Sco - Течение Страница 35

Дима не помнил, как дошёл до станции, как ехал в электричке, как добрался от вокзала домой. Он спрятал альбом с фотографиями в нижнем ящике комода. От себя спрятал. Если он увидит Андрея в детстве, будет разглядывать его невинное детское личико, тонкую шейку и острые коленки, зная, что с ним случилось, он просто сойдёт с ума. Фантазия сразу нарисует ему этого ребёнка в слезах и горе, и тогда лучше сразу пулю в лоб. Сидя в ванной под струями воды, Дима думал о том, что его боль от потери Андрея никогда не сравнится с болью преданного ребёнка, что вынужден терпеть насилие без надежды на заступника. Все его обиды и претензии к Андрею сейчас казались какими-то глупыми и эгоистичными. Как, пройдя через этот ад в детстве, Андрей мог быть таким лёгким, вальяжным и расслабленным, словно сытый кот. Это маска? Это болезнь? Он поэтому такой?..

 Иногда Кротов всерьёз мечтал умереть. Или спиться. Он не знал, что у отчаянья может быть столько оттенков. Мать больше не приезжала, но звонила каждый день. Дима не смог взвалить на неё этот ужас и героически отвечал, что ему «получше». Единственное, что вытаскивало его из состояния зомби – это занятия. Готовясь к соревнованиям в начале июля, Дима не жалел себя, вселяя надежду на победу в возбуждённого Сотникова. Демидов тоже рвался на чемпионскую тумбу. В минуты куража, он клал Диме руку на плечо, вис на нём и, глядя куда-то вверх, пафосно говорил:

- Нам-то с тобой уже бояться нечего, это пусть другие нас боятся, - и вздыхал, вроде как жалея ни в чём не виноватых соперников, обречённых на позорное фиаско. Дима не спорил.

Примечания:

* песня группы Nine Inch Nails "Something I Can Never Have"

Глава VI

Дима вывалился из "Сапсана" на перрон Питерского вокзала под названием «Московский». Всё-таки, четыре часа рядом с несмолкающим Демидовым – это перебор. Как его бедные родители терпят? Дима повернулся к Сотникову, перекидывающему спортивную сумку через плечо.

- Далеко до гостиницы?

Тот покрутил головой, и ринулся в толпу, кивая куда-то вперёд. Гостиница при спортивном комплексе была маленькой, без малейшей претензий на гламурность. Судя по всему, она застала ещё Олимпиаду 80, и владельцы не видели смысла вкладывать в неё деньги. Она была простеньким дешёвым середнячком, принимающим, в основном, приезжих на соревнования спортсменов. Диме было совершенно всё равно где переспать эту ночь. В отличие от Демидова с Сотниковым, он собирался укатить в Москву на следующий же день на вечернем "Сапсане", сразу после соревнований. Оставлять Бантика одного на две ночи не хотелось. Он забрал на стойке ключ и сразу пошёл в номер, кивнув Сотникову на предложение собраться через часик в фойе, чтобы прогуляться к Дворцовой площади. Кротов швырнул сумку на кресло и рухнул на жёсткую кровать. Эта хроническая усталость и вялость, будто он умирающий раковый больной, уже стала привычной. Он не боролся с ней, понимая, что в ближайшие пару десятков лет вряд ли сумеет «включить» себя снова. Он так и не открыл тот альбом, трезво оценивая свои душевные силы. Не хотелось доводить себя до состояния, при котором сможет жить только на таблетках. В дверь постучали. Неужели уже час прошёл? Дима поглядел на наручные часы и недовольно нахмурил брови. Если это Демидов, он его выгонит.

- Да?

В некогда советской гостинице двери открывались с обеих сторон классической нажимной ручкой. Та опустилась, Дима сел на кровати и перестал дышать, увидев человека в дверном проёме.

Андрей вошёл в комнату медленно, словно вплыл, и тут же закрыл за собой дверь, откинувшись на неё спиной. Кротов вытаращил глаза, чувствуя приступ удушья. Кожа на щеках стала покалывать от прилива крови, и он инстинктивно потянул себя за ворот футболки. Из горла вырвался сиплый хрип, и он замахал руками, глядя на своего объявившегося любовника, будто утопающий. Андрей в два шага подошёл к кровати и тряхнул его за плечи.

- Дим, ты чего? А ну дыши! – Неволин удивлённо оглядывал Диму, явно не ожидая такой драматической реакции на своё появление.

Тот вдохнул полной грудью, будто астматик после ингалятора. Резко вскочил с кровати и шагнул к попятившемуся от него Андрею. Прижав его спиной к облезлому шкафчику, схватил за плечи, ощупывая руки, грудь, словно слепец, пытающийся узнать своего друга.

- Ты... Откуда ты здесь?.. Где ты был?..

Кротов забыл все свои обиды. То, что он видел Андрея живым и невредимым, уже разрывало сердце от радости. Тот замер и безропотно терпел все Димины нервные поглаживания. Сейчас он выглядел откровенно озадаченным.

- Андрей, я тебя искал, звонил! Что ты молчишь? – Дима убрал от него руки и уставился прямо в глаза.

Неволин поднял ладони, призывая его к спокойствию.

- Дима, тише, - проговорил строго, будто уговаривал ребёнка не шуметь. – У меня были дела, а потом я уехал из города, отдыхать. Что...

- Дела?! – Кротов осёкся, поняв, что слишком повысил голос.

Пытаясь взять себя в руки, он сел на кровать. Стало душно, на лбу выступила испарина. Андрей подошёл к кровати и неуверенно сел рядом, будто сомневался, что пришёл по адресу. Дима перебирал какие-то фразы в голове, молчал, пытаясь быть взрослым и сильным, пытаясь не спуститься до детских обвинений, что его «бросили». Сейчас он должен поговорить с Андреем спокойно и понять - понять, что между ними и что с этим делать. Он закрыл глаза на секунду, собираясь с мыслями.

- Я люблю тебя, Андрей, – он не смог повернуть голову к Неволину, так и говорил, глядя на стену. – Я не имею права предъявлять тебе претензии или принуждать к чему-то, но ты должен мне сказать, какого чёрта между нами происходит, потому, что у меня скоро крыша съедет.

Руки дрожали, и он сцепил пальцы покрепче. Ещё была надежда, что он не сорвётся, что удастся обсудить всё спокойно. Хотя, кого обманет это спокойствие? Наконец, он осмелился поглядеть на Андрея. Тот смотрел вниз на покрывало, угрюмо сдвинув брови. Почувствовав Димин взгляд, поднял на него прозрачные глаза. Лицо не выражало ничего, словно красивая венецианская маска. Когда он заговорил, голос был ровный, словно у диктора в метро.

- Дима, - он отвёл глаза. – Мне сложно с тобой, ты слишком… другой, понимаешь?

Неволин замолчал, глянул на него, будто проверяя реакцию. Тот кивнул, показывая, что готов слушать дальше.

- Ты такой… шумный, резкий, эмоции через край. И тебе нужно сразу и всё, понимаешь?

Дима снова молча кивнул. Он хотел понять. Просто понять, чтобы стало хоть чуть-чуть легче вставать по утрам.

- Мне кажется, что ты хочешь от меня то, чего я попросту не могу тебе дать.