Станислав Пшибышевский - Заупокойная месса Страница 66

Тадеуш Ну, зачем так много?

Бронка До ужина еще долго… Ешь, ешь!

Тадеуш наливает водки, пьет за здоровье Казимира, закусывает и говорит, жуя Ну, скажу я вам, — и снег! Просто не видать ничего! Совсем занесло…

Бронка Ах, я так боялась за тебя.

Казимир шутя У нее перед глазами так и стояла страшная картина — ты в ужасных мучениях лежишь под опрокинувшимися санями.

Тадеуш обнимает голову Бронки Ах, ты, неисправимая детка! Не можешь ни на шаг отпустить меня от себя!

Бронка Потому что я знаю, — когда ты со мной, с тобой ничего не может случиться.

Тадеуш вдруг вскакивает Ах, ты… Память у меня стала хуже, чем у курицы! Сейчас, сейчас вернусь!

Бронка Куда ты?

Тадеуш Сейчас, сейчас, родная… Это сюрприз!

Шестое явление

Бронка весело, как дитя Должно быть, опять привез мне какой-нибудь дорогой подарок Нет, надо на него серьезно рассердиться… Сколько уж у меня всякого бархата, шелка, всяких дорогих материй! Он совсем засыпал меня ими.

Казимир Он любит тебя, а для мужчины, который любит, — великая радость делать такие сюрпризы. Послушай, Бронка… Ведь и ты ему приготовила сюрприз. Я вот все думаю, будет ли ему это приятно? Тадеуш теперь такой счастливый, а ведь счастье вдвоем, — оно ревниво, эгоистично. Я иногда начинаю бояться, не мешаю ли я вам, а ведь та женщина, которая, как ты сказала, совсем чужая Тадеушу…

Бронка живо Нет, нет… совсем нет. Тут — наша женская хитрость. Если хочешь сохранить любовь мужчины, нужно немножко отстранить его от себя, оставить его на время. Я отлично придумала, очень хорошо. Я буду с Евой, мы будем болтать, читать, играть, а он пусть ездит на охоту, пусть бывает у соседей, торгует с покупщиками хлеба, а потом, стосковавшись, возвращается домой.

Казимир с грустной иронией Ну, я не думал, что ты умеешь прибегать к такой тонкой тактике.

Бронка со смехом Вовсе она не тонкая, а только хорошо испытанная еще нашими матерями и бабушками.

Казимир Да хорошо, хорошо, только я боюсь, как бы это не испортило Тадеушу настроения. Я люблю видеть в нем эту силу, этот размах жизни, люблю это спокойное равновесие человека, уверенного в себе, каким он всегда бывает при тебе.

Бронка За Тадеуша не бойся. Только бы ты-то не бродил по целым вечерам, точно олицетворенное несчастье, только бы ты не портил мне самой настроение. Ну, проси у меня скорей прощения и целуй руку!

Бронка Ну, что это значит?

Казимир Ничего, позволяю себе только эту роскошь — немного подержать твою славную, добрую, теплую детскую ручку. От этого у меня точно что-то оттаивает около сердца.

Бронка Правда, Казя, ты такой грустный, такой измученный!

Казимир Что делать? Всегда так бывает, если человек не родился под такой счастливой звездой, — как вот Тадеуш.

Седьмое явление

Тадеуш Этой шалью я бы должен был устлать всю дорогу от самого порога нашего дома, прежде чем ты выбежала ко мне на встречу. А я, несчастный, запрятал чудную ткань под сиденье и совсем забыл про нее.

Бронка бросается ему на шею Золотой мой, хороший ты мой, неисправимый мой расточитель!

Казимир смотрит на них, потом встает Ну, оставляю вас с вашим счастьем… Напишу пока несколько писем. (Бронке.) А к ужину, к этому семейному торжеству, надо будем, пожалуй, и фрак надеть?

Бронка Обязательно, иначе и не смей показываться на мои ясные очи!

Казимир Ну, так до свиданья. (Идет, стоит минуту у окна и говорит про себя.) Ах, и когда это снег перестанет идти? (Обращается к Тадеушу.) Эй, Тадеуш, и какой же ты счастливый, что снег не может омрачить твою душу!

Восьмое явление

Бронка смотря вслед Казимиру Что такое с Казимиром? Такой он сегодня грустный, задумчивый.

Тадеуш Тебе тяжело с ним? Разве ты еще не привыкла к нему?

Бронка Ах, нет, ты ведь знаешь, как мне хорошо… Знаешь, он действует на меня… вот как ласковое осеннее солнце. Грустно с ним немножко, но хорошо, тихо.

Тадеуш Да, да. Наш род исчезает. Он и я — мы последние, слабые, осенние ростки на старом, когда-то таком могучем дереве нашего рода.

Бронка Ну, в Казимире род ваш, может быть, и исчезает, но только не в тебе. О, ты такой сильный, мощный, ты весь — счастье, сила!

Тадеуш обнимает ее, подводит к камину и усаживает около себя Это твоя любовь, твоя любовь дала мне силу и мощь.

Бронка А твои глаза то загораются, как угли, точно хотят воспламенить весь мир, то опять делаются такими добрыми, такими нежными… (Берет его голову, прижимает к груди и целует ему глаза.) Если бы я могла их целовать… целовать без конца… до беспамятства…

Тадеуш кладет голову ей на грудь Мое счастье… Как я люблю твою прекрасную любовь…

Бронка играет его волосами Какие у тебя чудесные, мягкие волосы! Знаешь, точно я прикасаюсь не к волосам, а к какой-то бесконечно нежной, пушистой травке. Знаешь, на дворе, перед домом моего отца росла такая травка, мягкая-мягкая, как пух. Не поверишь, с каким наслаждением я купалась в ней. Вот так бы я хотела и в твоих волосах купаться.

Тадеуш А помнишь, как понесла тебя лошадь?

Бронка Ах, я так испугалась, до смерти, ничего не могла сообразить, и в то же время было так дивно хорошо, я чувствовала какое-то особенное наслаждение от того, что вот меня несет сильная лошадь, смелая, необузданная, прекрасная.

Тадеуш А помнишь, как я брал тебя на руки, прижимал к своей груди и носил по комнате!