Пат Бут - Палм-Бич Страница 24

Приготовившись послать снаряд, который уничтожит Джо Энн, Элинор раздулась, словно воздушный шар. Но прежде чем заговорила она, раздался голос королевы, в котором на этот раз звучала милая рассудительность добродушной пожилой дамы.

- Элинор, дорогая. Я рада, что вы заглянули к нам. Помните, я как-то упомянула о возможности задействовать вас для выполнения обязанностей младшей председательницы на балу Красного Креста в следующем году? При зрелом размышлении я решила, что вам еще немного не хватает опыта. Посему мне кажется, лучше давайте забудем об этом. О, и благодарю вас за приглашение на вечеринку на следующей неделе, но, боюсь, я не смогу приехать. Я удивлена, что вы выбрали для этого следующую неделю. Готовится столько мероприятий, что, как мне кажется, не смогут приехать очень многие.

Все, наблюдавшие за этой светской казнью, увидели, как кровь отхлынула от лица Элинор Пикок. Кроме Джо Энн, никто не догадывался о причинах. Все же остальные, сидевшие за столом, расценили это как публичную кару за какое-то предыдущее преступление, как вынесение приговора за некое темное дельце дружескую помощь Элинор какому-нибудь врагу Донахью, предательское замечание Элинор, дошедшее до ушей Донахью. Что-то в этом роде. Все были слишком пресыщены едой и алкоголем, чтобы заметить, насколько важную роль в этом деле сыграла Джо Энн.

Никакое ритуальное заклание не вызвало бы столь мощного и обильного кровотечения, как заклание Элинор Пикок. От прикосновения острого клинка Марджори Донахью кровь светской жизни покинула вены несчастной, и никто не сомневался, что с ней в обществе Палм-Бич покончено навечно. Посещаемость ее "вечеринки" на следующей неделе будет не большей, чем на групповухе, которую организует мужчина, по слухам, подхвативший триппер.

И дабы сомнений вообще не осталось, королева провернула нож в ране еще разок. Добила.

- А вообще, дорогая Элинор, мы все в восторге от того, что тебе понравилось в Нью-Йорке. Подозреваю, что в будущем ты будешь проводить там гораздо больше времени.

Глава 4

Возбуждение потрескивало в воздухе, словно электричество. Внешне ничего особенного не происходило; стоя на деревянном полу зала для тренировок, девушки нервно переговаривались и время от времени хихикали. Изредка кто-нибудь из них судорожно зевал - верный признак напряжения.

Лайза не была исключением. Она тоже демонстрировала беспечность, которой не испытывала, браваду, которой, как ей казалось, требовала ситуация, однако внутренне она вся была в смятении. Взобравшись на краешек конторки в фойе и беспечно покачав длинными ногами, она улыбнулась Мэгги.

- Ну, Мэггс, еще несколько минут, а потом... мгновенная слава.

Лайза рассмеялась и в сотый раз посмотрела на часы. Гости опаздывали на десять с половиной минут.

- Как ты думаешь - а вдруг они отменили? - с сомнением спросила Мэгги.

- Ни в коем случае, милая. Мой зал - это новость, а им нужны новости. Мы делаем им одолжение.

Даже Лайзе приходилось признать, что это звучит неубедительно. Программа уэст-палмского телевидения "Фокус" вполне могла обойтись и без Лайзы Старр.

- Все выглядит нормально?

Мэгги с тоской осмотрела сверкающий и искрящийся гимнастический зал. Вопрос, разумеется, был лишним, однако в такие минуты необходимо дать выход беспокойству, и сознание отчаянно ищет подобные уловки.

- О, брось, Мэгги. Все безупречно. Ты же знаешь. И это было действительно так. Помещение было усыпано деньгами старого Уайсса, однако не в долларовых банкнотах. Часть дубового пола в тренировочном зале возле северной стены целиком занимали сияющие тренажеры "Наутилус", отдаленно напоминавшие зловещие орудия изощренных средневековых пыток. Их доставили за неделю до этого, еще тепленькими, прямо с фабрики, - механических истязателей стоимостью в двадцать тысяч долларов. Здесь имелись тренажеры для укрепления бицепсов, тренажеры для укрепления трицепсов, тренажеры для укрепления мышц живота, тренажеры для развития трапециевидной мышцы, и все они были расставлены строго в научно обоснованном порядке, обеспечивающем поочередную накачку каждой группы мышц.

Чтобы добраться до тренажеров, надо было пересечь часть зала, отведенную для аэробики, - отполированное до блеска дерево, еще не истертое и не побитое тысячами гулких ударов тапочек. Все это отражалось в зеркальных стенах, которые предназначались для того, чтобы стимулировать элемент самолюбования, столь необходимый для всякого телесного совершенствования. По углам, явно в тщательно продуманном беспорядке, были набросаны поролоновые маты, высились пирамидки гантелей для занятий аэробикой.

Задняя часть помещения, куда вел длинный коридор, представляла собой' иной мир. Если помещение открывалось гимнастическим залом для напряженных, изматывающих упражнений, то тут все убаюкивало покоем, а кондиционированный воздух спасал от жестокой реальности занятий. Размеры финской бани, заманчивой и уютной, позволяли париться лежа. Стоящая на полу в бане деревянная кадка всегда была наполнена душистой сосновой эссенцией, и если ею поливали раскаленные добела угли, аромат заполнял внезапно насыщавшийся влагой воздух. За сауной, в помещении для отдыха, размещались шезлонги пастельных расцветок, возле которых лежали стопки журналов - "Нью-Йорк магазин", "Аркитекчерал дайджест", "Таун энд кантри". Плотными рядами лежали грубые белые полотенца, изобилие которых создавало ощущение беззаботной роскоши. Далее узкий коридор пел в покрытую мозаичным кафелем джакузи. Фойе, где сидели Лайза и Мэгги, выполняло, к тому же, и функцию магазинчика спортивных товаров. Очаровательные облегающие тренировочные костюмы ярких расцветок заполняли собою все - с лямками и лифами, не оставляющими никакого места для воображения, они гирляндами свисали с каждого выступа и выглядывали из каждого уголка, словно знамена во славу красоты женского тела. Тут же продавались гетры для согревания ног, трико телесных оттенков, пастельных тонов танцевальные туфли, розовые пластиковые заколки для волос, махровые повязки на лоб и на запястья, флакончики с витаминами.

- Не понимаю, как тебе это удалось, Лайза. Мне кажется, некоторые люди просто от рождения удачливы.

- Забудь об удаче, Мэгги. Дело вовсе не в ней. Я названивала продюсеру каждый день в течение недели, пока он не согласился встретиться со мной. А после этого он сперва отказался от моего предложения. Тогда я стала сшиваться возле той бутербродной, где он ест всякое дерьмо и пьет разную отраву, пока он, наконец, не сдался.

- А теперь он, наверно, влюбился в тебя.

- Да какая разница? Я своего добилась. Они раструбят о нас по всей округе.

Лайза рассмеялась своим словам. Такая крутая, такая пробивная. А почему бы и нет, черт побери? Если ты вполне уверена в своих силах, все средства хороши для борьбы за место под солнцем. Дело лишь в том, чтобы решиться на отчаянный шаг, заткнуть уши и не слышать тех, кто утверждает, будто есть какие-то непреодолимые преграды.

Однако в животе у нее все дрожало, а во рту было сухо, как в пустыне. Нельзя упускать шанс. Надо заявить о себе.

Прибытие передвижной телевизионной студии - всегда своего рода спектакль, который больше всего любят сами телевизионщики. В последние годы представители средств массовой информации в Америке стали богами во плоти, поскольку граждане зубами и ногами дрались за пресловутые пятнадцать минут, которые моментально приносили известность. Впереди небрежно, но деловито шествовал Джим Саммерфорд. За ним толпой валила бригада уверенных в себе профессионалов - операторов, осветителей, звукорежиссеров. Поздоровались они приветливо, однако Саммерфорд явно торопился приступить к работе.

- Я думаю начать с того, как группа работает с гантелями. Затем перейдем к занятиям с этими чушками на тренажерах. И подведем черту в интервью, в котором вы изложите принципы работы вашего зала и чем он отличается от большинства залов. Как вам мой план?

- По-моему, отлично.

Съемочная бригада стала быстро разворачивать аппаратуру, и скоро все было готово к тому, чтобы Лайза дала сигнал начинать.

Истекая потом под немилосердным жаром софитов и выкладываясь полностью, девушки Лайзы показали себя с самой лучшей стороны. Камеры постоянно скользили по танцующим, извивающимся телам, фиксировали эротические контуры, бесстыдно выставляли напоказ влажные укромные уголки женского тела, сладострастно заигрывали с колотящими по полу ножками. Записывающая аппаратура упивалась рубленным ритмом электронной музыки, под звуки которой энергичные движения рук и ног сбивали пот своих владелиц в роскошную пену усилий и экстаза.

Джим Саммерфорд поднял два больших пальца, когда его настырные операторы впились в котел бурлящей женской плоти своими фаллическими объективами, похотливо ухмыляясь гладким влажным ложбинкам, приоткрытым губкам, смакуя отрешенность, полное подчинение движению и труду. По его лицу блуждала улыбка человека, который получил то, что хотел: возбуждающее зрелище для мужской аудитории, не исключая, возможно, и жен с любовницами.