Шахразада - Коварная любовь Джабиры Страница 53

Мирджафар словно обнял ее взглядом, и его охватило тепло. С томительной медлительностью он приблизил губы к ее губам. Его поцелуй был полон необузданной страсти и нетерпения. Он настойчиво раздвинул ее губы губами, а его язык с силой вошел во влажное тепло ее рта, затрепетал, получив ответ, который она пыталась сдержать, но не смогла. Поцелуй длился и длился. Когда она уже испугалась, что потеряет сознание, он оторвался от нее и заглянул ей в глаза. Они замерли в ожидании, столь же полном манящего обещания, как теплый, напоенный ароматами ветер, который подгонял их легкий дхау. Когда их глаза встретились, весь гнев Василике исчез, переродившись в желание, жажду, утолить которую мог только этот человек. Ее тянуло упасть в его жаркие объятия и остаться там навсегда.

Проворные пальцы Мирджафара легко справились с загадками ее платья, и, как по волшебству, оно упало, обнажив гладкие плечи и верхнюю часть сливочно-белых грудей.

При виде этого бесконечно соблазнительного, совершенного тела Мирджафар застонал, положил руки на прекрасные фарфоровые полусферы, увенчанные кораллами, и поднес их ко рту, поцеловал сначала один сосок, потом другой. Неудовлетворенный столь скудной пищей, снедаемый желанием видеть обнаженным ее тело целиком, ощутить вкус каждой его частички, он быстро освободил ее от остатков одежды и сбросил свою.

Мирджафар стоял перед ней, гордый своей наготой, а она, затаив дыхание, созерцала эту ожившую статую – воплощение мужской силы и красоты. Ее взгляд медленно перемещался от широких плеч к узкой талии, мускулистым бедрам. Густая поросль курчавых волос покрывала его грудь, спускаясь узкой лентой к чреслам, где она снова расширялась, образуя покров, из которого вздымалась напряженная мужская плоть, в которой пульсировала жизнь.

Он радостно и гордо улыбнулся, поймав ее благоговейный взгляд. Привстав на цыпочки, вытянувшись как струна и выгнув спину так, что ее соски касались его груди, она всем телом тянулась к нему, как самое совершенное воплощение грез.

Мирджафар поднял ее на руки и, бережно положив на середину широкой постели, встал рядом на колени. С нежным стоном прижался губами к ее губам. Вдруг он прервал поцелуй, но лишь для того, чтобы припасть губами к манящим округлостям, он играл ими, дразня ее, и в этой чувственной игре участвовали его руки, губы и язык, который ласкал сосок сильными, нежными движениями.

Василике тоже тихонько застонала, когда его губы поползли ниже, оставляя блестящий, влажный и жаркий след на плоском животе, изгибе талии и округлых бедрах. Она ахнула, когда ощутила, как его трепещущий язык проникает во влажную глубину лона. Когда он нежно притронулся к ее ногам, она, повинуясь безмолвному приказу, послушно развела их в стороны. Одно упоительное ощущение следовало за другим, пока они не слились воедино, заставляя ее стонать и извиваться всем телом. А потом она уже летела ввысь, минуя луну, прямо к звездам. Разума не стало, все ее существо растворилось в сильнейшем взрыве эмоций.

Еще не придя в себя, она почувствовала, что Мирджафар нависает над ней и снова целует ее в губы, безжалостно вырывая из состояния блаженного умиротворения и ввергая в новый вихрь страсти.

Неистовая вспышка желания пронзила ее, и она обхватила его бедра, что было силы прижимая к себе, пока наконец не ощутила на себе всю тяжесть его тела.

Искусно сдерживая собственную страсть, Мирджафар медленно и терпеливо вел ее дорогой наслаждения – так медленно, что она стала молить о завершении.

– Подожди, любовь моя, – прошептал он, вновь покрывая поцелуями ее трепещущее тело.

Но Василике больше не могла выдержать и минуты этой сладкой пытки. Наконец произошло то, чего она так жаждала, – полное слияние двух тел, словно растворившихся одно в другом.

– Мирджафар, я люблю тебя, – вскрикнула она, когда мир сдвинулся с места, все ускоряя вращение.

– Ты моя, Василике, – простонал Мирджафар в ответ. – Не вздумай снова покидать меня.

В тот же миг он почувствовал содрогания ее хрупкого тела, которые словно отпустили туго натянутую в нем пружину. Последнее мощное движение, и он замер, оглушенный обрушившейся на него лавиной немыслимых ощущений.

– Наверное, – задумчиво проговорила Василике, – все, что случилось со дня нашей первой встречи, было неизбежно.

Мирджафар кивнул.

– Судьба.

И вновь это простое слово окрасилось особым смыслом, еще одной гранью тревожно-сладкого предвидения.

Свиток тридцать второй

Василике задремала на плече принца. Ему же не спалось. Он уже давно чувствовал, что качка усиливается.

– Должно быть, нам не удалось убежать… – пробормотал он, пытаясь встать.

– Что случилось?

– Шторм, моя любовь. Должно быть, капитану сейчас не будет лишней любая помощь…

– Останься, Мирджафар. Разве ты забыл, что твой долг – охранять меня?

– Я и исполняю свой долг. Что толку охранять тебя, если ты будешь опускаться на дно вместе с этой лоханкой?

Мирджафар уже собирался закрыть дверь, но тут до него донесся еще один звук, звук более чем неприятный, звук настораживающий: пушечный залп.

– Аллах великий! Неужели ты послал нам недостаточно бед?

Ответом на этот вопрос стал ответный залп – ответила пушка «Константина», дхау принцессы.

– Жди меня здесь, Василике. Запритесь с Джабирой и никуда не выходите, пока я не приду за вами!

У Мирджафара хватило ума не показываться на палубе во весь рост. Присев, он добрался до шлюпки и затаился у самого днища. Он был достаточно опытным воином, чтобы понять, что не просто неприятность – новая беда обрушилась на него и его людей. С полуночи, или, как говорили моряки, с норда приближалась каракка, настоящий гигант по сравнению с вертким и легким дхау. Вместо двух она была увенчана тремя кроваво-красными парусами, сливавшимися с красной же палубой. Жерла пушек по левой стороне еще дымились.

– Счастье, что при такой качке трудно прицелиться, – прошептал Мирджафар. – Но отчего ты нападаешь на нас? Кто ты?

Об этом, увы, можно было не спрашивать равнодушные небеса. Ибо страны по обе стороны Серединного моря боялись лишь одного бедствия – пиратов.

Каракка подошла еще ближе. Мирджафару даже не пришлось напрягать зрение, чтобы прочитать имя нападавшего. «Рубака»…

– Аллах великий! Почему именно он? Почему мы не встретили другого морского охотника?! Почему именно ты, безжалостное чудовище?

Увы, принц не узнал ответ на этот вопрос. И в этом было его счастье. Ибо неведение зачастую оказывается куда большим благом, чем знание.

С пиратского судна раздался новый залп. «Рубака» – легкий и быстрый – начал описывать круги вокруг «Константина». Его пушки безостановочно гремели – становилось ясно, что силы не равны. Обычно верткий дхау сидел в воде, как раненая утка, и не мог сдвинуться ни вправо, ни влево, в то время как маневренный «Рубака» уходил от огня противника.