Пат Бут - Палм-Бич Страница 23

Элинор Пикок раздражало то, что она не входила в число "лучших собак" Палм-Бич, и она расчесывала зудящее место до тех пор, пока оно не превратилось в воспаленную багровую рану, болезненно выставляемую на всеобщее обозрение. Иногда Элинор прикрывала эту язву и становилась милой и беззаботной в борьбе за место под солнцем, которое, как она считала, по праву принадлежало ей. В другие моменты ее охватывала циничная, бурная агрессивность, во время которой желчь угрожающе изливалась на тех, кто, по мнению Элинор, безосновательно занимал ее место. Самый подходящей мишенью ей представлялась Джо Энн. Неясное происхождение и чересчур красивая внешность. Несколько раз Элинор устраивала на нее охоту, но Джо Энн всегда удавалось вывернуться из самых свирепых тисков.

Сегодня вечером, однако, Элинор Пикок полагала, что в ее руках оказалось совершенно особое средство поражения, и она собиралась максимально использовать его убойную силу. И Питер Дьюк, и - что еще более важно Марджори Донахью смогут непосредственно наблюдать за тем, как она обрушит на Джо Энн огонь изо всех орудий, чтобы потопить ее навсегда.

В течение целого вечера, с жадностью глуша вино, Элинор Пикок смаковала свой будущий триумф, в котором была уверена. И вот в раздуваемом ветрами самоуверенности платье из белой тафты Элинор под полными парусами причалила к столику Дьюков, и все окружающие вытянули шеи, чтобы посмотреть, окажется ли она удачливее тех трех соискателей, которые уже Провалились.

Джо Энн заметила появление старинной неприятельницы и обратила внимание на покрасневшую кожу выше пышной, хотя и бесформенной груди и ниже довольно средненького алмазного ожерелья. Она носом почуяла беду. Являясь ветераном тысячи подобных стычек, Джо Энн стала выискивать себе союзника. Сегодня вечером от Питера никакой помощи ждать не приходилось. Он весь вечер бросал на нее злобные взгляды.

Нагнувшись над столом, Джо Энн положила руку на загрубелое предплечье Марджори и стала массировать морщинистую кожу.

- О, Марджори, я так рада, что вы приехали сегодня вечером. Я уже много недель так не смеялась - со времени Бала Сердце.

Тогда Марджори тоже сидела за их столиком.

- Привет всем. Вымученное дружелюбие приветствия Элинор Пикок подействовало на сидящих за столиком как огромная сырая волна. В ответ послышались приветствия, произносимые с различной степенью энтузиазма, но во всех случаях - с незначительной.

- Марджори, вы, как всегда, выглядите прекрасно, - обворожительно солгала Элинор.

Старая карга выглядела так, будто ее мучила какая-то смертельная болезнь.

Поднеся фитиль к орудию, Элинор подготовилась к атаке и угрожающе развернулась в сторону Джо Энн.

- О, Джо Энн, я и не заметила, что вы здесь, - солгала она. - Вы знаете, я на днях познакомилась в Нью-Йорке с совершенно исключительным человеком. Он сказал, что весьма хорошо знавал вас раньше.

Для всех присутствовавших за столом, за очевидным исключением Джо Энн, слова Элинор Пикок прозвучали совершенно безобидно. Это был стандартный гамбит столовой прилипалы. С помощью заявления об общем знакомом Элинор намеревалась втереться в доверие к людям, стоящим выше нее на общественной ступеньке. Большую тревогу могло вселить слово "исключительный", но никто не обратил на него внимания.

Однако Джо Энн словно ударило током. Она чертовски нервничала при любом упоминании о Нью-Йорке, а упоминание, сорвавшееся с губ Элинор Пикок, обладало особой значимостью. Только Джо Энн уловила жестокую улыбку и вселяющий ужас подтекст. Слово "знавал" несло в себе почти что библейский смысл, а слова "весьма хорошо" - означали действительно хорошо.

Впервые за многие годы Джо Энн Дьюк испытала чувство страха. Оно пронеслось по ее телу, как приливная волна, унося вес, вымывая все мысли, парализуя ее своей чудовищной силой. О Боже! Не сейчас. Не здесь. На глазах королевы. На глазах мужа. На глазах сенатора Стэнсфилда. Джо Энн почувствовала, как с лица ее сходит краска, и ощутила, как ее рука медленно тянется к нетронутому бокалу с водой, как будто этим ненужным движением она доказывала себе, что по-прежнему обладает какой-то властью над своей судьбой. Пребывая в блаженном неведении о разыгравшейся драме, остальные сидящие за столом люди продолжали вести себя так, будто ничего не случилось. Элинор Пикок "терпели". Общий разговор не будет прерван до тех пор, пока .

Марджори Донахью не "отошьет" Элинор несколькими урезонивающими фразами. Это было что-то вроде незначительного раздражающего фактора, составляющего часть тяжкого бремени пребывания в высшем эшелоне общества.

Джо Энн вновь собралась с мыслями и отчаянно пыталась привести их в порядок в те миллисекунды, которые остались до катастрофы. Что известно этой ужасной женщине? Сколько и насколько подробно? И если ей известно все, скажет ли она об этом сейчас?

И обо всем?

- О, в самом деле? - услышала Джо Энн свой голос.

Произнося это, она видела решимость в глазах Пикок, слегка осоловелых от белого бургундского и кларета. О Боже. Вот оно. Ее сейчас разоблачат.

- Да, это было действительно интересно. Это был благотворительный бал в пользу полицейского управления Нью-Йорка, и я оказалась сидящей рядом с этим типом по фамилии Крамп...

Крамп. Крамп. Крамп. Имя пронеслось в мозгу Джо Энн словно неразорвавшаяся мина. Жирный и мерзкий. Крамп, жестокий и мстительный. Крамп, который трахал ее в обмен на свое молчание. Лейтенант Крамп из отдела по борьбе с преступлениями против нравственности. Расправив крылья памяти, Джо Энн, словно орлица, парила над грязными полями своего прошлого, и под ней, как крыса в сточной трубе, шнырял Лео Крамп. Крамп отводил от нее обвинения в нарушении нравственности, предупреждал об облавах на торговцев наркотиками, защищал от вспыльчивых сутенеров и буйных клиентов. Однако он предъявлял ужасный счет. В обмен он требовал и получал в качестве платы ее тело, и даже теперь, на вершинах Палм-Бич, Джо Энн ощущала на своей коже его зловонное, пропитанное алкоголем дыхание, грубое прикосновение его щетинистой щеки, жуткую тяжесть его коротенького, приземистого тела, когда он взбирался на нее. Когда в ее жизни появился Питер Дьюк, Джо Энн отбросила Крампа, как использованный презерватив, и он почти наверняка не простил ей этого. Теперь его страшные щупальцы тянулись к Джо Энн из могилы прошлого.

Она очутилась на краю гибели. До этой секунды она была вне подозрений. Хороший друг из Нью-Йорка по имени Крамп. Милый старина Лео. Надеюсь, вы передали ему от меня привет. Никакого отношения к водопроводчикам из Палм-Бич с той же фамилией он не имеет. Ха! Ха! Не видела его уже целую вечность. Часто вспоминаю его забавные польские шутки. Однако через несколько секунд кот будет вынут из мешка, и труд целой жизни пойдет ему под хвост.

Она должна выиграть время, призвать союзников, напомнить о себе должникам.

Нащупав нервной рукой бокал с водой, Джо Энн сдвинула его к краю стола и с грохотом опрокинула на пол. Одновременно Джо Энн повернулась к Марджори и выражением лица передала ей свои чувства. Ни одна актриса не получала "Оскара" за игру, лучшую, чем та, которую сейчас продемонстрировала Джо Энн. В ее глазах было все: страх, беззащитность, мольба о помощи. Она побелела, как простыня, губы ее дрожали, а левая рука вцепилась в костлявое плечо единственного существа, которое могло ее спасти.

Марджори Донахью все увидела и взвесила в своем древнем мозгу. Джо Энн оказалась в смертельной опасности. И угроза исходила от Элинор Пикок. Это прояснилось сразу. Но что это за угроза? Определить ее было невозможно. Она и не слушала Элинор как следует.

Таких, как Элинор, никогда не слушают. Что-то насчет Нью-Йорка. Какой-то общий друг? Рука, которая держала ее, и искаженное лицо просили сделать что-то сейчас же. Просили ее немедленного вмешательства. Но почему? Что следует сказать? Ясно, что времени на размышление нет. Марджори надо было положиться на свой светский инстинкт, он ее редко подводил. Джо Энн была другом. Она смеялась над ее шутками; она экстравагантно льстила ей. Чего еще можно желать в ее возрасте и в се положении? А вот Элинор Пикок никогда не была пресмыкающейся придворной дамой. Далеко не будучи врагом, она находилась за миллион миль от внутреннего круга. Она, конечно, пыталась играть в ту же игру, однако все же не в полную силу - почти так, словно она поддерживала еретическую идею о том, что в мире, помимо Палм-Бич и его светского театра, существует что-то еще. И состояние, о котором нельзя говорить всерьез.

Возможно, ее можно было бы простить, имей она обаяние и красоту в достаточных количествах для того, чтобы компенсировать изъян, заключающийся в относительной нищете. Но и тут ей нечем похвастать. Нет, в игре, которая разыгралась в этом городе, в конфликте между Пикоками и Дьюками мог быть только один победитель. Должна возобладать Джо Энн. Без вариантов.