Мила Бояджиева - Сладкий роман Страница 17

- Ты хочешь похвастаться, мой господин ? Отложим экскурсию на завтра. Мне кажется, молодоженам лучше пораньше запереться в спальне.

В глазах Эжена сверкнула радость - Дикси сказала именно то, что ему хотелось услышать.

... Почти пол года Дикси не узнавала себя. Она оказалась отменной хозяйкой и ничуть не жалела, что стала мадам Скофилд. Это имя больше подходило сдержанной, элегантной женщине, ведущей добропорядочный и чрезвычайно благополучный образ жизни. Вечерами супруги предпочитали проводить дома, лишь изредка совершая выезды на концерты и в оперу.

- Ты стала похожа на Патрицию. У тебя была великолепная мать. - Сказал как-то Эжен, глядя на изящно устроившуюся в низком кресле жену. Золотистый свет ламп мягко рассеивал полумрак уютной гостиной.

- На маму!? Это комплимент. Мама поражала меня своей терпимостью. А я - капризуля. И совершенно не умею мириться с недостатками. - Дикси отключила звук телевизора.

- Что ты хочешь сказать, Дикси ? Тебя что-то не устраивает в нашей жизни ? - Эжен отвернулся от экрана на котором бесновался обеззвученный Майкл Джексон.

- Нет, дорогой, все отлично. Просто ... просто мне иногда не хватает прежней атмосферы, привычного круга общения.

- Твой круг - неподходящее общество для уважающей себя женщины. Не удивительно, что ты предпочла иные знакомства. К счастью, моей жене нет необходимости зарабатывать себе на жизнь малозаметными рольками. И унижаться ради этого перед всякими... - Он чуть прибавил звук, заметив что в программе "Новостей" показывают арабских террористов, взорвавших кафе на Монмартре.

- Да, мне не всегда приходилось быть разборчивой. Очень скверно, когда девочка из состоятельной семьи в двадцать лет оказывается беспризорной и почти без средств. Ведь я не получила наследства, Эжен.

- Ты, кажется, упрекаешь меня за владение имуществом погибшей жены ? Так было условлено в нашем брачном контракте. Но я бы чувствовал себя очень неловко, если бы, как финансист, не оказал бывшему тестю ряд значительных услуг. Вполне законных, разумеется.

Дикси насмешливо фыркнула :

- Не убеждает меня, что у людей, ворочающих деньгами чистые руки. Все-таки меня чему-то научили в университете. Закон гласит : Нет ни одного состояния в основе которого не лежал бы хотя бы один грязный доллар. И нет ни одной крупной денежной операции, в результате которой обошлось бы без жертв. Конечно, не таких, как у этих бандитов. - Дикси кивнула на экран телевизора - санитары убирали с окровавленного асфальта тела пострадавших.

- Погоди, ты что-то знаешь ? - насторожился Эжен. - Что тебе известно о делах отца ?

- Делах отца ? - Дикси не могла сообразить, куда клонит Скофилд. Эрик Девизо был фанатом своей работы, а в остальном, думаю, не лучше других. Принципиальный и чистоплотный чиновник, играющий миллионами, как шахматными фигурками. Мне кажется - сражения в сфере бизнеса были для отца абстракцией.

Эжен надул щеки, раздумывая.

- Уфф ! - он с шумом выдохнул воздух. - Выходит, ты очень плохо знала своего отца, девочка.

После недолгих препирательств, Скофилд рассказал жене все.

Эрик Девизо не был послушным и осмотрительным чиновником. Неудержимое тщеславие толкало его на безрассудства - ещё бы - ведь директор "Конто" считал себя потомком Цезарей ! Он непременно должен был осуществить в банковской сфере нечто грандиозное, cоздав свою, невиданную по масштабам финансовую империю. Он продумал и подготовил все очень тщательно.

В тот роковой год Эрик Девизо совершил крупное правонарушение, рискнув изъять из фондов банка большую сумму, должную сыграть в его операции роль запала. Далее процесс разорения соперников и перехода их капиталов в руках Эрика должно было идти по закону цепной реакции. Но господина Девизо подвело плохое знание людей - единственный человек, которого он должен был посвятить в свой замысел, cообщил совету директоров банка о хищении.

Секретное собрание приняло гуманное решение - Эрик лишался директорских полномочий и погашал долг за счет личных средств. Все двенадцать членов Совета директоров присягнули о неразглашении преступления господина Девизо, заключив с ним джентльменское соглашение. На утряску своих личных дел Эрик попросил десять дней. Канун Рождества смягчил разъяренных пайщиков. С учетом былых заслуг, Эрик был отпущен домой, подписав документ с принятым соглашением.

В тот же вечер он продумал до детали план отступления, решив уйти из жизни вместе с женой. Возможно, он рассказал все Патриции перед тем, как сметая дорожные столбики в первый час нового года, ринуться с обрыва в непроницаемую ночную тьму... Мне, как заместтелю, Эрик оставил письмо, умоляя сохранить причину его смерти втайне и помочь Сесили продать принадлежавшее семье имущество.

- Бабушка продала все... Она сказала, что вложила эти деньги в благотворительность... - Дикси все ещё не верила услышанному.

- Сесиль Аллен не хотела омрачать твою память об отце. Но... Но он сам распорядился по другому. Он оставил мне письмо для тебя и просил передать его Дикси "когда она станет достаточно взрослой, что бы понять меня".

- Я? Понять!? Да что я могу понять? Неудачливый бизнесмен опозорил свое имя и, в сущности, убил мою мать!

- Я думаю, Патриция добровольно приняла решение уйти из жизни вместе с мужем.

- Но она была так счастлива ! Мама покупала платья, делала прическу, готовясь к "свадебному путешествию !"

- Прочти письмо, милая. И детали встанут на свои места. - Эжен протянул Дикси конверт.

- Нет. Лучше оставим все как есть. Я ничего не спрашивала у тебя, а ты ни о чем не рассказывал. - Подойдя к камину, она бросила письмо в огонь. Прощай, Эрик. Все остается по старому. Я всегда буду думать, что ты действительно полюбил нас - меня и маму в те рождественские дни. И никогда не примирюсь со случайностью, убившей тебя в самом начале ... В начале новой, такой счастливой и долгой жизни.

...В память о родителях Дикси воздвигла два солидных "надгробия" придумала две версии их кончины, которыми пользовалась попеременно, в зависимости от настроения. Первая из них была невинна и абсолютно чудесна: Эрика просто-напрост посетило озарение. Он вдруг понял, что такое настоящее счастье, счастье быть удачливым мужем чудесной женщины и любящим отцом красивой дочери. Судьба-злодейка подложила бомбу в самый неподходящий момент - Эрик нелепо погиб в самом начале новой, радостной жизни. В этом варианте образ отца был подобен юродивому на полотнах примитивистов: святая сумасшедшинка в светлом взоре и ни капельки правдоподобия. Вторая "версия-памятник" служила Дикси в часы уныния, когда хотелось верить, что в роду Девизо скрывается нечто роковое, значительное. Здесь Эрик выступал неким лихим героем - азартным растратчиком, сбежавшим от скуки чиновничьей жизни, чтобы гульнуть напоследок. Хоть на один прощальный миг, он бросил в огонь жарких страстей себя и возлюбленную Пат. Вспышка озарения ценою в жизнь.

Вторую годовщину свадьбы супруги отмечали в доме на Ривьере, пригласив множество гостей. Впервые за все время замужества Дикси, избегавшая прежних знакомств, пригласила своих давних друзей, преимущественно, именитых и состоявших некогда в её любовниках. Гостям было выделено цело крыло виллы и предлагался комфортабельный отдых. Но приехать смогли не многие. Алана Дикси не звала, а Чак Куин вообще не ответил на приглашение. Дикси ждала его до последнего, чувствуя, что вот-вот ворвется на празднество прямо с дороги запыленный, очаровательный в своей простодушной бесцеремонности Чарли.

Накрытые в саду столы блистали изысканной сервировкой, на специально сооруженной маленькой эстраде играл оркестр, в подсвеченном изнутри бассейне бурлили пенистые струи. Провернувший накануне удачную финансовую операцию, Эжен был в ударе, Дикси напряжена до предела, прислушиваясь к отдаленным голосам и автомобильным гудкам у гаражей.

Супруги представляли собой достойную пару, поддерживая непринужденный тон в разномастной компании. После торжественной части с произнесением поздравительных речей гости разбились на отдельные группы, связываемые в единое целое снующими с подносами официантами.

В саду зажглись фонари, мягко освещая кусты и деревья, фасад трехэтажной виллы с высокими окнами, свидетельствуя о богатстве и преуспевании. А моря совсем не было видно - за аллей кипарисов будто натянули бледно сиреневый занавес. Мерцающие крохотными огоньками корабли, казалось, двигались между землей и темнеющим небом - сказочные насекомые, живущие в темных кипарисовых кронах. Гости хозяйки дома под предводительством Кармино Римини (того самого итальянского продюссера, рукой и сердцем которого пренебрегла Дикси) затеяли игру в жмурки с пикантными фантами : проигравший снимал что-либо из одежды. Игра продолжалась не более полу часа, но пара мужчин уже осталась в одних трусах, скинув на траву все части вечерних костюмов. С дамами оказалось сложнее, приходилось довольствоваться украшениями, перчатками, шарфами, медленно подбираясь к платью. Кармино, привезший с собой сильную, как Диана юную американскую спортсменку, начисто забыл об отказах Дикси.