Станислав Пшибышевский - Заупокойная месса Страница 68

Ева Да, почти целую ночь накануне твоего приезда.

Тадеуш Что же ты там делала?

Ева Что делала?.. Наслаждалась счастьем, видя, что ты любишь меня и тоскуешь по мне.

Тадеуш Ну, на этот раз ты очень ошиблась.

Ева Нет, нет, не ошиблась. Твой кабинет, он похож скорее на храм, в который ты уходил на целые часы от своего счастья, от своего теплого гнездышка, от коралловых губок Бронки, чтобы терзать там свое сердце, чтобы тосковать о том, что дает тебе чувство странного наслаждения, и всеми силами рваться к тому, что зажигает твою кровь огнем безумия. О, да, рваться и тосковать, тосковать…

Тадеуш О чем?

Ева О том, что дает тебе страдание или тревогу стремлений. Ты создан для борьбы, ты мечтал когда-то быть вождем, ты мечтал о созданье новых миров. Ты останавливался в борьбе только для того, чтобы среди трупов и развалин снять с головы шлем и отереть пот с чела… Не для тебя эти тихие уголки, мягкие ковры, камины с весело играющими огоньками! Все это годится для твоего брата с его истлевшей душой…

Тадеуш строго смотрит на нее Лучше скажи мне, зачем ты приехала? Не могло же у тебя быть таких преступных инстинктов, чтобы разбить счастье двух существ, да к тому же еще счастье человека, который благодаря тебе чуть не погиб?

Ева смеется Почти что так… Как мне жаль, что я так скоро выпустила тебя из своих рук!

Тадеуш Не ты выпустила, я сам вырвался из них!

Ева задумчиво, глядя пристально в огонь Да, правда. Меня поразила твоя сила, и только тогда я полюбила тебя…

Тадеуш насмешливо смеется О, знаю, знаю… Но позволь, ты все перебиваешь меня… Ответь на мой вопрос, — зачем ты приехала?

Ева Разве ты не знаешь, что Бронка звала меня? Может быть, это было невинной хитростью, чтобы заставить меня приехать сюда… Но она писала, что больна.

Тадеуш Ты не должна была приезжать.

Ева удивленно Почему? Ведь ты же так настойчиво звал меня, ведь ты так упорно тосковал по мне.

Тадеуш Я тосковал по тебе? Я звал?! Да я совсем забыл про твое существование.

Ева грустно Нет, ты не забыл. Все в твоем доме полно мною. Едва я переступила порог твоего дома, я почувствовала, что это — мой дом, что здесь царю полновластно я, — я одна.

Тадеуш Ха, ха… ты говоришь об обстановке… Что ж, я тебе сам это скажу — я умышленно старался подражать обстановке твоих комнат, потому что… Видишь ли, — например, когда пьяница отучит себя от водки и хочет убедиться, действительно ли он отвык, он, несмотря на отвращение, время от времени выпивает рюмку — другую. И вот если ему не захочется еще, всей бутылки, тогда значит, — он освободился от власти своего порока. Понимаешь теперь? Я нарочно так устроил здесь, чтобы все, все напоминало мне тебя.

Ева И все-таки…

Тадеуш Да, и все-таки я никогда не думал о тебе, ты мне даже не грезилась во сне.

Ева бросает полено в огонь, точно не слыхав слов Тадеуша Но ты много выстрадал, бедняга. В твоей душе, верно, была ужасная борьба, ужасный разлад. Иметь полную возможность быть счастливым, иметь богатство, иметь все к своим услугам, наконец, — иметь любящую и любимую жену… А ты ее в самом деле любишь?.. Может быть, ты только устал от борьбы, от мук, и вот теперь среди трупов и развалин снял свой боевой шлем и отираешь пот с пылающего лба?..

Тадеуш насмешливо Когда-то мне нравились твои аллегории, но теперь они ничего мне не говорят!

Ева не обращая внимания на его слова Ты счастлив, что можешь отдохнуть в зеленеющей долине, но ведь ты только потому счастлив, что отсюда можешь пойти приступом на горы. (Опять задумчиво оборачивается к камину.) О, как бы я тогда любила тебя!

Тадеуш Слушай, Ева, ты должна оставить мой дом. Перестанем играть недомолвками, недоговоренными словами. Ты знаешь, как я тебя любил… Снег, белый, мягкий снег лег на все воспоминания, на всю боль, на всю борьбу и все страдания… А если бы снег стаял…

Ева Что же тогда?

Тадеуш Тогда было бы очень скверно…

Ева Для кого?

Тадеуш Для тебя, для меня, а прежде всего — для Бронки.

Ева трет себе лоб Да, для Бронки, для Бронки. О, я очень люблю ее… (После короткой паузы.) Да, Бронка была бы очень несчастна…

Тадеуш подходит к ней и садится рядом Слушай, но слушай внимательно и постарайся понять, что я тебе скажу. У тебя есть привычка делать вид, что ты не слышишь, но теперь уж будь добра и оставь это милое обыкновение… Шуткам теперь не место.

Ева равнодушно Слушаю и постараюсь понять.

Тадеуш Я скажу тебе прямо, — я очень встревожен, очень беспокоюсь. Я скажу даже больше — я часто думал о тебе, я даже тосковал по тем испытаниям, которым ты меня подвергала, может быть, тосковал даже по тем мукам, которые я пережил подле тебя, — но теперь оставь меня! Я люблю Бронку и никогда не расстанусь с нею!

Ева Не расстанешься — так замучаешь ее. Опять обновились раны в твоем сердце, ты летишь опять на огонь… С той самой минуты, как ты услышал мой голос вон из-за той портьеры, — сразу рухнул весь тот карточный домик, который ты строил с таким трудом, с таким усердием и который ты называешь своим счастьем. (С иронией.) Да, да, меня не обманешь… Тесно тебе в этом тихом, теплом уголке. Все рвется в тебе — идти напролом, завоевывать миры. Ты — последний из той великой, прекрасной породы, для которых был слишком мал этот глупый уголок, называемый Европой.

Тадеуш с раздражением Покорно благодарю за эти новые миры, которые можно завоевать, вырезав стадо глупых, ни в чем неповинных баранов.

Ева Не то. Нужно прежде всего успокоить море, прорыть горы, нужно пережить все страдания и все восторги, чтобы открылся глазам этот новый мир. А если такой конквистадор случайно наступил железною ногою на какой-нибудь цветок, — разве это важно?.. (Протяжно, немного сонно.) Что из того, что придется вырубить лес, хотя бы и самый чудесный лес, чтобы дать своим глазам упиться новым, неведомым чудом?..

Тадеуш Что же дальше?.. дальше?!..

Ева Постой… (Вдруг смеется) Ха-ха… Как кипит в тебе пылкая кровь конквистадора. (Смотрит на него и снова упавшим тоном.) Нужно раньше успокоить море, прорыть горы, раздавить железною ногою цветок…