Расеянство - Братья Швальнеры Страница 40

–Теперь все поменяется, Васенька, такая жизнь настанет, ммм…

–Да какая уж с ними с чернозадыми жизнь-то?! А ты чего это так вырядилась? И по какому поводу выпиваем?

–Да неужто ты не знаешь ничего?! Сидите там на своей автобазе, вся жизнь мимо пройдет.

–А что такое?

–А то, что телевизор надо смотреть!

–Ну и чего я там не видал?

–Да ничего не видал. Быр-то наш теперь!

–Кто???

–Да не кто, а что… А, неважно. Давай, за дружбу народов!

Василий с сомнением, но все же опрокинул поднесенный женой стакан.

–Растолковать-то можешь?

–Ой, Вась, не знаю, смогу ли… Сложно все это… В общем, завтра митинг на площади в 12, сам все поймешь.

–Щас! Сроду не ходил на эти сучьи свадьбы, даже при коммунистах, а тут вдруг пойду!

–Да там наливать будут бесплатно!

–Да ну?

–Ну да. Сколько хочешь!

–Ну тогда…подумаю.

–Да не подумаю, а спать пойдем. Утро вечера мудренее, да и встать придется пораньше, чтобы к началу поспеть – а то все без нас выпьют.

–Да, и рубашку мне погладь. Ту, в клеточку.

Народу на митинг собралось видимо – невидимо. Глава города стоял в окружении негров, частично – одетых по-деловому, частично – в одних набедренных повязках да с копьями. Горожане с радостью взирали на происходящее, и только, казалось, один Василий не понимал всей его сути.

–Дорогие товарищи! – захлебываясь от радости, начал глава. – Сегодня, когда Президент России Василий Васильевич Митин наконец сделал рывок вперед и по сути объединил две наши державы – Россию и Эфиопию – мы говорим нашим эфиопским братьям «Привет!» и протягиваем им руку дружбы.

Иллюстрируя сказанное, глава протянул руку представителю эфиопской делегации. Тот посмотрел на незнакомый ему доселе жест и тоже протянул в ответ руку, предварительно в нее плюнув. Глава смутился. Стоящий чуть поодаль переводчик разъяснил смысл жеста: древняя традиция. Не смутился глава – пожал оплеванную длань. И даже расцеловал гостя – настолько сильна была его радость.

–Сегодня не просто знаменательный день для нашей с вами экономики – быр становится российской валютой. Но не только. Эфиопия становится по сути частью русского духа, пополняет ряды наших духовных скреп, которые многие годы объединяли всех нас в борьбе с нашим общим врагом – западом. Пушкин и вообще все великие русские люди были в той или иной мере эфиопами – сейчас это уже ни для кого не секрет, радио и телевидение только об этом и говорят. И нам не хватало этого единства, этого родства. А сейчас… – глава замялся, запас красноречия иссяк в самый неподходящий момент. – А сейчас нам всего хватает… Ура, товарищи! Быр наш!!!

Последняя фраза сработала как боек в пистолете – народ буквально взорвался аплодисментами, улюлюканьем, одобрительными выкриками. И хоть Василий пока мало понимал все историческое и социальное значение случившегося, его голос также присоединился к всеобщей какофонии.

После митинга обсуждали, по старой совдеповской традиции, его итоги по кустам с бесплатными бутылками в руках.

–Все, – говорил Иваныч, – уж теперь точно заживем. Раньше ведь они что нам, как душили – рубль опускали. А теперь? Быр не опустишь – не мы одни им торгуемся, так что, извините, господа демократы, сукины дети! Шиш вам!

–Да чего там шиш? Фуй им! Айда, наливай…

После рюмки пустился в откровения и Василий.

–А ведь правду глава сказал – след значительный эфиопы оставили. Бабка покойница еще рассказывала, что у них во время войны какой-то генерал останавливался- черный. Ну не иначе, эфиоп!

–Точно вам говорю, теперь все изменится. Теперь мы этому вонючему западу покажем!

Саша Петров молча слушал излияния коллег, но в итоге произнес такую фразу, которая буквально обескуражила всех присутствующих.

–Мужики, а я ведь решил, как сына назову.

–Да ну? И как?

–Быр.

Тишина. И только бульканье водки в стакане – от переизбытка эмоций только и оставалось, что подавлять подкативший к горлу ком стаканом.

После официальной церемонии, посвященной 75-летию президента Финляндии маршала Маннергейма виновник торжества и Гитлер уединились в комнате отдыха резиденции «Хельсинки».

–Скажу вам честно, дорогой Карл, у нас проблемы на восточном фронте, – начал Гитлер. – Наступление наших войск русским удалось сломить под Курском. И хотя конечно о переломе в ходе войны говорить пока нет смысла, все же некоторые сомнения у моего командующего фон Бока зародились.

–Я кажется знаю, друг мой, как вам помочь. Но у меня есть еще один человек, который очень хорошо – даже лучше моего – знает русских. Петр Николаевич! – крикнул маршал.

В комнату вошел, на чуть согнутых, старческих ногах, но еще с военной выправкой, гордо чеканя шаг, одетый в казачий мундир седой человек в форме генерала. Это был Петр Николаевич Краснов.

–Господин генерал! – приподнялся со стула Гитлер, завидев знакомое лицо. – И Вы здесь?!

–Мы с господином Маннергеймом еще в Первую мировую вашему брату – немцу – жизни давали, – улыбнулся старик.

–Припоминаю, – также улыбнулся Гитлер. – Это ведь ваши меня тогда отравили газами, что привело к моей досрочной демобилизации…

–И спасло сейчас для нас фюрера! – вскинул руку в горделивом приветственном жесте Маннергейм.

–Да, мой фюрер, мне есть что Вам сказать.

–Я весь внимание.

–Мне известно положение дел на Восточном фронте и упадничество, время от времени допускаемое генералами фон Бока. Так вот. Есть нечто, что никогда и ни при каких обстоятельствах не должно попасть руки русских – стоит ему там оказаться, как и эту войну, и все последующие сражения можно считать проигранными!

–Что же это?

–В тридцатом году глава советского правительства вывез в США сундук с эфиопским золотом.

–С чем, простите?

–С бырами – эфиопской валютой, которая сначала принадлежала дому Романовых, а потому послужила средством, на которые большевики сначала прокатились через Германию в пломбированном вагоне, а после устроили у себя революцию 1917 года.

–Ах, да, припоминаю, что-то такое мне рассказывал о них Ленин в канун революции, когда мы встречались с ним в Мюнхене… Конченый алкоголик, доложу я вам…

–Так вот это не просто золото или валюта. Это – определенная магическая сила. Я знаю, в это трудно поверить, но это так…

–Отчего же. Я увлекаюсь оккультизмом, и принимаю все, что вы говорите, без малейшего скепсиса.

–Тогда ни при каких обстоятельствах не допускайте союза СССР с Америкой. Пока они просто разговаривают – ни о какой военной помощи говорить не приходится. Как только дело зайдет дальше переговоров – не сомневайтесь, золото