Барбара Делински - Наслаждение и боль Страница 15

— Он и еще несколько его приятелей явились на тренировку навеселе, — продолжала Мэгги.

— О нет! — ахнула Аманда.

— Увы, да. Тренер, естественно, привел их сюда. Я бы и раньше вам позвонила, но прошло некоторое время, прежде чем мы смогли связаться с его родителями. Оба были в ратуше, обсуждали проект по осушению сильно заболоченных земель в пригороде. Представляете, как они «обрадовались», узнав, что звонили из школы и попросили срочно приехать? Теперь они в соседнем кабинете — ругаются с тренером и Фредом по поводу наказания для их сына и остальных. Вам бы тоже лучше приехать. Его родители требуют, чтобы мы замяли дело. Говорят, что их сын столько сделал для школы, что давно уже стал для всех примером и что не надо, мол, лишать детей их кумира. Проблема в том, что всей команде известно, что он пил. И если мы оставим этот случай без последствий, иначе говоря, спустим все на тормозах, остальные могут решить, что им тоже можно.

Аманда хорошо понимала, что имеет в виду заместитель директора. Вседозволенность — штука опасная. Она тоже считала, что этот случай может служить дурным примером для остальных. Еще меньше она хотела бы, чтобы Квинн уверился в своей безнаказанности. Как-никак закон один для всех. Каждый должен отвечать за свои проступки, и Квинн тоже — вне зависимости от того, в какой ситуации он оказался.

Но тогда ей следует выяснить, почему он сегодня пытался связаться с ней, почему его потянуло выпить, а потом отправиться на тренировку.

— А остальных тоже наказали? — спросила она.

Пока Мэгги вводила ее в курс дела, Аманда поймала на себе взгляд Грэхема. Он изо всех сил старался сдерживаться, но не слишком в этом преуспел. До этого он всегда достаточно снисходительно относился к тому, что она срывалась в школу по любому поводу, но сейчас был явно не тот случай. Терпение Грэхема, похоже, было на исходе. Глаза его потемнели и стали холодными, словно кусочки полярного льда, губы превратились в тонкую линию. Похоже, надвигалась очередная ссора. Дома у нее тоже было не все ладно, и хорошо бы как-то это утрясти, прежде чем ехать в школу. А Грэхем, похоже, считал, что их собственные с Амандой проблемы куда важнее.

Но месячные-то у нее так и так начались, и тут уж ничего не изменишь. Никакое обсуждение не в силах поправить дело, и Аманда искренне не понимала, о чем тут еще говорить. Она ненавидела лекарства, которыми ее пичкали и от которых ее уже мутило, ненавидела все эти осточертевшие графики, ненавидела это мучительное напряжение, изводившее ее в конце каждого месяца. Ей было противно раз за разом возвращаться в клинику, потому что это превращало ее из живого человека в механизм, который по какой-то неизвестной причине отказывается работать нормально. Ей все уже осточертело. И сейчас ей не хотелось даже думать о том, что делать дальше.

Аманде хотелось почувствовать себя полезной. Решить проблему с Квинном и его родителями — вот для чего она там нужна. И потом, учитывая все его письма, она хотела сама поговорить с мальчиком. А то, что там сейчас и его родители, даже лучше, решила она.

— Я сейчас приеду, — пообещала она.

Грэхем недовольно поджал губы и отвернулся. Услышав, как Аманда положила трубку, он снова посмотрел на нее. В глазах его стоял упрек.

Ей очень хотелось, чтобы он понял, что заставляет ее мчаться туда. Поэтому Аманда в нескольких словах пересказала ему, что услышала от Мэгги.

— Остальных ребят исключили из команды до конца сезона. А родители Квинна не хотят и слышать о том, чтобы он пропустил хотя бы одну-единственную игру. Не говоря уж о шести. Интересно знать почему. Сильно подозреваю, что у них есть на это свои причины, которые не имеют никакого отношения к мальчику.

— Но они его родители, — возразил Грэхем. — И они имеют право иметь свою точку зрения на это дело.

— Конечно. Но кто-то же должен решать, что будет лучше для самого мальчика.

— А Мэгги? Почему она не может самостоятельно утрясти эту проблему?

— Им нужен тот, кто бы разрешил их сомнения. Кто-то, кто выступил бы в роли арбитра.

— А ты, выходит, знаешь, что будет для него лучшее в такой ситуации?

— Нет, не знаю. И не узнаю, пока я тут сижу. Нужно же, в конце концов, выслушать и его.

— Его родители — весьма влиятельные люди. Именно в их руках находятся источники финансирования, от которых, кстати, зависят и зарплаты учителей в нашем городе. Сколько раз мы с тобой слышали о таких вещах? Эдлин и Додд, вполне возможно, решили отвести тебе роль «плохого парня». Ты окажешься в весьма щекотливом положении.

— Послушай, Грэй, разве у меня есть выбор? Квинн, как-никак, местная знаменитость. Правда, в рамках школы, но это ничего не меняет.

— Стало быть, ты поедешь? На ночь глядя? А что, это не может подождать до утра?

— Нет, они хотят все уладить уже сегодня. Родители ясно дали понять, что не потерпят, чтобы по городу поползли слухи.

— А как же мы?

— Я скоро вернусь.

Он смерил ее взглядом, из которого было ясно, что он ни на грош ей не верит.

— Честное слово, скоро, — поклялась она, разыскивая сумочку. Вера в Грэхема оказалась сильнее сомнений. К тому же он хорошо знал, что никакая причина не могла выманить ее из дома на ночь глядя — только если кто-нибудь из ее подопечных попал в беду и отчаянно нуждался в помощи. Поэтому она повернулась к нему и добавила: — С Квинном явно что-то неладно. Он пытался связаться со мной еще утром, но каким-то образом мы с ним разминулись. Надо посмотреть, что можно сделать, пока еще не поздно.

— Помилуй бог, он же не ребенок, а взрослый парень. Только вспомни, что он натворил!

— Может, он и выглядит взрослым из-за своих мускулов, но на самом деле он еще ребенок. И потом, вспомни — у парня два старших брата, и оба — суперзвезды. И ему приходится каждый день доказывать, что он не хуже их! А тут еще родители, у которых самомнение по размерам не уступает штату Техас! Кстати, мне доводилось встречаться с этой парочкой. Удовольствие еще то, скажу я тебе. Откуда нам знать, Грэй, — может, жизнь в такой семье стала для парня сплошным кошмаром?

— А ты, выходит, знаешь, как это бывает?

— К сожалению, знаю, — вздохнула Аманда, изо всех сил отгоняя мысль о том, что в душе он смеется над ней. — Правда, моя ситуация была несколько иной. В свое время я тоже угодила между молотом и наковальней. А сейчас в такой же ситуации, думаю, оказался и Квинн. Говорю тебе, его родители — это нечто. Это… это просто несправедливо!

— Ну и что? На свете полным-полно несправедливостей, — отвернувшись, упрямо пробормотал Грэхем, и Аманда вдруг почувствовала, что тоже была бы рада остаться и обсудить это с ним. Ей хотелось поговорить о том, что справедливо и кто именно заслуживает справедливости, как нелегко стать хорошим отцом или матерью, убедить его в том, что из них с Грэхемом получились бы самые лучшие родители на свете. Ей хотелось поговорить о том, что может разрушить любые, самые прочные отношения. И что нужно сделать, чтобы этому помешать. А еще ей хотелось поговорить с ним об их несбывшихся мечтах…

Но у нее просто не было на это ни сил, ни мужества. Прошли те времена, когда разговаривать с Грэхемом было так же легко и естественно, как дышать. Теперь для этого требовалось немало терпения и выдержки. И времени — куда больше, чем у нее было. Особенно теперь, когда ее ждал ребенок.

— Я скоро, — пообещала она и выбежала за дверь.

Глава 3

Не успела Аманда отъехать от дома, как увидела Карен. Та только что спустилась с заднего крыльца своего хорошенького викторианского особнячка. В руках у нее снова был накрытый салфеткой поднос с каким-то печеньем, только на этот раз явно не для школьного базара. Этот поднос, похоже, предназначался вдове, а поскольку такие подношения были несколько необычны, то Аманда рассудила, что это своего рода взятка.

Так оно и было — Карен жаждала получить информацию. Ей не терпелось узнать, действительно ли беременна хорошенькая вдовица. И если да, то от кого.

Расс решительно отрицал, что ему что-то известно. Карен устроила ему форменный допрос, и будь у него рыльце в пушку, он наверняка раскололся бы. Но он твердо стоял на своем, твердя, что знать ничего не знал о предполагаемой беременности Гретхен, пока его не спросила Аманда. И что даже если это действительно так, то из уважения к покойному Бену, которого они все считали другом, он считает неэтичным выяснять, кто является отцом ребенка. Держался он при этом уклончиво, прятал глаза, и это заставило Карен сильно подозревать, что его отказ обсуждать эту тему и дальше не имеет никакого отношения к Бену. Скорее всего, дело тут было в обычной мужской солидарности, а это наводило ее на мысль, не замешаны ли тут каким-то боком Грэхем и Ли. Естественно, теперь Расс из кожи вон лезет, чтобы прикрыть их. Для мужчин это обычное дело.