Вадим Смиян - Месма Страница 9

    В 45-ом краснооктябрьские мужики, кому довелось остаться живыми, пришли с фронтов к родным семьям. Антонина осталась одна, как и сотни других молодых вдов. Но молодой красивой женщине разве можно век вековать в одиночестве? Через пару лет она снова вышла замуж, и в 49-ом родилась Галка…

     Мать с отцом жили тогда в рабочем общежитии при местной фабрике. Первые годы Галкиной жизни прошли там, среди таких же рабочих семей. Но вот беда: Галке не исполнилось и года, как ее отец серьезно заболел, и никто не мог даже толком поставить диагноз. На него временами что-то находило, и он становился буйным и опасным. Порой выгонял мать из дому, даже зимой, на мороз.

   Приступы бешенства накатывали неожиданно, могли случиться в любой момент. Потом отец впадал в полнейшую апатию и валился с ног, проваливаясь в бессознательное состояние. Его возили в областной центр, и там какой-то известный профессор сказал матери, что это – последствия контузии, полученной на фронте. И ничего тут поделать нельзя, надо с этим жить… или разводиться.

    Однако разводиться Антонина не спешила. Несмотря на болезнь, муж на фабрике был одним из первых.За свой труд получал грамоты всякие, вымпелы, его фото висело на доске почета.

 Конечно, практичной Антонине вся эта макулатура и мишура на дух была не нужна, она терпеливо ждала, когда мужу выделят квартиру вне общей очереди. По болезни ему были положены дополнительные метры… И – дождалась-таки! Галке исполнилось четыре года, когда семья отпраздновала новоселье. Так появилась двушка на Пролетарской улице.

   Конечно, дом был деревянный( но при этом очень добротный!), без горячей воды, с печью для готовки, но газа тогда вообще не было нигде, а в сравнении с конурой в общежитии и общей кухней на полдюжины хозяек отдельная квартира, пусть и со смежными комнатами, представлялась хоромами! В этой самой квартире Галка и выросла – сама не заметила как! Но только росла уже без отца: он во время очередного приступа куда-то ушел и пропал.

    Его искали долго, искали всем домом, и со двора многие мужики искать помогали, но – безуспешно. И только спустя неделю Антонину вызвали в милицию, а оттуда – в морг на

 опознание. Труп ее мужа выловили в реке уже за городской чертой – никто так и не узнал, что же с ним случилось. Было ли то самоубийство, или несчастный случай, или же спихнули лихие люди в реку контуженного на войне мужика – так и осталось мрачной тайной. Антонина убивалась страшно, рыдала в голос, выла по-волчьи, и соседки толпами приходили утешать ее,  обнимали,  целовали, плакали вместе с ней, но безутешная вдова не слышала их…

   Маленькая Галка, о которой все, казалось, попросту забыли, забивалась в угол и только смотрела на происходящее непонимающими голубыми глазками-пуговками, ибо она впервые видела такое отчаяние. Она не понимала, зачем в их доме столько этих полузнакомых и незнакомых бабок и теток, а больше всего ее поражало и пугало безудержное отчаяние матери. Галка была уже достаточно большой, чтобы сопоставить в своем детском уме две вещи: отношение матери к отцу, в котором она не замечала ни любви, ни сочувствия, ни ласки; и вот это безбрежное проявление горя, в котором маленькая Галка безотчетно

 ощущала что-то неестественное, показное…

      «В мой дом горе, горе лютое пришло-о-о! – дурным голосом завывала Антонина. –

 Володенька-а! На кого же ты меня, горемычную, остави-и-л!»

      И все тетки вокруг нее тоже начинали плакать и стенать, а маленькой Галке при этом казалось, что мать убивается не столько по ушедшему мужу, сколько по себе самой. Галке было очень жаль отца, а кроме того, его смерть была первой потерей близкого человека в ее едва начавшейся жизни. Тогда она впервые узнала, что близкие не вечны, и в любой день и час они могут уйти. Только вот куда? Этого она, конечно, не знала…

       Впоследствии Галка нередко вспоминала ушедшего отца, особенно те памятные мгновения, когда они вместе гуляли, или когда отец водил ее в лес и показывал, как растут грибы, и как надо наблюдать за лесными обитателями; особенно Галке запомнилось, как шустрая белочка спустилась с дерева и брала орешки прямо с его ладони – кто-то из взрослых потом сказал ей, что к недоброму человеку белочка не подойдет. Значит, отец был добрый… Галке с ним было хорошо и интересно, только длилось это счастье так недолго…

     И особенно остро вспоминала она отца потом, когда видела, как та или иная дворовая подружка прямо посреди игры вдруг бросается к идущему по улице мужчине, хватает его за натруженную, крупную руку и идет дальше уже бок о бок с ним, гордо сообщая всем вокруг:

 « Это мой папа!» Галка такого счастья была отныне лишена…

       С тех пор и жили они с матерью вдвоем в двухкомнатной квартирке на Пролетарской улице, и Галка, подрастая, практически не слышала от матери ни ласковых слов, ни доброго материнского совета; никогда между матерью и дочерью не было душевных отношений, и Галка все время ощущала себя одинокой, никому не нужной. И она была уверена – если бы жил отец, все было бы по-другому. А теперь, когда она становилась взрослой, все чаще появлялось у нее желание – закончить школу и уехать в Москву, поступить в хороший вуз  ( а в школе Галка училась хорошо!), а там самой строить свою жизнь – строить самостоятельно, без материного занудства, незаслуженных упреков и хронического нытья вперемешку с жалобами на ее загубленную жизнь.

     …Галя доела свой незатейливый ужин, поставила разогреть немного воды для мытья за собой посуды. Ну что же, как-никак, а жить надо. Вообще она сильно расстроилась из-за этой тупой ссоры с Виталиком. Этот молодой человек был фактически ее единственным другом. Ей всегда было с ним хорошо. Его отъезд в Москву одновременно и радовал и удручал ее. Ей было приятно, что Виталик будет учиться в университете, но с другой стороны – ей предстояла разлука с ним на неопределенное время! И это означало, что заканчивать школу ей придется без Виталика, то есть целый год она его не увидит, разве что он приедет на каникулы…В таких условиях следовало беречь каждый час, проведенный вместе, а у них вышло черт знает что… Надо бы помириться с ним! Только как?

     Галка не знала. Решив, что утро вечера мудренее, она постаралась не думать об этом. Помыла посуду, убрала за собой на кухонном столе, умылась разогретой водой, как всегда делала на ночь, и отправилась спать.

     …Среди ночи Галя внезапно пробудилась: смутное беспокойство донимало ее. Она открыла глаза, устремив в потолок встревоженный и неподвижный взгляд. Оставаясь лежать под одеялом, девушка пыталась понять, что именно разбудило ее. За окном была кромешная тьма, в комнате – немного светлее оттого, что через оконное стекло падал свет одинокого фонаря на уличном столбе. Ничто не нарушало тишины…