Пат Бут - Палм-Бич Страница 22

Бобби направлялся мимо тесно сидящих за столиками людей к танцплощадке. Это было королевское шествие. Все стремились привлечь к себе его внимание тянулись руки, чтобы ухватить его за рукав безупречно сшитого смокинга, скрежетали в приветствиях скрипучие голоса светских матрон, залихватски шутили полчища друзей детства, языки которых были хорошо смазаны аперитивом. Бобби непринужденно скользил по волнам популярности, а восхищенная Джо Энн следовала в его кильватере. На каждое замечание у него находилась подходящая шутка, точно выверенная для конкретного случая, со строго дозированным содержанием серьезности или фривольности в зависимости от того, кому она предназначалась. За это короткое время, пока Бобби добрался до площадки, он успел наулыбаться и нахмуриться, очаровать и пофлиртовать, пообещать и заручиться обещанием. Не отрывая глаз от крепкой спины и широких плеч сенатора, Джо Энн восхищалась этим спектаклем. Бобби продемонстрировал талант прирожденного политического деятеля. Он никого не обидел, потешил чье-то самолюбие, набрал голоса. На его месте Джо Энн не удержалась бы от соблазна доставить себе удовольствие, сделав больно другим. В этом и заключалась разница между профессионалом и любителем.

Возле танцевальной площадки Бобби повернулся к Джо Энн и взял ее за руки. Он улыбался тепло, но с долей иронии. Улыбка говорила, что Бобби увлечен Джо Энн и что ей скоро придется считаться с этим.

Джо Энн также ответила ему улыбкой. Общаться с мужчинами ей всегда было легко. В данном случае - приятно.

- Вы знаете, мы ведь впервые танцуем с вами, - прикинулся обиженным Бобби.

- Несомненно, не по причине вашей робости. Видит Бог, возможностей у вас было много. Иногда мне кажется, что в этом городе мы только и занимаемся тем, что танцуем.

- Что ж, как говорится - на балы ходят не танцевать. Туда идут подыскать жену, присмотреть за своей женой или приударить за чужой.

Произнося это, Бобби посмотрел прямо в глаза Джо Энн и уверенно закружил ее в общем потоке танцующих. На эстраде Джо Рене со своим оркестром, ветеранами тысяч балов в Палм-Бич, в энный раз сообщал Долли, что вид у нее отличный.

- А вы как раз сейчас приударяете за чужой, Бобби?

Джо Энн стиснула сильную руку и придвинулась чуточку ближе, ощущая на себе взгляды окружающих. Флирт на танцевальной площадке в Палм-Бич допускался. Это была одна из причин, отчего в городе так много танцевали.

В ответ Бобби наклонился вперед и прошептал ей на ухо:

- Знаете, нам надо завести роман. Это был стиль Стэнсфилдов. В лоб. Не теряя времени. Дать почувствовать уверенность в себе.

- Я не обманываю мужа, - кокетливо рассмеялась Джо Энн, придвигаясь еще ближе.

- Надо же когда-то начинать.

- Только не мне. Нас разлучит только смерть.

- Возможно, мы могли бы это устроить. Они оба рассмеялись, и Бобби воодушевленно закружился по залу. Как Джо Рене, так и нескончаемая "Долли" звучали все громче.

"Видит Бог, ты весьма привлекателен, - думала Джо Энн. - Сказочная внешность. Чертовская известность. Мужчина с будущим, который знает, как заставить настоящее сверкать алмазным блеском. Но - нищий, по сравнению с Питером Дьюком". Обладая состоянием большим, чем то, на которое едва ли могло рассчитывать большинство американцем, Стэнсфилд, по меркам Палм-Бич, был финансовой шестеркой. Как жаль. Господь, в мудрости своей, сдал справедливо, и из-за этого Бобби Стэнсфилд не досчитался той самой главной карты в своей колоде. Вот почему он может рассчитывать лишь на легкий флирт, пока она является женой Питера Дьюка.

- Ладно, Бобби, прекратите растрачивать свое очарование на замужнюю женщину. Пойдемте покатаемся на карусели. Мне никак не удается затащить туда Питера. Его вытошнит, или произойдет что-нибудь еще более занудное.

Снаружи на территории музея Генри Моррисона Флэглера по случаю бала в пользу регулируемого деторождения были сооружены декорации ярмарки. На длинных высоких столах, покрытых белыми скатертями, стояли графины с ледяным мартини, рядом сидели гадалка и хиромант, и под ностальгические звуки старинного ярмарочного органа вздымались и опускались выкрашенные в красные и белые цвета лошадки сверкающей волшебной карусели. Среди пальм мелькали сливки городского общества, многие были одеты в костюмы викторианской эпохи, которой был посвящен пикник; на мужчинах были традиционные соломенные канотье, которые выдавались желающим по прибытии.

Джо Энн отказалась от карнавального платья принципиально, считая, что, в целом, современные женщины интереснее женщин викторианской эпохи. Платье из белоснежного крепового шелка от Энн Клайн, с разрезом с одной стороны от колена до икры, было украшено стеклярусом, который вспыхивал и переливался при каждом ее движении. Время от времени в разрезе интригующе сверкала длинная загорелая нога, а под прозрачным материалом угадывались остальные части тела, волнующие и соблазнительные. Джо Энн не надела драгоценностей, чтобы не потерялась очаровательная сексуальная простота платья. В этом платье она была почти что одинока. Вокруг нее сверкали и переливались столпы плутократии, однако Джо Энн, которая могла позволить себе любую из этих драгоценностей, и все сразу, ограничилась простыми серьгами с бриллиантами в один карат.

Оказавшись на карусели тесно прижатым к Джо Энн в деревянном седле, рассчитанным на одного человека, Бобби Стэнсфилд не сдавался. Стэнсфилды не сдаются никогда.

- Знаете, мы, холостяки, так страдаем от одиночества.

- А я слышала другое. Поговаривают, что на Норт-Энде по выходным бывает больше попок, чем сортов "Хайнца".

Одной из наиболее привлекательных черт Бобби Стэнсфилда был его смех. Он был задорный, раскованный, очаровательный и абсолютно искренний. Джо Энн ощутила, как в нее закрадывается тревога. Этот мужчина чуточку излишне привлекателен, а ставки высоки. Безопасней вернуться к столу.

Когда музыка смолкла, Джо Энн была непреклонна.

- Пойдемте, Бобби. Пора перекусить. Я готова сожрать лошадь. Мне так хочется есть.

Взяв Бобби за руку, Джо Энн повела его назад к шатру.

Среди блюд лошади не значилось, и Джо Энн пришлось помучиться с холодными закусками, включавшими шотландского лосося, приплывшего в тот день от Ди, лангустов из Мэна, креветок из Флоридского залива, разделанных крабов, нарезанного филе миног и поджаристого яблочного пирога. Подавались "Батар Монраше" 1973 года с моллюсками, раками и рыбой, освежающее "Шато Бейшвель" 1966 года с говядиной и "Дом Пераньон" 1971 года с пирогом.

Когда подали кофе, вечер оживился в самом широком смысле этого слова. Во время пикника люди за столиками держались более или менее вместе, они танцевали и разговаривали друг с другом. Теперь, когда благодаря выпитому общий настрой участников вечера стал более свободным, связи между гостями ослабли, и начала проявлять себя хорошо известная разновидность "столовых прилипал". Опытные люди считали этот момент наиболее опасным, но и самым многообещающим для того, чтобы предпринять взвешенные шажки в светском восхождении. Выпивка добавляла куража робким членам общества, однако и суждения становились менее осмотрительными, и пол под шатром положительно оказывался усеян скользкой банановой кожурой, опасной для неосторожных. На этом этапе "имущие" надменно ожидали, как "неимущие" начнут подходить, чтобы засвидетельствовать им свое почтение. В задачу парвеню, претендующих на вертикальное перемещение, входило обеспечить себе место за столом, где сидела социально возвышающаяся над ними группа. В план действий "лучших собак" входило как можно дальше отогнать назойливых, за исключением тех случаев, когда принималось решение демонстративно поддержать того или иного протеже в его восхождении по лестнице. Компания, где сидели Дьюки, являла собой горшок с медом, вокруг которого жужжали самые честолюбивые пчелы. Залогом этого всегда оставалась Марджори Донахью.

К моменту появления Элинор Пикок двое или трое неудачливых обитателей Палм-Бич уже получили условные команды "не задерживаться". Ситуация у Элинор была сложной. Являясь безусловным членом одного из стариннейших семейств города, она, тем не менее, никак не могла вполне добиться успеха в светских соревнованиях. Вечера у Элинор были скучны, а стол и икебана серенькими, им так же не хватало вдохновения, как хозяйке - положения. К тому же Пикоки не были богаты. У них было, разумеется, хорошее происхождение, они состояли во всех клубах, в которых положено состоять, однако дом их в Норт-Энде стоял не на морском побережье и не на озере, а летние поездки в Коннектикут длились несколько меньше, чем считалось желательным. К тому же Арч Пикок работал. Само по себе это еще не было катастрофой, но и не прибавляло очков в городе, где умным считался тот человек, который получил в наследство состояние, сколоченное до него, и присматривал за этим состоянием или, точнее, за людьми, которые присматривали за его состоянием.