Гнёт Луны Страница 24

— Это моя любимая подушка, мерзавец, — Дебра цокнула.

— Я же не знал! — хрипло отозвался Феликс.

— Присядь, — Оскар кивнул гостю. — В ногах правды нет.

Оборотень медленно опустился на край дивана с пепельной бархатной обивкой, и мужчина задумчиво пожевал усы.

— Зачем пожаловал?

— Мне кажется, ответ очевиден, — Феликс не спускал желтых глаз с лица Оскара. — Убить и защитить стаю.

— И что же тебя натолкнуло на мысль, что мы представляем угрозу для твоей стаи? — Оскар изогнул бровь. — Вот тебя я с удовольствием пристрелю, но, вероятно, твои шавки явятся мстить за тебя. Так ведь?

— Да, — гость сузил глаза.

Раздался глухой вой, разъяренный рык и громкий грохот. Феликс поднял голову к потолку и нахмурился.

— Вы ее заперли, что ли?

— На цепь посадили, — прошипела Дебра.

— Она же не собака, чтобы на цепи держать! — рявкнул Феликс.

— Завтра Ил ничего и не вспомнит, — Оскар хрустнул шейными позвонками. — Она в последнее время очень шустро бегает. И это ты виноват, мудила. Из-за тебя она так страдает.

— Я предлагал ей стать моей женой, — Феликс обиженно скрестил руки на груди. — Я готов нести ответственность.

— Так вот как у волчар позорных решаются проблемы? — хохотнула Дебра. — А кто тебе сказал, что я одобрю тебя в мужья моей милой доченьке? Сдался мне блохастый зять!

— Нет у меня блох, — прорычал Феликс.

— Я бы не был так уверен, — цокнул Оскар.

На втором этаже упало что-то тяжелое, и Ил опять взвыла, скрежеща когтями по полу.

— Наш разговор зашел в тупик, — Феликс закрыл глаза. — Предлагаю разойтись с миром. Я приношу искренние извинения за то, что потревожил ваш покой.

— Мааам, — донесся жалобный и приглушенный вопль Илоны. — Мааам.

Дебра вздрогнула и поджала губы. Феликс оглянулся на женщину и вздохнул:

— Даю слово вести себя прилично.

Дебра дернула головой и кинулась на отчаянный вой дочери. Через минуту Феликс уловил тихую колыбельную. Оскар нахмурился:

— Что бы ты сделал, если кто-то обидел твою единственную дочь, которой ты менял подгузники бессонными ночами? Если бы кто-то взял и из-за прихоти разрушил всю ее жизнь?

— Я хочу исправить свою ошибку, — холодно отозвался Феликс.

— Я так думаю, что ее уже не исправить, — Оскар приставил ружье к креслу и тяжело поднялся.

Мужчина прошел на кухню, что была продолжением гостиной, и достал початую бутылку виски из верхнего ящика. Он устало плеснул янтарной жидкости в чистый стакан и на секунду отвлекся на разложенные на столе бумаги. Он почесал нос и перевернул лист, хлебнув крепкого алкоголя.

— Наняли студентиков, уроды, — Оскар торопливо зачиркал по бумаге ручкой, — а мне разгребать.

Он перевел строгий взгляд на Феликса:

— Можешь идти.

Черный Коготь задохнулся от возмущения. Какой-то жалкий смертный смеет приказывать Альфе! В глазах Оскара не было страха или заискивания. На кухне под смешным абажуром с пластиковыми бабочками стоял глава маленькой, но крепкой семьи. Феликс поднялся и бесшумно подошел к мужчине. Он протянул правую руку, прижимая левой подушку к паху:

— Я не хочу быть врагом твоей семье.

Оскар сухо пожал ладонь гостя, который кинул быстрый взгляд на чертежи.

— Я бы на твоем месте заставил тут все переделать, — Феликс недовольно цыкнул и заскрипел шариковой ручкой, выводя красными чернилами быстрые пометки на выносках.

Оскар склонил голову, внимательно наблюдая за гостем.

— Бать, серьезно? — посреди гостиной стояла зареванная Ил. — Какого хрена?

Феликс поднял взгляд на девушку, облаченную в забавную пижаму желтый одуванчик. Она уверенно схватила ружье и направила его в лицо оборотня. Через мгновение истерично переломила двустволку, кинула ее на пол и капризно вскрикнула:

— Он даже не заряжен, бать!

— Не успел, — Оскар сделал спокойный глоток.

— Ну охренеть теперь! — она всплеснула руками и истерично кинулась по лестнице на второй этаж. — Мам, давай сюда свою жуткую пукалку!

— Доча, — Оскар вздохнул. — Это реплика.

— Да вашу ж мать! — взревела Ил.

— Это был блеф? — Феликс с медленно моргнул, вглядываясь в бесстрастное лицо усатого обманщика.

— Ага, — то пожал плечам и приложился к стакану.

— У меня нет слов, — мужчина поперхнулся, откладывая ручку.

— Я то же самое сказал, когда Ил обратилась у меня на глазах в розовую собаку, — Оскар пригладил усы.

— Волчицу, — с истеричными нотками отозвался Феликс.

— Теперь она фиолетовая, — глава семейства покачал головой. — Дебра пыталась ее полосами покрасить, как тигра. Или зебру. Я предлагал пятнами, но меня никто не послушал.

— Зачем? — прохрипел Феликс.

— Ты лучше спроси, зачем она хочет на выставку собак, — Оскар плеснул себе еще виски.

— Зачем? — просипел Феликс.

— Говорит, что уделает всех шавок и выиграет золото, — Оскар хохотнул. — Там приличный денежный приз.

— Это унизительно! — Феликс тряхнул головой и прошипел. — Никаких выставок! Вы совсем обезумели?

— Я предложил идти в ищейки, — мужчина оскалился в улыбке и пригубил бокал.

— Возмутительно!

— Но она отказалась, — Оскар разочарованно махнул рукой. — Как и от выставки, когда узнала какие там требования. Теперь подумывает в цирке выступать. Собакой-канатоходкой.

— Она умеет ходить по канату? — брови Феликса поползли вверх.

— Сказала, что научится, — мужчина зевнул и прикрыл рот рукой. — Думаю, завтра придумает что-нибудь другое.

Феликс не понимал опьяневшего Оскара. Он говорил жуткие глупости с серьезным лицом. Нет, ни один отец не позволит дочери быть цирковой собакой.

— Волчицей, — одернул сам себя Феликс и зашагал прочь.

Он вышел на улицу и под равнодушным ночным небом неторопливо оделся. Оборотень был растерян и подавлен. Во-первых, его как мальчишку одурачили, а, во-вторых, в нем проснулась симпатия к бесстрашной и чудаковатой семье.