Соперничество сердец (ЛП) - Одетт Тессония Страница 2

Первый случай произошел в поезде. Я вышла из своего спального купе в вагон-ресторан, чтобы позавтракать, и оказалась рядом с двумя фейри, одетыми в изысканные костюмы. Поняла, кто они, по заостренным ушам. К тому же у одного из них были рога, а у второго за спиной извивался длинный, хлесткий хвост.

Как бы ни старалась, я не могла отвести от них глаз. И дело было не только в том, что они фейри. Пускай я все еще привыкаю к тому, что здесь эти существа не миф, а часть повседневности, меня куда сильнее заворожила их красота. Это были одни из самых привлекательных мужчин, которых я когда-либо видела. И чем дольше я на них смотрела, тем быстрее начинала работать моя фантазия.

Не успела оглянуться, как в руках у меня оказались перо, чернильница и блокнот, завтрак остался забытым, а я уже записывала историю душераздирающей любви.

Я назвала их Йоханнес и Тимоти. Йоханнес — тот, что с рогами — был хирургом и спас жизнь Тимоти, обладателю хвоста. Они безнадежно влюбились друг в друга, но их зарождающимся отношениям суждено было столкнуться с внезапным поворотом судьбы. Йоханнес оказался бывшим женихом лучшего друга Тимоти! А когда я добралась до любовной сцены… о, я уже точно знала, что Тимоти найдет весьма аппетитное применение своему хвосту...

Вот так я и проехала свою остановку.

Близкие люди всегда говорили, что мое воображение в итоге меня погубит. И, возможно, они были бы правы, если бы это не стало причиной, почему я здесь. Меня пригласили на остров Фейрвивэй как раз благодаря моему воображению. Точнее книгам, которые оно позволяет мне писать.

У себя дома, в Бреттоне, я никто. Безызвестная писательница, за плечами у которой почти ничего нет. Но по какому-то чуду на Фейрвивэе, этом сказочном острове, где люди и фейри живут бок о бок, я довольно знаменита. По крайней мере, так сказал мой издатель, когда предложил провести месяц в туре в честь выхода моей новой книги — первой, в которой я написала о фейри. Это должна была быть моя возможность доказать, что я действительно достойна издательского контракта. Причем, надо сказать, весьма щедрого — в сравнении с теми грошами, которые я получаю за годы тяжелой работы в Бреттоне. Я надеялась, что книжный тур принесет мне еще один контракт.

Но чем больше проходит дней с момента моего отъезда, тем больше мои надежды рассыпаются. Потому что сегодняшний провал вовсе не первый. Если уж конкретизировать, я опаздываю на две недели на собственный книжный тур.

Две.

Недели.

Клянусь, все, что случилось до сегодняшнего дня, не моя вина.

Я едва не плачу от облегчения, когда наконец замечаю Грозовую улицу и вижу вывеску «Полет фантазии» на другой стороне дороги. Мозоли на лодыжках вопят от боли, пока я с другими пешеходами дожидаюсь, когда кареты хотя бы ненадолго освободят дорогу. Ноги вопят от боли еще громче, когда я перебегаю улицу. Мне уже тяжело дышать, когда добираюсь до дверей книжного. И несмотря на нескончаемый поток людей вокруг, мне становится наплевать и на гордость, и на приличия. Я опускаю руки, роняю саквояж прямо на мостовую и выдыхаю с отчаянным «Слава богу».

Внезапно я слышу смешок от мужчины, которого не заметила ранее из-за всей этой уличной суеты. Пока я стою, согнувшись пополам в попытках перевести дыхание, он отталкивается от стены, на которую опирался, и с усмешкой оглядывает меня с ног до головы.

На вид он моего возраста или на пару лет младше. Мне двадцать девять, значит, ему где-то двадцать пять? Он высокий и стройный, с той лукавой красотой, что выглядит настолько случайной, что не может быть не настоящей. У него светлые блондинистые волосы, спадающие ленивыми локонами на одну бровь. Судя по округлой форме ушей, он человек. Или, по крайней мере, наполовину. Только у чистокровных фейри уши всегда заострены. На нем серые брюки, жилет в тон и криво завязанный шейный платок. Рукава закатаны до локтей, руки засунуты в карманы штанов. Между губами у него зажата сигарилла, но судя по сладкому, цветочно-ванильному аромату, повисшему в воздухе между нами, он точно не курит тот приторный табак, популярный в Бреттоне. Скорее всего, какая-то изысканная фейри-трава.

Его нахождение возле книжного наводит на мысль, что он либо покупатель, либо сотрудник, вышедший на перерыв. Или… может, он здесь ради меня? В этом ведь и состоит моя задача в «Полете фантазии» — подписывать книги и встречаться с фанатами.

Мужчина вынимает руки из карманов, переводит взгляд с меня на мой саквояж, потом снова на меня. Улыбается, обворожительно, демонстрируя ямочку на щеке.

— Эдвина Данфорт, я полагаю?

Я выпрямляюсь и пытаюсь привести волосы в порядок, но понимаю, что пряди все еще закручены вокруг дужек очков.

— Да, — отвечаю я с тем достоинством, какое только можно собрать в себе, сдувая волосы с лица.

Он делает еще одну затяжку сигариллой.

— Уже думал, вы не придете.

— Я знаю, что опоздала. Мне ужасно жаль. А вы… пришли на автограф-сессию?

Его улыбка становится шире, когда он сокращает расстояние между нами и протягивает свободную руку:

— Монти Филлипс, младший публицист в «Флетчер-Уилсон».

— О! — я с энтузиазмом пожимаю ему руку. «Флетчер-Уилсон» — мой издатель во Фейрвивэе. — Значит, вы отвечаете за тур. Пожалуйста, скажите мне, что сегодняшнюю встречу с читателями не отменили.

— Не отменили, — на миг его улыбка гаснет. — Вы получили нашу последнюю телеграмму?

О нет. Только не этот тон. Я тут же чувствую, что новости будут плохими.

— На корабле, да. Мне сообщили, что тур продолжается по графику, и я пропущу только две даты: автограф-сессии для Летнего и Морского дворов.

— Верно, но мы отправили еще одну телеграмму следом — в отель «Гласбич4» на прошлой неделе.

У меня сжимается желудок.

— Когда меня наконец пропустили через таможню, в «Гласбиче» уже не было мест. Меня переселили в «Пинк Свон5».

— Ох, — он трет лоб. — Ну, неважно. Я могу рассказать вам сейчас. Несмотря на то, что мистер Флетчер решил не откладывать и не отменять тур, он посчитал разумным использовать даты, которые вы пропустите, и... пригласить запасного автора. На случай, если вы вообще не приедете.

Мне требуется несколько секунд, чтобы осознать, что он имеет в виду.

— Вы... вы хотите сказать, что меня заменили? Но я же здесь. Я проделала весь этот путь.

Я тут же смыкаю губы, решив не добавлять ни слова. Дискомфорт поднимается в груди, знакомое ощущение, которое всегда предвещает, как я вот-вот скажу что-то лишнее. Я терпеть не могу, когда меня неправильно понимают, и с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать оправдываться. Я уже не раз убеждалась, что лучше быть терпеливой и высказываться ясно, спокойно, по существу…

— Клянусь, я бы приехала вовремя, если бы могла!

Слова срываются с губ быстрее, чем я успеваю их остановить. И хотя мне ужасно хочется их проглотить, я уже не могу остановиться.

— Я не ожидала кораблекрушения. Хотя, признаю, что «кораблекрушение» — это преувеличение, на самом деле так, неприятный инцидент. Но шторм действительно накрыл нас, когда мы пересекали пролив между Бреттоном и Фейрвивэем. Путь прервался на несколько дней, а когда мы все же вернулись на курс и добрались до острова, нас прибило совсем к другому порту. Можете себе представить, какой это устроило кошмар на таможне. Я почти неделю просидела взаперти в своей каюте, пока они разбирались с бумагами.

— Мисс Данфорт…

— И я знаю, что сегодня опоздала, и это непростительно. Но это только частично моя вина.

Он открывает рот, но передумывает и вместо ответа долго затягивается сигариллой.

А я продолжаю говорить, как на духу:

— Понимаете, я спросила дорогу у блуждающего огонька. Пожалуйста, не читайте мне нотации, я и так чувствую себя полной дурой. Я вообще-то пришла за час до встречи... до того, как заблудилась. А до этого собиралась прийти аж за три часа. Но потом я пропустила свою остановку. Это было... ну, это тоже моя вина. У меня в голове возникла блестящая идея для новой истории, и, поскольку там были фейри, я подумала, что мистеру Флетчеру может быть интересно рассмотреть новую заявку…