rain_dog - Еще одна сказка барда Бидля Страница 43

- Иди сюда, - говорит он, у него, как всегда, ровный, бездушный, ничего не выражающий голос.

С чего бы ему беспокоиться? Он выполняет долг, я послушен, все идет согласно его плану. У него в руках баночка с мазью, видимо, для моих порезов, которые после купания даже и не кровоточат. Конечно, он же вылил туда заживляющий бальзам…Я подхожу, смотрю, как он медленно набирает мазь на пальцы и аккуратно проводит по местам порезов на моем теле - правое плечо, потом левое, потом два на груди и последний, там, где сходятся ключицы. Я не могу видеть, как он дотрагивается до меня, сглатываю и опускаю глаза.

- Не больно? - спрашивает он. Какое ему дело?

- А тебе-то что? - хрипло шепчу я.

- Поттер, - он отступает на шаг назад, прищуривается и, наконец-то, смотрит на меня с так давно ожидаемым презрением. - Давайте уже без драм.

Вот, теперь он говорит те слова, которых я ждал от него с самого начала. Которых я, по его мнению, заслуживаю.

- Если Вы помните то, что я говорил вам перед началом ритуала, нам еще предстоит провести какое-то время вместе, желательно в постели, желательно даже касаясь друг друга. От успеха ритуала зависит Ваша жизнь, жизни Ваших друзей, уничтожение крестражей ну и масса прочих обстоятельств, если они Вас, разумеется, волнуют. Так что возьмите себя в руки и укладывайтесь.

- Конечно, как скажешь, - хриплю я, продолжая называть его на «ты». - Может быть, тебе еще и отсосать для успеха ритуала?

- В этом нет необходимости, Поттер, - говорит он холодно. - И прекратите нарываться.

И дальше он говорит мне что-то о жалости к себе, которой я упиваюсь, о моей незрелости, о том, что не надо ввязываться в решение задач, которые мне, сопляку, не под силу. О том, что никакой трагедии со мной не случилось. Что есть понятие долга… Но я его не слышу. У меня в ушах будто нарастает глухой рокот, и вместо его слов я слышу голос мамы. Там, на том моем дне рожденья. И вижу ее за столом в саду, в кремовом платье с оборками. И уже ложатся вечерние тени, и пахнет созревающими яблоками. И скатерть с ажурными краями. Мама встает, поднимает бокал с искрящимся шампанским и говорит: «Ты будешь самым-самым счастливым, Гарри, любимый, обещаю!» И отец, и Сириус, и я, и дядя Ремус поднимаем бокалы, мы чокаемся. Да, мама, я самый счастливый, а жить тебе осталось всего ничего. Я люблю тебя, хоть ты и не выполняешь обещаний…

Сейчас я знаю, что моя душа полна не ненависти. Она полна слезами. Их так много, что они вот-вот перельются через край. Вот они уже переполнили сердце, вот еще чуть-чуть и… А Снейп, видя, что со мной явно что-то не так, протягивает мне стакан с какой-то дрянью, наверное, это успокоительное, смешно, разве зелье может растворить то количество слез, которые у меня в душе. И я выбиваю стакан из его рук. Снейпу все это, видимо, надоело - он просто замахивается, чтобы влепить мне пощечину. Я сжимаюсь, зажмуриваюсь, но не чувствую боли - его ладонь останавливается в нескольких сантиметрах от моего лица. Я смотрю на него, не могу не смотреть и понимаю, что слезы, пришедшие из моего сердца, наконец, достигли глаз. И Снейп сейчас увидит, как я заплачу. Я подношу ладонь к губам и ощущаю, как они дрожат, пытаюсь зажать себе рот, но ничего не выходит. Я смотрю прямо в темные глаза Снейпа, в которых нет сейчас ни осуждения, ни сочувствия, но я ничего не могу сделать - слезы, приходя откуда-то изнутри, переполняют мои глаза, бегут по щекам, по подбородку, и, чтобы не всхлипывать, я пытаюсь зажать рот ладонью. И так стою перед ним, рыдая и глядя ему в глаза, которых я уже не могу различить.

Он делает шаг ко мне и резко обнимает меня, прижимая к груди, я пробую вырваться, но он не отпускает, просто держит крепко-крепко. И я рыдаю уже в голос, возя сопливым носом и мокрыми губами по его футболке, чувствуя его ладони на спине и затылке. Мне кажется, это длится долго-долго, он не отпускает меня, пока я совсем не выбиваюсь из сил. И когда я понимаю, что напряжение покинуло меня вместе со слезами, хотя они все еще продолжают литься, он подхватывает меня на руки и укладывает на кровать. Смотрит на меня серьезно-серьезно, берет мое лицо в ладони и осторожно целует в уголки заплаканных глаз и в мокрые виски, собирая мои слезы. Я замираю - мне кажется, ничего более целомудренного, чем эти его легкие поцелуи в мире просто быть не может. После того, что он только что со мной сделал… Потом он все же поит меня успокоительным - я не сопротивляюсь - ложится рядом, укладывает мою голову себе на грудь и опять обнимает. Медленно, словно запутываясь, гладит меня по волосам и шепчет мне в макушку:

- Все будет хорошо, малыш, ты молодец. Ты справился. Все позади, все прошло.

Наверное, он говорит не только это, но и еще какие-то незначащие вещи, в которые мне очень хочется верить, потому что я постепенно успокаиваюсь, не переставая хлюпать носом. Я немного пугаюсь, только когда его правая рука соскальзывает мне на спину и спускается на поясницу и еще ниже, останавливаясь в районе крестца.

- Не надо, - испуганно говорю я и опять пытаюсь вырваться.

- Не бойся, - я не вижу его лица, потому что все еще лежу у него на груди, носом закопавшись в его футболку, мокрую от моих слез, но по голосу понимаю, что он улыбается, - я тебе ничего не сделаю. Ты чувствуешь тепло?

Я действительно чувствую тепло, исходящее от его руки, сначала оно просто согревает мне кожу, потом будто проникает внутрь, обволакивает, успокаивает. И я расслабляюсь, и уже в полусне даже кладу руку ему на грудь. Засыпая, я чувствую тепло его ладони на своем теле, и то, как он гладит меня по голове, а потом высвобождает руку и осторожно закуривает, стараясь меня не потревожить.

- Спи, малыш, все пройдет, - тихо говорит он.

Я вдыхаю аромат его сигарет, вздыхаю, как наревевшийся усталый ребенок, и сплю.

* * *

Визитеры.

За моим окном идет дождь. Он то усиливается, и тогда ветер бросает его в стекло большими пригоршнями, то ослабевает, мерно барабаня по подоконнику, а я лежу и смотрю на это водное действо, разворачивающееся перед моими глазами и не могу отвести взгляд. Наверное, уже давно. Я не знаю. Я специально переложил подушки, чтобы смотреть на дождь.

Когда я проснулся, мне даже несколько минут казалось, что все это мне просто приснилось. Просто очередной кошмар, только очень реалистичный. В котором были я и Снейп в подвале у черного алтаря. У меня ведь ничего не болело, значит, могло и присниться. Я решился открыть глаза и увидел над собой зеленый полог, я у себя, у него в спальне точно не зеленый, но какой, я не помню. И кровать там широкая. Мне просто приснилось. И несколько мгновений я рад. Пока не протягиваю руку за очками, лежащими на столике рядом с кроватью, и не замечаю под ними маленький клочок пергамента. И чуть не сшибаю неловким движением пузатый флакон с зельем. Оно молочно белого цвета, я никогда таких не видел. Значит, все было на самом деле. Было, потому что от моей пижамной куртки пахнет лавандой. Это не мой запах. Это запах пены из его ванной, запах его волос, его футболки, которую я, кажется, вчера промочил насквозь своими слезами… Я разворачиваю записку, там ничего особенного, просто мне не надо вставать без особой необходимости, то есть можно до ванной и назад, в койку, я должен пить зелья и есть то, что мне будет приносить Блейки. И все. Еще бы сердечко в углу нарисовал…