Нотнерт (СИ) - "Malvada Reina" Страница 28

− Я нашла еще вот это, − Эмма протянула Робину еще одну вырезку, − здесь интервью Мэри-Маргарет о том, что она все отцовские деньги отдала на благотворительность. О трагедии здесь сказано вскользь, девушка убеждена, что это несчастный случай и на мачеху зла не держит.

− О Реджине в прессе ничего нет?

− Кроме упоминания имени в статьях о свадьбе и пожаре нет ничего. Даже фотографий. Складывается такое ощущение, будто свадьба была сыграна наспех и люди просто не хотели лишней огласки.

− Реджина прямо говорит, что замуж ее выдали очень быстро, мол, ничего удивительного, мать всегда старалась спихнуть дочь по выгодной цене.

Эмма пожала плечами и опустилась на диванчик:

− Зачем ты все это перерываешь? Разве это клинически обосновано?

− Да. Мне важно найти отправную точку, когда ее личность разделилась на части. Это поможет в реинтеграции.

− Чем тебе эта история не отправная точка? Вполне себе объясняет раскол.

− Да, но что-то не так.

− В смысле? Вы же проводили с ней диагностику? Что она говорит?

− Она сравнивает переключение личностей с темным экраном в кинотеатре. У нее есть воспоминания, которые до определенного момента либо яркие, либо подцветшие, затем темнота и снова воспоминания.

− И? Темнота была и в воспоминаниях до пожара?

Робин открыл свои записи и пролистал все до первой диагностики и задумчиво посмотрел в окно.

− Нет, она впервые упомянула именно пожар.

− Ну, вот видишь. − Эмма просияла. — Это прорыв.

Робин молча сверлил взглядом оконную раму.

− Ты зациклился на ней, Локсли. Ты хоть о других пациентах помнишь?

− Другие стабильно идут на поправку. Другие диагнозы, другое лечение. А здесь что-то не так.

− Ты попросил материалы у Хайда? Он столько лет ее вел, наверняка, нарыл много нужной информации.

− Да. Он божится, что отдал мне все, а по факту у меня даже нет результатов общего обследования при поступлении в клинику. Хайд темнит и это еще один повод разобраться во всем.

Эмма вздохнула и отложила в сторону все статьи.

− Я хочу поприсутствовать у вас на диагностике.

− Ушам своим не верю. А как же «Миллс не моя сфера интересов, Локсли?»

− Заткнись. − Эмма перекинула через плечо длинные светлые волосы. − Если ты так и будешь топтаться на месте, ты свихнешься. Пусть Реджина не моя сфера интересов, но ты мой друг и я хочу помочь.

− Очень щедро, мисс Свон.

− Так когда мне прийти? Завтра?

− Я спрошу у Реджины не будет ли она против. Дам тебе знать. Эмма закатила глаза и кивнула.

− Теперь помоги мне. У меня тут какая-то чертовщина.

Робин взял в руки протянутую ему желтую папку и сел рядом с Эммой.

− Меняй курс. Вот, например, попробуй вот это…

Реджина отказывалась спать, хотя на диагностике принимала бодрый вид, смеялась и шутила. Внешняя подавленность выдавала общую усталость, но пациентка твердо не подавала вида, что ее мучают кошмары. Она обсуждала с Робином каждый сон, доктор подбирал ей препараты, которые подавляли глубокую фазу сна и позволяли спать без сновидений, но девушка настолько сильно боялась уснуть, что психосоматика подавляла эффект снотворных и Реджина мучилась от бессонниц. Если бы не Айви, которая докладывала обо всем, что творится с пациенткой, Робин бы и не узнал, насколько ей тяжело.

Реджина почему-то отказывалась идти ему навстречу в этом вопросе и прилагала все силы, чтобы казаться сильной и неуязвимой. Сны пугали ее до чертиков, но что-то страшило ее больше снов, и она боялась даже просто говорить об этом.

В одно из ночных дежурств Робин буквально заставил Айви пойти поспать, клятвенно пообещав не отходить от Реджины далеко. Её привязанность к пациентке настораживала, но Робин решил понаблюдать за ними еще немного, прежде чем что-то предпринимать.

После обхода, когда уже стукнуло за полночь, он заглянул в окошко двери тринадцатой палаты, чтобы убедиться, что пациентка спит. Лунный свет проникал в окно палаты и белыми бликами освещал лежащую на кровати девушку. Доктор несколько раз провел взглядом по ее силуэту, по стенам и решетке на окне, прежде чем поймал себя на мысли, что он пытается найти хотя бы малейший повод войти в палату. К счастью, повод не заставил себя долго ждать: Реджина резко села на кровати, обхватив голову руками.

− Мисс Миллс, с вами все хорошо?

Ненадолго воцарилась удручающая тишина. Было тихо настолько, что единственное, что слышал врач − звук биения собственного сердца.

− Реджина?

Лунный свет предательски выдал, как она дрожит, пытаясь сдерживать рвущиеся наружу эмоции. Робин за пару шагов преодолел расстояние от двери до койки и, опустившись на край, заглянул ей в глаза.

− У вас что-то болит?

− Нет, все в порядке, спасибо. − Она даже головы не подняла, упрямо прячась за руками.

− Что тогда? − он склонил голову на бок, − вас снова беспокоят кошмары? Она долго и упрямо молчала, хотя Робин буквально чувствовал, как она дрожит.

− Реджина… − доктор мягко положил ей руку на плечо, но Реджина вздрогнула от этого едва уловимого прикосновения и сжалась еще больше. Робин одернул руку и вложил в свой голос все спокойствие, которое ему было свойственно − пожалуйста, мисс Миллс, поговорите со мной.

Она резко подняла голову, стирая со щек непрошеные слезы:

− Послушайте, я же сказала, что все хорошо. Что вам от меня нужно?!

− Как насчет правды? − Робин едва заметно улыбнулся, вглядываясь в ее лицо. Ее заплаканные глаза смотрели все так же настороженно, как и несколько месяцев назад. Ему казалось, что ему удалось к ней достучаться, но каждый раз, делая шаг ему навстречу, Реджина отбегала назад на целый километр. Почти всегда, когда доктору удавалось наладить с ней контакт, Реджина беспощадно все рушила - отказывалась разговаривать, не подходила ближе, чем на расстояние вытянутой руки, отделывалась общими фразами. Робин не мог найти причину.

− Реджина. Я хочу вам помочь. Пожалуйста, я же вижу, что вас что-то мучит, не нужно пытаться казаться неуязвимой…

− Я не пытаюсь казаться, − огрызнулась она, отводя глаза в сторону. Бинго. Робин ухватился за тоненькую, словно паутинка ниточку.

− Нет, пытаетесь… Вы упрямо корчите из себя сильную женщину в тех моментах, где слабость - не порок. Дать в чем-то слабину - это не плохо, Реджина, а вы катастрофически боитесь этого. Иначе уже давным-давно поделились бы со мной тем, что вас тревожит. Дело же не только во снах, так ведь? Что-то другое вас беспокоит еще сильнее, чем кошмары. − Робин слегка наклонился вперед, − Не нужно мне врать. Не стоит ничего умалчивать. Начнем прямо сейчас. Что вам приснилось?

Она глубоко вздохнула, зажмурилась и на одном дыхании произнесла:

− Этот сон был таким реальным… − В карих глазах застыл неприкрытый ужас, − я не из трусливых, доктор Локсли. Но даже у меня кровь в жилах застыла…

− Позвольте? − Робин протянул к ней руку. Реджина настороженно на нее посмотрела, словно прикидывая в уме разрешить ему такую вольность или нет. Робин терпеливо ждал ее ответа и она, наконец, кивнула, но крепко зажмурилась, когда доктор осторожно отвел от ее лица несколько прядей волос, прилипших к соленым щекам.

− Так-то лучше, − он мягко улыбнулся ей, − пить хотите?

− Да.

− Секунду.

Робин ненадолго вышел из палаты, даже не заперев ее. Реджине в голову на миг пришла мысль, что она может, наконец, сбежать из этого дурдома. Но она не двинулась с места. Доктор вернулся спустя несколько минут с бутылкой воды в руках, Реджина жадно выпила ее почти залпом. Дыхание постепенно выравнивалось.

− Что вам приснилось?

− Не самое приятное ментальное кино.

Робин улыбнулся, внимательно ее разглядывая. Единственное, что он понял за месяцы наблюдения за этой девушкой − если она не захочет сама чем-то поделиться, нет смысла вытягивать это из нее. Ее нужно было отвлечь. Выбить из позиции защиты. Тогда можно было докопаться до истины.