Олег Болтогаев - Лопушок Страница 13

Представляю, какой в эту минуту у меня был вид.

— Как это — два Толяна? — спросил я удивлённо.

Я был твёрдо убежден, что их было трое, и что моя Тамара провела весь вечер в тоске обо мне, как я по ней. А тут, оказывается, что их было четверо. Почему-то на душе сразу стало муторно. Совсем муторно. До тошноты.

— А мы встретили Толика Зинчука, он приехал из армии на побывку.

— И что?

— Ну и позвали его с собой.

— Зачем?!

Господи, какие идиотские вопросы я задавал!

— Ну ты даёшь! Девок-то — две!

Действительно… Две…

От волнения я на некоторое время потерял дар речи.

Зато Толяна понесло.

— Забульбенили три бутылки «Анапы» — класс!

Три бутылки портвейна… Забульбенили…

А моя Тамара? Моя девушка… Она тоже?..

Бульбенила?..

— Девки, конечно, выпили меньше, — словно услышал мой вопрос Толян.

Меньше… Меньше — это сколько?..

— Но были хороши! — гнусно заржал Толян.

Хороши… В каком смысле? В смысле — красивые?

— Представляешь, два Толяна, две Тамары! — захлёбывался он от восторга.

Представляю…

— Я с Душкиной на диване, а Зинчук уволок твою Тамару на кровать.

Уволок? Как уволок? На какую кровать? Мою Тамару? Зачем — на кровать?

И тут ко мне, наконец, вернулась речь.

— Ты врёшь, — прошептал я.

— Какой мне смысл врать? — обиделся Толян.

Действительно… Какой смысл?

— И что?.. — больше я не смог ничего сказать.

Не было сил вымолвить нужные глаголы.

— Я своей Томочке сделал подкожное, — доверительно-радостно выдал Толян.

Видимо, у меня был очень глупый вид.

Потому что он вынужден был показать.

Пальцами. Жест первобытного человека.

Чтобы я понял, что именно он сделал своей Томочке.

Я-то понял, но ужас и боль сжали моё сердце.

Я словно предчувствовал, что он скажет дальше.

— Класс! — продолжал Толян.

Я обречённо молчал, опустив голову.

Так подсудимый выслушивает приговор.

— Я её опарафинил! — похоже, радость Толяна была неописуемой.

Что сделал? «Опарафинил»?

Я не знал такого странного глагола и вопросительно посмотрел на Толяна.

— Вдул! По полной программе! — пояснил он, видя мою беспросветную тупость.

А-а! Вдул… Такое слово я знал.

Теперь до меня дошло, что означает этот незнакомый глагол: «опарафинил».

— Она кричала от страсти, когда кончала! — ликовал Толян.

— Кто — «она»? — испугался я.

— Моя Томочка, — гордо произнес он.

— Почему она кричала?

— Какой ты лопух! У неё случился оргазм!

— А-а! — понимающе закивал я.

В самом дальнем уголке моего сердца ещё теплилась надежда.

— В другой комнате тоже всё было путём! — оптимистично продолжил Толян.

— Откуда ты знаешь? — безнадёжно спросил я.

— Кроватка скрипела весьма специфически, — рассмеялся он.

— Как?.. — пролепетал я.

— Ха-ха-ха! Как! Ритмично! Как-как — и в дамках! — заржал Толян.

— Неправда… — прохрипел я.

— Правда! Зинчук был доволен, как слон! Ха-ха-ха-ха-ха!

— Врёшь!

— Представляешь, у него тоже случился оргазм! Ха-ха-ха-ха!

Я вдруг понял, что сейчас убью его.

Похоже, и Толян это понял. Вовремя.

Потому как он отскочил в сторону и выставил перед собой кулаки.

— Ты забыл футбольное правило? — нагло рассмеялся он.

— Какое? — злобно спросил я.

— Не забиваешь ты — забивают тебе! Так и с девками.

— Ты скотина! — воскликнул я и двинулся на него.

— А ещё есть правило! — отступая, прошипел этот змей.

— Ну?.. — прохрипел я.

— Любовь — это костёр. Не бросишь пару палок — погаснет!

— Ты козёл… — мне показалось, что я стал больше его ростом.

— Спокойно, сэр, спокойно! Я ухожу! — испуганно попятился Толян.

Затем он резво повернулся и побежал прочь.

Я и не собирался его догонять. Я не мог дышать.

«Подкожное. Опарафинил» — от этих новых понятий подкашивались ноги.

Потому что всё это касалось и моей любимой.

Потому что меня оплевали и предали.

Первое чувство?

Нет, не может быть!

Он врёт! Он врёт!

Сердце колотилось, как бешеное.

Он врёт, чтобы сбить меня с катушек.

Он такой, этот придурковатый Толян.

Самец с маслянистыми глазками!

Скотина! Сволочь! Он врёт!

«Опарафинил!» «Оргазм!»

Не верю!

Не верю…

Я шёл по дороге и вслух материл ненавистного Толяна.

И вдруг я понял, куда иду.

Ноги сами несли меня.

Кровь шумно стучала в моих ушах.

Я шёл к моей Тамаре.

Куда я ещё мог идти!

А вон и её дом! Наверняка она ждёт меня!

Сейчас я позову мою девушку, и всё выяснится.

Лживый Толян будет лизать мне задницу!

Я найду способ рассчитаться с ним.

Скотина! Мерзкая скотина! Гад!

А вот и тропинка, ведущая к калитке!

Тамара появилась передо мной неожиданно.

Мы едва не столкнулись носом к носу.

Видимо, она только что вышла из дома.

Я взглянул на её лицо и почувствовал, что сейчас упаду.

Ответ был в глазах моей девушки. Никогда я не видел её такой.

Хорошо, что я стоял у заборчика и схватился за него рукой.

Мы смотрели друг на друга молча.

Не было сил что-то спрашивать. Не было.

Точнее, было страшно задавать вопросы.

Наконец я сглотнул от волнения и выдавил из себя жуткие слова.

— Зинчук… Ты была с ним? — совершенно упавшим голосом спросил я.

Она ответила едва слышно, но для меня это было, как раскат грома.

— Да, — сказала она.

— У вас что-то… было? — не знаю, как я смог произнести ещё и это.

— Что-то было, — совсем тихо ответила Тамара.

Словно кто-то с русской щедростью дал мне поддых. Ногой.

Хотелось что-то сказать, закричать, но не было воздуха.

— Ты предала всё, что между нами было, — наконец сказал я.

От волнения во рту было сухо, в глазах зарябило.

Тамара молчала.

Она печально смотрела куда-то себе под ноги.

— Тамара, как ты могла?.. — прошептал я.

Она молчала.

— Прощай… — сказал я тихо.

Хватило сил повернуться. Хватило сил сделать несколько шагов.

Затем я понял, что падаю.

— Подожди! Я помогу тебе! — раздался голос Тамары.

Я почувствовал, что она схватила меня за руку.