Шахразада - Коварная любовь Джабиры Страница 27

Госпожа Мамлакат улыбнулась:

– Ну ладно, у тебя еще будет время, чтобы погулять по саду. А теперь нужно отдохнуть.

Они вернулись в гостиную, и Василике вновь поразилась красоте помещения. Толстые красочные ковры на полу, блестящие медные лампы, полированное дерево мебели, разноцветный шелк и бархат подушек и портьер.

Госпожа Мамлакат подошла к стене:

– Здесь устроен потайной вход в твою опочивальню. – Она мягко нажала на выступ в резном узоре бруса, и стена отодвинулась в сторону. Наставница ступила в открывшееся отверстие и поманила за собой Василике. – Никому не говори о нем и пользуйся им лишь в крайнем случае, – посоветовала она.

Спальня уступала размерами гостиной, но оформление ее было очень схожим. У одной из стен на невысоком позолоченном возвышении разместилось просторное ложе с шелковым зеленым балдахином. А в центре комнаты красовался выложенный плиткой очаг.

– О Аллах великий! Как здесь красиво…

– Ну-ну, малышка, только не плачь. На сегодня, полагаю, слез уже более чем достаточно. Теперь ты принцесса и тебе не годится, словно рабыне, обходиться без слуг и все делать самой. Однако ты по-прежнему компаньонка принцессы Феодоры. А потому, думаю, в покои свои будешь возвращаться только с сумерками.

Василике благодарно кивнула – она тоже думала, что это будет так. Однако здесь госпожа Мамлакат ошиблась – путь сюда узнал и принц Мирджафар.

Ибо тот прием, который давал в честь младшего сына бея Тахира император Алексей, закончился именно здесь, в глубокой тишине опочивальни новой принцессы, на шелках ее ложа.

Шли дни, незаметно слагаясь в месяцы. Василике привыкла к своему новому положению. Она старалась подражать своей названной сестре Феодоре и быть достойной того поистине заоблачного положения, куда ее занесло милостью базилевса.

Близилась осень, однако дни по-прежнему были длинны и знойны. Девушки спасались от жары у фонтанов или в мраморной беседке. Василике показалось, что так будет продолжаться еще бесконечно долго – неторопливые беседы с Феодорой, усердная зубрежка слов нового для обеих языка – языка бесконечно далекой страны Чин, суровые глаза наставников. Однако безмятежное спокойствие закончилось неожиданно – как-то вечером, за час до заката.

Феодора отложила книгу и спросила у Василике:

– Сестричка, помнишь ли ты день летнего солнцестояния?

– Помню, конечно, – Василике чуть пожала плечами.

– Помнишь ли ты принца Мирджафара?

– Помню.

Девушка насторожилась – как же ей было забыть о нежных губах принца и его горячей страсти? Но Василике казалось, что об этой ее тайне не ведает ни одна живая душа.

– Отлично, значит, помнишь ты и о том, что принц – младший сын бея Титтери.

– Сестричка, я знаю это. Но почему ты спросила?

– Дело в том, что уже три дня как у нас гостит посольство этого самого бея. Первое за последние полсотни лет. Мне думается, что идут переговоры. Отец уже не раз упоминал, что не дело нам пребывать в ссоре с этой древней страной – пусть она отделена от Бизантия даже сотней Серединных морей.

Василике коротко кивнула – не так давно старенький учитель истории рассказывал о том, как некогда часть войска высадилась на негостеприимном берегу, заселенном лишь чернокожими дикарями. Как за войском пришел на высокие скалистые берега и посланник базилевса, как страна обрела свое нынешнее имя и своих нынешних правителей. И как полстолетия назад бей, дед нынешних правителей, вызвал на поединок весь мир, дабы доказать, что нет страны в мире сильнее и независимее.

– Помнится, – Василике отложила перо, – что принц Мирджафар для того и приезжал, чтобы восстановить мир с Бизантием.

– Он лишь предварял посольский визит.

– Но почему тебя, принцесса, так тревожит это посольство?

– Мне думается, сестра, что восстанавливать добрососедские отношения мой отец будет не на переговорах. Я почти уверена, что он готов заключить некий брачный договор, чтобы страны скрепить родством.

– Брачный договор, сестричка? – Василике удивилась. – Но ты же сговорена за принца Белу, а твои сестры еще слишком малы, чтобы выходить замуж.

– Ну отчего же? Одна из моих сестер вполне взрослая…

Феодора выразительно посмотрела на собеседницу. И тут Василике вздрогнула – она вспомнила тот день, когда базилевс назвал ее своей приемной дочерью. Вспомнила и причину… «Аллах великий, неужели сбудутся мои самые заветные мечты? Неужели мне суждено стать невестой принца Мирджафара?»

Девушка подняла глаза на подругу.

– Правильно ли я поняла тебя, Феодора?

– Думаю, ты преотлично понимаешь, о чем я. Но пока все это – лишь мои догадки. А вот что будет на самом деле, увы, мне ведомо не больше, чем тебе.

Похоже, Феодора все-таки слегка лукавила – уже назавтра император приказал дочери и ее названной сестре явиться в малый церемониальный зал.

Василике не спала всю ночь – разговор с Феодорой навеял на нее воспоминания, которые она старалась спрятать как можно дальше. Она вновь и вновь переживала сладостные минуты в объятиях Мирджафара, вновь и вновь вспоминала его низкий голос, его ласковые руки. Вновь и вновь повторяла «судьба», находя все более отрадный смысл в этом простом слове.

Однако действительность, как водится, превзошла самые смелые ожидания, указав Василике истинное место каждому из ее воспоминаний.

– Дети мои, – проговорил базилевс, задумчиво глядя перед собой. – Сегодняшний вечер для меня более чем печален, ибо сейчас я расстаюсь с одной из своих дочерей, решаю ее судьбу.

Феодора и Василике переглянулись.

– После долгих раздумий я решил восстановить тесные узы, что объединяли некогда наш род и род правителей прекрасного Титтери – ибо беи родом не просто из Бизантия, они родом из града великого Константина. Что же может быть крепче, чем узы дружбы? Только узы крови! А значит, дочь императорского дома должна стать невестой одного из сыновей бея. Увы, судьба несправедлива – ибо, если базилевса боги наградили и сыновьями и дочерьми, то род бея продолжают лишь сыновья.

– Батюшка… – прошептала Феодора.

– Нет, девочка моя, я веду речь не о тебе, ибо твой брак давно решен и изменить это решение не под силу никому. Сейчас я веду речь о твоей сестре, моей названной дочери Василике. Воистину не зря это имя означает «царственная». Дочь моя, – император оторвался от созерцания потолка и взглянул прямо в лицо девушки, – тебе предстоит великое деяние и имя твое будет прославлено в веках. Я решил, что ты станешь невесткой бея Титтери…

Василике замерла, не веря своему счастью.

– …и женой его старшего сына, наследного принца Мустафы!