Расеянство - Братья Швальнеры Страница 43

–Пожалуй, так и поступлю, – она засмеялась. Их губы встретились. В такие минуты она чувствовала себя какой-то особенно защищенной, и все жизненные страхи отступали. На мгновение она подумала, что для женщины одновременно великое счастье и столь же великое бремя – быть слабой. С одной стороны, это – женская прерогатива. А с другой – не все же такие порядочные как Коля. Велик риск встретить того, кто просто воспользуется твоей слабостью, и неизвестно, к каким последствиям все это может привести… Хотя, подумала она, чего я заморачиваюсь? Он рядом, бросать его и в мыслях нет, поэтому все эти страхи – пустое.

Потом они сидели в кино, ели попкорн и смотрели глупый детский фильм ужасов. Ей не было страшно, но она инстинктивно прижималась к нему во время показов самых «ужасающих» сцен – только для того, чтобы он чувствовал свою нужность ей. И он ее чувствовал. Сжимая своей теплой ладонью ее вечно холодную анемичную руку, стискивая ее худые хрупкие плечи и прижимая их к своим, проводя рукой по ангельским белым волосам…

А потом он традиционно проводил ее до дома. Она вошла в подъезд, громко хлопнув дверью. Он постоял несколько секунд во дворе и пошел к себе. В эту минуту подъездная дверь вновь открылась, и Жанна показалась в проеме. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что полуночный двор пуст и свободен от посторонних глаз, она достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку и прикурила. Коля догадывался о ее вредной привычке, но не одобрял ее. А отец так и вовсе убил бы, если б узнал – поэтому, чтобы никого лишний раз не травмировать, она делала это втайне от окружающих.

Она стала интенсивно затягиваться, отчего клубы дыма вскоре окутали ее взор и заставили закашляться. Сквозь пелену она не увидела подъехавшую к дому машину городской администрации. Смог развеялся – и Жанна увидела открывающуюся дверцу. Секунду спустя перед ней во весь рост стоял не кто иной как Мганга У IV, хорошо известный всем копейчанам по недавней демонстрации на городской площади. На этот раз он был облачен уже не в набедренную повязку и в руке у него не было копья – он был в красивом деловом костюме, а в руках держал букет из 15 красных роз. Жанна на время потеряла дар речи.

–Простите?

–What is your name? – по-английски спросил он. Жанна знала английский, и потому ответила ему:

–My name is Joann.

–Beautiful! It`s for you!

–Oh! Why?

–Because you are very beautiful girl on this town!

–Thank you, but…

–No! Don`t tell anything. I watching you all this evening – at the garden and at the cinema… Ask me now, can I look at you more anywhere?

Обстановка начинала накаляться, и, чтобы не допускать ее развития, Жанна поспешила оборвать разговор. Она поднялась с места, затушила сигарету, бросила на бегу:

–Sorry. I don`t know,8 – и скрылась в подъездной темноте. Мганга постоял здесь некоторое время, увидел, как свет зажегся в ее окне, махнул рукой, как машут влюбленные – хоть и понимал, что никто не видит этого его жеста, и вновь сел в машину.

–Нагулялась? – отец сидел на кухне в темноте и глушил коньяк.

–Ты чего здесь?

–С цветами гляжу. Что это, у нашего ухажера денежки завелись?

–Ты чего злой такой? Это не он подарил.

–Еще не легче. Дочь шлюхой воспитал… Вся в мать пошла, та такая же в молодости была…

–Да все нормально. Это Мганга подарил.

–Кто? – Василий едва не проглотил коньяк вместе с рюмкой.

–Да, ты не ослышался. Мганга У IV.

–Шутишь?

–Нисколько.

–А где вы встретиться умудрились?

–Сейчас до дома меня провожал.

–Да ну?! Как это? Влюбился, что ли?

–Вроде того.

–А ты?

–Да нафиг он мне нужен, у меня Коля есть.

–Ага, конечно, Коля-нищеброд. Радуйтесь все. Да ты хоть понимаешь, что с Мгангой тебя будущее большое ждет?! Понимаешь, дура?

–Не ори, мать разбудишь!

–Да плевал я на нее!

–Тебе не кажется, что это предмет серьезного и как минимум трезвого разговора?..

–Да, ты права. Ладно, иди спать. А цветы давай сюда. Я их в воду поставлю.

Утром Жанна проснулась в состоянии эмоционального подъема. Природа мужчин и женщин одинакова – человек как существо социальное любит повышенное внимание к своей персоне. И это никак не характеризует его личные качества. Просто всем приятны знаки внимания, ухаживания, лестные слова. Даже если у этих слов и ухаживаний нет и не может быть никакого продолжения – лестен сам факт. Оттого и приятно было Жанне, и тепло разливалось по всему телу. За ней ухлестывали двое мужчин – очевидно, не самых плохих в городе, что не могло не отражаться на ее самооценке и настроении как следствие.

–Чего сияешь-то вся? – мать сделала вид, что ничего не знает, когда дочь вышла на кухню.

–Есть повод.

–Лимон дать? А то рожа больно довольная! Да знаю, знаю уж все, отец рассказал…

–Ну и что посоветуешь?

–Ой, дочка… Да разве вы советов наших ждете аль слушаете? Вы ж все сами-с усами.

–И все же?

–Решай как сердце подсказывает. С нелюбимым жить – только маяться.

–А как же «стерпится-слюбится»?

–Ерунда. Не верь. Не бывает такого.

–Ну значит с Колей останусь.

–Только не спеши. Не спеши решать. Пусть время пройдет… Тебе куда торопиться-то? У тебя вся жизнь впереди. Приценись, подумай – мало ли, какие обстоятельства могут произойти.

Слова матери насторожили Жанну.

–О каких обстоятельствах ты говоришь?

–Господи, дочка, я ничего конкретного не имею в виду. Просто жизнь такая штука, что… сама понимаешь…

Коля позвонил через пару часов.

–Привет, малыш.

–Привет, любимый. Я так соскучилась…

–Я тоже… – голос Николая показался Жанне напряженным и неспокойным.

–Что-то случилось?

–Да. Мы не сможем сегодня увидеться.

–Почему?

–Я должен отцу помочь в гараже. Ему завтра в рейс, а движок чего-то постукивает. Хотим перебрать, разобраться в чем дело.

Жанна молчала.

–Ну не грусти, малыш. Так надо. Это не моя прихоть…

–Я все понимаю, занимайся конечно. Я дома посижу, книжку почитаю. Я хотела сказать… – Жанна попыталась рассказать Николаю о вчерашнем случае, но вдруг осеклась.

–Что?

–Я люблю тебя.

–И я тебя. Пиши мне.

–И ты.

Она положила трубку, посмотрела в окно и потянулась за книжкой. Ничего, подумала она, не всю же жизнь в свете софитов проводить, можно вечерок и дома скоротать.