоминают мне о Джереми и о том, как быстро мы двигались. Мы занимались любовью на пляже в самую первую ночь нашего знакомства.

Весь этот пыл, признания в любви… Из такого и состоят любовные романы. Я была молода и наивна, не понимала, что произойдет на следующий день.

Я запихиваю воспоминания в темный уголок своего сознания, где им самое место. Картер — не Джереми, и я больше не та девушка. Обвивая руками шею Картера, я притягиваю его к себе.

Запрокидываю голову, чтобы предоставить ему лучший доступ, и наслаждаюсь ощущением его крепкого тела, прижатого к моему. Его вес, давящий на меня между бедер, сводит с ума, а одежда мешает сблизиться. Восхитительная боль усиливается там, где его джинсы царапают шов моих трусиков.

Это кажется правильным. Это то, что мне нужно.

Я мысленно повторяю эту мантру, желая, чтобы мое тело сдалось — просто отпустило сомнения.

— Господи, я никогда никого не хотел так сильно, как тебя, — его руки повсюду, поцелуи — пылкие и требовательные. — Я не врал насчет сна, — говорит он. — Я чуть не разбился на байке. Грезы о том, как ты сидишь на гребаном столе… только об этом я и думал.

Это все, что я когда-либо хотела услышать. Я не перебиваю, не хочу, чтобы он останавливался. Быстро снимаю пиджак. Мои руки тянутся к застежке его брюк, расстегивают пуговицу. Он издает гортанный звук, от которого я подлетаю к краю пропасти.

Что-то дикое овладевает мной, и внезапно все желания и страстная тоска, которые я так долго подавляла, вырываются наружу. Я разворачиваю нас, ложусь на него сверху. Мои волосы падают вперед, создавая завесу, изолирующую нас.

Целую его неторопливо, обдуманно, наслаждаясь ощущением его мягких губ, тем, как его язык соприкасается с моим. Он ведет себя отчаянно в силу возраста. Поэтому я чувствую себя сильнее, будто контролирую ситуацию. И чем дольше я оттягиваю момент, тем в большее отчаяние он впадает.

Я приподнимаюсь, и он следует за мной, не прерывая поцелуя. Мои руки находят подол его рубашки, задирают, ногти царапают рельефный живот и вызывают удовлетворенный стон. Я отстраняюсь, чтобы сорвать рубашку с него через голову.

Он обхватывает ладонями мое лицо, его большой палец касается моего подбородка, и он смотрит на меня снизу вверх.

— Боже, ты такая красивая.

Мое сердце сжимается; боль настолько невыносима, что я не могу дышать. Я хочу, чтобы это было по-настоящему — мне нужно, чтобы он был настоящим. Чтобы все остальное мгновение до этого превратилось в дурной сон.

Настоящее и воспоминания смешиваются, и случается это… Чужое имя срывается с моего языка.

— Джереми…

Картер откидывается назад, опираясь на локти.

— Кто, блять?

— Никто… — я замолкаю, не зная, как объясниться. — Я не это имела в виду…

— Он будет никем, — говорит он. Хватает меня за поясницу и упирается своим твердым членом в мою промежность. — Я вытрахаю из тебя этого Джереми.

И я хочу, чтобы он это сделал. О боже, я хочу, чтобы ужасы прошлого остались в прошлом, как будто их никогда не было. Стереть Джереми и тот пляж из памяти.

Тогда он берет верх. Обхватив меня сзади за шею, он запускает пальцы в мои волосы и сжимает их, заставляя запрокинуть голову, пока он кусает местечко между плечом и шеей.

Я наслаждаюсь этим прикосновением. Гладкая кожа и крепкие мышцы. Мои пальцы обводят его грудь, пресс, спускаются к впадинке над джинсами. Бугорок его члена становится тверже подо мной, усиливая пульсирующую боль между моих бедер. Я двигаю бедрами, прижимаясь к нему.

— Черт возьми… иди сюда, — Картер притягивает меня к себе, его губы прижимаются к моим, а свободная рука тянется к пуговицам моей блузки. Грубо расстегивает каждую из них, пока не получает доступ, которого так жаждет.

Он приходит в ярость, когда срывает с меня оставшуюся одежду, а затем прижимает к земле. Никакой одежды; мы пылаем, кожа к коже.

В тот момент, когда он устраивается между моими бедрами и головка его члена касается меня… Я словно оживаю, ток течет от него ко мне, и я так жажду быть заполненной. Закрепить связь.

Он хватает меня за бедра, ища одобрения в моих глазах.

— Трахни меня, — беззвучно произношу я.

Его глаза закрываются в знак покорности, когда он входит в меня.

Он заполняет меня полностью, и я принимаю его целиком. Снова и снова он проникает глубже, каждый толчок интенсивнее предыдущего, на его лице застывает маска страдания, как будто желание слишком сильное, непомерно страстное, и я чувствую, как эта жажда сковывает все мое тело.

Мы склонны к насилию в своих потребностях. Картер понимает, что насилие — это то, как он реагирует на все сложные ситуации. Почему бы не заняться сексом? Когда эмоции накаляются, и страсть становится жарче пламени костра, остается только одно действие, которое разрывает на части, поглощает, пожирает целиком.

Шум водопада едва слышен из-за нашего страстного шепота и стонов, из-за каждого резкого слова, произнесенного нами.

— Скажи это, — умоляю я. — Скажи, что ты хочешь меня. Мне нужно это услышать…

— Я буду повторять это всю ночь напролет. Я хочу тебя, детка. Черт возьми, я хочу тебя.

Он входит в меня сокрушительным толчком, и я погружаюсь в небытие, ощущая его твердость, — это высший кайф.

Мы умираем вот так, в безумии искушения. Вместе мы достигаем вершин, пока наши тела не истощаются и не ломаются — боль становится формой удовлетворения, не сравнимой ни с чем другим.

Лежу в его объятиях, наши тела пылают. Я идеально вписываюсь в него, как будто создана для того, чтобы быть рядом.