Макс Ренуар - Дьявольские Карты Страница 25

- Я тебе не нравлюсь?

- Очень, - схватив ее головку руками, я покрыл благородными поцелуями ее замурзанную мордашку. Еще несколько минут после этого я жадно ласкал ее тело, с наслаждением ощупывая все выпуклости и впадины. Когда я вновь почувствовал рождение сильного горячего желания, она, вдруг исчезла, оставив после себя лишь нежный запах духов, да смятую подушку.

- На сегодня хватит, - сказал Рэм, позевывая. - Завтра приходите пораньше.

Мы простились с ним и пошли на корабль. Там нас поразило неприятное известие: завтра уходим в море.

Г Л А В А IX

Что же делать, мы теряли возможность услышать до конца так заинтересовавшую нас историю. Дик сказал, что нужно пойти к капитану и предложить взять на корабль положенного рабочего на лебедку. Сейчас все обязанности по этой должности выполнял один из кочегаров, за что ему приплачивали несколько долларов. Несмотря, что уже поздно, мы отправились к капитану. Он еще не спал и встретил нас с тревожным любопытством, предполагая какое-то несчастье. Выслушав наше предложение он рассмеялся.

- Боже! Вы наверное, не в своем уме оба.

Капитан Берд был моим старым товарищем по морскому колледжу в Лос-Анжелесе и относился ко мне очень хорошо.

- Что-то вы, ребята, от меня скрываете, - хитро, прищурившись сказал он. - Я не верю, что просто так, ни с того ни с сего, загорелись желанием среди ночи срочно укомплектовать корабль незнакомым немцем.

Мы с Диком переглянулись. Действительно получилось смешно и нужно было объясниться. Дик пустил в ход всю свою изворотливость. Я даже не помню всего, что он наговорил Брэду, однако тот, даже не вдаваясь в подробности, согласился взять Рэма на один рейс до Лондона. Оттуда мы поедем в Штаты и брать с собой иностранного подданного запрещалось. Мы были удовлетворены этим. Через 13 минут мы были в гостинице. Рэм уже спал. Еле разбудили его. Он долго ничего не мог понять, а когда, наконец, понял, что мы завтра уходим в море и что он даже пойдет с нами, он пережил столько кошмарных минут, что ему стало плохо. Он побледнел и, прислонясь на спинку стула, потерял сознание. Дик влил ему несколько глотков коньяка в рот и Рэм пришел в себя. Мы помогли собрать его небогатые пожитки. Наш новый друг облачился в форму Дика, побрился и выглядел теперь молодцом, рослым парнем с красивыми волевыми глазами, на немного худом лице. На корабль мы вернулись часам к 4-м, а в 6-м

- 52 -

наша “Елена” покинула Амстердам и мы прибыли к берегам Англии. В этот же день вечером мы собрались в моей каюте, где Рэм продолжил свой рассказ.

До полудня я пролежал в своей постели. Проснулся я давно, но спать больше не мог. Ленивая дрема сковала все мои члены и я не мог стряхнуть это оцепенение. Солнечные зайчики, отраженные водой бассейна, причудливо извивались на потолке, забавляя меня как ребенка. Через открытое окно вместе с легким дуновением полуденно-знойного ветра доносился таинственный шелест листьев клена и трели щегла, будто аккомпанирование хриплому пению старого дерева. Пришла уборщица. Я встал с постели. Делать было абсолютно нечего. Я бесцельно слонялся по комнате, дурея от скуки. После обеда поехал в город, часок посидел в прохладном погребке за кружкой пива и только после этого, как полуденная жара начала спадать, отправился в парк, чтобы потолкаться среди таких же праздношатающихся, как я. Почему-то после появления этих женщин дни для меня стали тягостными. Я не знал, что делать, куда пойти, куда себя деть. Мысли мои, как и я сам, готовы были разжариться. В голове была пустота, которую я ощущал почти физически. Чтобы хоть немного развеять гнетущую меня тоску, я стал заходить во все попадавшееся по пути кафе и бары, проглатывать по рюмке коньяка или рома. К вечеру я был настолько пьян, что продолжать дальнейшее путешествие по городу стало опасным. Я вернулся домой. Прошел десятый час. До полуночи оставалось еще более полутора часов. Чтобы хоть как-нибудь скоротать время, я стал раскладывать пасьянс. И все время никак не выходил из-за 6 червей. Она как будто смеялась надо мной. Ее детское личико выводило меня из себя. То ли от того, что я был пьян, то ли по какой другой причине, неудачи с пасьянсом так взбесили меня, что в порыве бурной ярости я разорвал эту карту на мелкие кусочки и разбросал по полу. Несколько успокоившись я заменил злополучную карту одним из жокеров и пасьянс сразу сошелся. Но мне стало жаль разорванной карты. Ползая по полу я собрал все кусочки и сложил их на столе. В ту же минуту на месте груды бумажек, как по заклинанию волшебника, появилась совершенно новая карта, которая с легким звоном упала на пол и передо мною выросла стройная светловолосая красавица в черном вечерним бархатном платье, отделанной снизу и на груди светлым атласом. Ее одежда, казалась, составляла часть ее существа, излучала соблазн роскошной красоты. Я чувствовал под мягкой тканью волнообразность ее тела. Чудесно изогнутая под мышкой складка казалась улыбкой ее плеча. Она смотрела на меня со сладостной улыбкой. Розовые, влажные губы едва вздрагивали. Я конечно, долго оставался в забывчивом оцепенении, убаюкиваемый биением своего сердца. Красота ее окружила меня, наполняя каким-то сладостным ощущением тепла. Сердце мое таяло, как персик во рту. Она вся озарилась простодушной милой улыбкой, обнажив ровный ряд ослепительно белых зубов и подала мне руку, затянутую до локтя, в сиреневую перчатку.

- Здравствуйте, - как-то мелодично произнесла она своим приятным грудным голосом.

- Я вас напугала?

- Не, нет… - прошептал я, не в силах стряхнуть с себя пьяного оцепенения. Не дожидаясь моего приглашения, она села в кресло, закинув нога на ногу. Она мила и грациозна. Все ее движения изысканы и бесхитростны. Как зачарованный, я на нее смотрел молча, упиваясь этим милым ведением. Блеск ее больших черных глаз будоражили мою душу, сердце бессильно замирало. Все мое тело затрепетало от нетерпения,

- 53 -

желания и радости. Как приятно было на нее смотреть! Она была похожа на фарфоровую статую, в которой каждая деталь, отшлифованная мастерством художника, восхищает своей утонченной красотой и совершенством. В ее волосах были приколоты три простеньких цветочка, которые во мне вызывали чувство детского умиления. В ней была какая-то неземная гибкость и нежность.

Я растерялся, не зная, что делать, о чем говорить. Зрачки ее глаз расширились и излучали какую-то силу, пронизывающее все мое тело. Я млел от одуряющей сладости. Казалось, что она не меньше меня упивается безмолвием нашей встречи. Она вся дрожала под моим пристальным взглядом. Время от времени ее колени и бедра подергивались. Совершенно безотчетно я сел и обнял ее за голые плечи. Она быстро вскинула руки мне на шею и мы застыли в немом объятии, наслаждаясь близостью наших тел. Теплота ее бедер разжигала меня с ног до головы, я чувствовал себя во власти сладострастия. Сами собой наши губы встретились в обжигающем поцелуе. Как облако, нас окутывал нежный аромат духов, смешанный с запахом ее тела. Шелковистые кудри ее волос щекотали мне щеки. Я таял в восторге любовного опьянения.