Расеянство - Братья Швальнеры Страница 28

–Моисей Самуилович, у нас к Вам появился ряд вопросов, на которые ответы хотелось бы получить безотлагательно, если возможно.

–Слушаю Вас.

–Скажите, как получилось, что в городе начали разноситься с какой-то космической скоростью заболевания, передающиеся половым путем?

–Я ж уже говорил – виновником этому стал дом досуга…

–Давайте будем называть вещи своими именами – бордель. Так?

–Так.

–И его клиенты стали, разумеется, обращаться к Вам как к санитарному врачу, так?

–Именно.

–И Вы..?

–Начал их лечить, разумеется.

–Нет, я имею в виду Вашу гражданскую позицию.

–Я сообщил главному врачу.

–Письменно.

–Нет, устно.

Следователь хохотнул.

–Ну кто же в наше время устно что сообщает? Вы прекрасно знаете, что о таких вещах надо предупреждать письменно, тогда Вам обязаны будут отвечать под страхом ответственности, установленной законом.

–Я не знал.

–А это что? – собеседник потряс в руке заявлением Мойши в адрес Генерального прокурора. – Все вы прекрасно знаете… Итак, продолжим. Значит, письменно Вы главному врачу не сообщили. Согласно его показаниям, Вы действительно обращались к нему с претензиями о каких-то странных инфекциях непонятного происхождения. Он, по большому счету, не врач, а номенклатурщик – он сразу обратился к мэру. Мэр, памятуя о том, что 15 лет назад в городе была эпидемия бытового сифилиса, распорядился закрыть их тогдашние разносчики – столовые. Лишенные дешевого алкоголя, от настойки боярышника, употребляемой внутрь, стали умирать завсегдатаи столовых – граждане без определенного места жительства. Так? Так. Вы как санитарный врач, будучи в состоянии определить причину смерти, опять-таки ничего не сообщаете ни главному врачу, ни мэру. Мэр в панике – бомжи дохнут как мухи от пищевого отравления, а источник заразы определить нельзя. Он с перепугу закрывает колхоз. Тамошние работники на радостях устраивают погром и едва не убивают председателя, обвиняя его во всех смертных грехах. Так?

Мойша спал с лица.

–Выходит… Вы что, меня обвиняете во всем, что случилось?

–Боже упаси, я ни в чем Вас не обвиняю, я пытаюсь докопаться до истины.

–Если так, то спросите местного прокурора – я и к нему тоже обращался по поводу закрытия борделя!

–Что ж, спросили. Было дело. Только обратились-то Вы опять без бумаги, устно. И по словам прокурора, речь шла о всего лишь какой-то девушке, которая Вам не угодила и Вы начали сыпать необоснованными обвинениями в ее адрес. Было такое?

–Так она и есть разносчица!

–Ну этого мы не знаем. Знаем только, что Ваши обвинения в ее адрес не подтвердились, и прокурор обоснованно предупредил Вас об уголовной ответственности за ложный донос.

–Но ведь это же прокурор?! Как он может лгать?!

–Именно. И главное – ради кого? Ради какой-то… прости, Господи, которая Вам отказала, не дала или еще что-то. Подумайте сами, разве целый полковник стал бы связываться с подобной грязью?

Мойша схватился за голову:

–Это все звучит чудовищно…

–Это было бы чудовищно, если бы не было правдой. А так – это суровая правда. Ну Вы же разумный человек. Вы решили вступить в борьбу с бюрократической машиной, не вооружившись ее главным оружием – бумажкой. Без бумажки ты… дальше Вы знаете. Когда на Вас на улице нападает хулиган с отверткой, разве можно остановить его увещеваниями? Да никогда. Нужно как минимум иметь вторую отвертку под рукой. А лучше нож. А лучше – пистолет ТТ. Вот как этот, – следователь положил на стол табельное оружие, так что дуло его смотрело прямо в лицо Мойши. – Против лома нет приема, если нет другого лома. Вы это прекрасно знали и все равно зачем-то… Эх, Моисей Самуилович, Моисей Самуилович…

–Что теперь со мной будет?

–Ну принимая во внимание, что Вы в срочном порядке пытались покинуть пределы города, что было зафиксировано нашими сотрудниками, мне придется поместить Вас под стражу.

–Как?

–Впрочем, у Вас есть выбор. Я сейчас выйду, а Вы пока подумайте о своем поведении.

Следователь стремительно стал удаляться в сторону двери. Мойша окликнул его:

–Вы забыли пистолет!

–Я ничего на забыл, – ответил он, не поворачиваясь. – Это Вы что-то важное в жизни забыли.

Он вернулся спустя 10 минут – Мойша сидел, погрузив лицо в ладони.

–Значит так, да?

–Да. Слишком легко хотите вывернуться. Я – на тот свет, и на меня все грехи. Нет уж, судить так судить.

–Ну кто сказал, что Вас обязательно будут судить?

–А что же тогда?

–Подержат в СИЗО демонстративно до тех пор, пока все не утрясется, а там и выпустят. Забудут.

–Забудут?! Весь этот ужас, что творился в городе несколько месяцев забудут?!

–Конечно. Одно событие сменится другим, а там или ишак, или падишах.

Следователь смотрел на него равнодушным белесым взглядом. Дождь лил как из ведра. Получается нигде мне уже не рады, подумал Мойша».

Эпилог.

Молодой доктор прогуливался по тюремному дворику и жадно вдыхал свежий, морозный весенний воздух. Весна пришла в Озерск достаточно рано – и принесла с собой как всегда, новые надежды, вдохнула в старые тюремные стены новую жизнь.

В ожидании конца обыска разговорился доктор с сокамерником во дворике.

–А все-таки интересно, как это ты такой умный, еврей, и умудрился в такое дерьмо вляпаться?

–Со всеми бывает.

–Бывает-то бывает, ну ведь понимал же, что может быть и по-другому повернется, так, что уже не обрадуешься. У каждой медали ведь две стороны. Понимал?

–Понимал.

–На что же надеялся?

–Что поймут спустя время.

–Ну, как у этого твоего… из книжки, да?

–Да, у Земмельвайса.

–Хе, – собеседник многозначительно улыбнулся.

–Чего ты улыбаешься?

–Просчитался. Не та страна.

–Чем же она не та? Общество всегда и везде может признать свои ошибки.

–Только не здесь.

–Почему? Царя вон расстреляли, а потом даже к лику святых причислили.

–Это не потому, что общество каяться начало.

–А почему?

–Новый царь пришел, икона нужна. Новая метла по-новому метет. Знаешь, у нас такое Смутное время было. Вот там под ликом несчастного убиенного царевича Дмитрия какое только дерьмо на свет Божий не вылезало. Даже его убийцы его именем прикрывались и восхваляли. Это что значит? Что не каялись они, не могли каяться. Просто приспособленцы, как у нас говорят. Там, в Европе, доктора твоего, вон как потом признали. А у нас? Ничего царской семье не вернули, только на дощечках теперь рисуют. Кому от этого легче? Нет, брат, историческая справедливость не в этом состоит и не так восстанавливается.

–А как?

–Земмельвайсово учение жизнь получило. А у