Вадим Смиян - Месма Страница 10

     Галка не знала. Решив, что утро вечера мудренее, она постаралась не думать об этом. Помыла посуду, убрала за собой на кухонном столе, умылась разогретой водой, как всегда делала на ночь, и отправилась спать.

     …Среди ночи Галя внезапно пробудилась: смутное беспокойство донимало ее. Она открыла глаза, устремив в потолок встревоженный и неподвижный взгляд. Оставаясь лежать под одеялом, девушка пыталась понять, что именно разбудило ее. За окном была кромешная тьма, в комнате – немного светлее оттого, что через оконное стекло падал свет одинокого фонаря на уличном столбе. Ничто не нарушало тишины…

    Галка резко поднялась, отбросила одеяло, свесила ноги с кровати.

    Неподвижно посидела так, склонив взлохмаченную голову. Громко тикали настенные часы-ходики. Черной громадой возвышался в изножье кровати старый, довоенный еще платяной шкаф. На стуле возле окна висел небрежно брошенный ею домашний халат, скинутый перед сном. Все вроде в порядке, все как всегда… Отчего же вдруг ей сделалось так страшно?

    В соседней комнате, где спала мать, вдруг раздалось шипение, от которого Галка невольно вздрогнула. Потом – щелчок, а за ним последовали два протяжных печальных перезвона: то были настенные часы с боем, которые Галка помнила с раннего детства.

 В ночи этот бой раздавался всегда куда отчетливее, нежели днем; он всегда действовал на нее успокаивающе, успокоил и сейчас – ей сразу подумалось – все хорошо, она дома, ей ничто не угрожает, и надо просто спать! Часы пробили два раза, что означало два часа ночи. Галя решительно улеглась на правый бок и натянула на себя одеяло. Смежив веки, она мысленно сказала себе: «Спать… надо спать…»

     Постепенно девушка впала в блаженно-дремотное состояние, стало хорошо и покойно. Она как будто бы спала, и в то же время каким-то непонятным образом осознавала все происходящее вокруг. Хотя, собственно, ничего вокруг и не происходило… внезапно Галка ощутила присутствие рядом с ней кого-то или чего-то: густая тень пала ей на лицо, и она пробудилась в одно мгновение.

    - Мама?.. – испуганно и удивленно спросила она. – Это ты?

     Девушка открыла глаза и приподнялась в постели, опершись локтем на подушку. Она испуганно уставилась в окружающую тьму: никого нет в комнате, не ощущается никакого движения. Все тихо, спокойно, безмолвно. Однако девушка чувствовала, как бьется ее сердце – бьется так трепетно, так неистово, как будто ощущает рядом присутствие чего-то неотвратимого и страшного. Неожиданно Галя ощутила леденящий холод, словно от порыва зимнего ветра, хотя ночь была теплой и безветреной, да и окно было закрыто, только форточка оставалась распахнутой, но даже легкая тюль, свисавшая до полу, совершенно не колыхалась. Откуда же этот холод, от которого, кажется, мерзнут кости и кровь стынет в жилах? Она снова улеглась, свернувшись в комок и поджав под себя ноги. Несмотря на плотное одеяло, накрывающее ее всю целиком, Галка никак не могла согреться – ее зубы стучали, все тело тряслось мелкой дрожью.

    Девушка промучилась до предрассветного часа, когда серые сумерки за окном постепенно сменили непроглядную ночную тьму. Около четырех утра она услышала, как снаружи  посреди полной тишины громко хохотали и орали на всю улицу женщины-ткачихи, идущие на фабрику к первой смене. «Бабы пошли на зачин.», - говорила обычно на это мать. Этот бабий визг, пронзительный хохот, напоминающий мяуканье спаривающихся кошек, оглушительные окрики типа « Машка! Ты идешь или нет?» постоянно будили Галку под утро (тетки словно не понимали, что час очень ранний, и вся улица еще крепко спит), но сегодня она восприняла эти звуки с облегчением:они как будто свидетельствовали, что ночные кошмары улетучились,

 и за окном снова началась обычная повседневная жизнь. Эта мысль подействовала на нее успокаивающе, и Галка наконец буквально провалилась в глубокий и беспробудный сон.

      Проснулась Галка поздно: за окном давно уже стояло солнечное утро. Девушка быстро соскочила с кровати и вышла в смежную комнату – матери уже не было, и ее кровать стояла аккуратно застеленной. Галя находилась в квартире одна – мать, судя по всему, давно ушла на работу, и девушка этого даже не услышала. И не мудрено: эту ночь она спала крайне скверно. Вероятно, сказались неприятные и пугающие впечатления вчерашнего дня, и конечно же – пустая и нелепая ссора с Виталиком.

     На столе Галя увидела смятый листок бумаги, на котором прыгающими крупными буквами было начертано материнское поручение: « Сходи на рынок!..» Далее следовал перечень продуктов, которые ей надлежало купить, состоявший не менее, чем из дюжины пунктов. Рядом с листком валялась сложенная вдвое замусоленная десятка.

      Галка сокрушенно вздохнула: на рынок идти вовсе не хотелось. Ее гораздо больше занимал вопрос – как ей помириться с Виталиком. Увидит ли она его до того, как он отправится в Москву? ее сердце рвалось к нему, она готова была забыть и простить своему другу вчерашнюю грубость, лишь бы увидеть его, поговорить с ним… Она понимала, что Виталик сейчас должен быть очень занят – ведь он едет на экзамены! Наверняка в этот самый момент штудирует учебники, свои конспекты, и ему теперь просто не до нее. И как бы ни хотелось Галке увидеть своего парня, услышать его голос, но делать этого было нельзя… И больше всего Галка боялась, что она придет к нему домой, чтобы мириться, а вместо этого нарвется на грубость. Да и гордость девичью забывать тоже не стоит – он мужчина, он первым должен к ней подойти и сказать:

    « Галка, давай помиримся – я не хочу уезжать, когда мы поссорились. Я был неправ, я погорячился… Просто очень испугался, что тебя нет».

      Такие слова он произнесет или не совсем такие – Галке было неважно: главное, чтобы

 слова эти были произнесены! Однако сейчас она их не дождется – ни сегодня, ни завтра. Эти дни ее друг занят, и он вряд ли о ней вспомнит. Разве что потом…

      Галя тяжело вздохнула и взяла в руки материну записку. Не забыть бы завтра ближе к вечеру сходить в «Фотографию»,к этому странному старику и забрать у него ее фотопортрет.

 Вдруг Виталик зайдет к ней все-таки, чтобы попрощаться перед отъездом? А старик обещал готовое фото через два дня! И если Виталик придет, она подарит ему свой портрет, и все образуется – воспоминание о ссоре исчезнет без следа… да и какая это ссора!

      Так, недоразумение какое-то, основанное на дикой нелепице.

     Галка умылась холодной водой, наскоро позавтракала на кухне и надела свое любимое летнее платье, которое шила сама всю зиму. На платьице имелся кармашек, почти незаметный, куда она и сунула оставленную матерью денежку. Взявши хозяйственную сумку, девушка забрала из ящика стола свои ключи и вышла на лестницу, захлопнув входную дверь.