Мила Бояджиева - Сладкий роман Страница 32

"Дорогая племянница! Богу и вашей матушке было угодно, чтобы мы остались чужими на этом свете. Да простит Всевышний наши заблуждения. Судьба же распорядилась по-иному. Вы и Мишель - единственные близкие люди, которым я могу оставить все, чем владела в земной жизни.

Смею рассчитывать на то, что вы сумеете с уважением отнестись к моему имени, к прошлому моего дома и к истории страны, которую я всей душой любила. Да будет благословенна Австрия! Да спасет и сохранит Господь Россию!

P. S. Несколько личных просьб: 1) распорядитесь деньгами, как сочтете необходимым. Дом же надлежит сохранять жилым, пока будет жив наш род. По пресечении такового завещаю владения фон Штоффенов отделу исторических ценностей Министерства изящных искусств. 2) Прежде, чем вступить в права собственности, прошу вас навестить могилу моих предков, снабдив кладбищенские власти необходимыми финансовыми средствами для ухода за ней. Точное место погребения и чек на его поддержание прилагается к завещанию. Мое тело будет покоиться рядом с телом супруга барона Отто фон Штоффена человека высочайшей личной чести и мужества.

Не смею просить хранить светлую память обо мне. Посмотрите в свои васильковые глаза, милая Дикси, и они подскажут верный путь вашему сердцу.

Клавдия Штоффен, урожденная Бережковская."

Я оторвалась от послания и столкнулась взглядом с господином, оказавшимся моим дальним родственником, равно близким сердцу покойной и, к тому же, Мишелем, что по древнееврейски означает "подобный Богу". Снова, как и в дверях, мы недоуменно уставились друг на друга. Похоже, этого завещания никто не ждал.

Рихард Зипуш поспешил к нам с запоздалыми репликами:

- Вы, кажется, не знакомы! Позвольте представить - Михаил Артемьев, дальний родственник Клавдии Бережковской по русской линии. Гражданин России. Дикси Девизо - представительница европейской династической линии. Гражданка Французской Республики. - Мы обменялись рукопожатиями.

- Теперь позвольте ввести вас в курс процедуры наследования, продолжил адвокат. - Согласно последней воле покойной вам предстоит совершить паломничество на могилу предков, находящуюся на... (он приподнял очки и поднес к носу бумагу) Введенском кладбище города Москвы. После чего я получаю от вас необходимые документы относительно обеспечения ухода могил на московском кладбище и завершаю все необходимые для вступления в права собственности формальности.

Мы опять переглянулись. И тут я впервые услышала ужасающий английский моего родственника, обращенный к Зипушу со всей официальностью:

- Если я правильно понял, мы должны совместно с мадам (мадемуазель, поправил Зипуш) совершить поездку в Москву и обеспечить вас всеми необходимыми документами? (Я сглаживаю его ошибки, чтобы не искажать смысл.)

- Абсолютно верно. Вот список требуемых от вас удостоверений. Изучите и позвоните мне завтра. Ведь насколько я помню, мы оформили вам визу на три дня? А этот список, уже значительно короче, для вас, мадемуазель. Также жду ваших вопросов завтра, и планов относительно осуществления паломничества. Напоминаю, все необходимые для передвижения из СССР в Австрию и обратно формальности, связанные с требованиями нашей коллегии, улаживаем мы сами.

ПРИВЕТ - БРАТИШКА!

За массивными дверьми здания Коллегии вовсю веселилось майское утро.

- Мне кажется, нам необходимо поговорить. К сожалению, я остановилась в гостинице. Мы могли бы посидеть в кафе.

- Я тоже живу в маленьком отеле. Все устроил господин Зипуш, и даже дал немного денег... - он замялся.

- Тогда поищем место поскромнее, - сказала я, истолковав его реплику о деньгах как заявку на некредитоспособность.

Из переулка мы попали к зданию Университета и направились вправо по Рингу, присматривая удобное место.

На тротуарах в скверах уже красовались вынесенные столики и я нырнула в густую зелень сквера, приметив непритязательное кафе среди цветущих штабелей герани. Мы выбрали столик с краю, хотя все остальные были тоже свободны, и мой спутник, пододвигая металлический, выкрашенный белой краской стул, больно задел ножкой щиколотку.

- Ой, простите... Я не думал, что кресло такое легкое и сильно размахнулся.

- Пустяки, - я взяла у официанта карточку, чтобы предложить гостю блюда, но он отрицательно замахал руками:

- Кофе, только черный кофе!

- А мне - "вайс гешприц". Это белое вино пополам с минеральной водой, - объяснила я Мишелю. - Как вас удобней называть, - Майкл, Мишель, или, как там сказал Зипуш, - Михайло?

- Вообще, у нас употребляют отчества - Михаил Семенович. Но мы же родственники и лучше просто - Микки.

- Как? - удивилась я такому неожиданному сближению.

- Наверно, это слишком интимно или по-детски? Так звала меня бабушка, считая, что использует европейский вариант, - засмущался он.

- Ну, это было уже давно, - невинно заметила я. - Давайте лучше Майкл, - как-то привычней, если вы предпочитаете говорить по-английски.

Не могла же я объяснить, что немолодой мужчина с такой внешностью и в таком костюме никак не может быть "Микки", пусть мне Зипуш даже докажет наше ближайшее родство. Он был, пожалуй, высок, но щупл и как-то скомкан. Ощущение зажатости, напряженности исходило прежде всего от умопомрачительного черного костюма с белой рубашкой и темным широким галстуком в серую полоску, будто он и впрямь собирался на похороны. Костюм был стар, хронически мят и обладал способностью притягивать мелкий мусор зрелище не из радостных. Рубашка господина Арсеньева вполне могла оказаться нейлоновой, во всяком случае, только тогда, в эпоху капрона и нейлона носили подобные галстуки. Он, очевидно, постригся перед самой поездкой, и сделал это настолько неудачно, что форма головы под коротко снятыми, цвета красного дерева, волосами казалась чрезмерно вытянутой, а уши большущими. Ну куда он смотрел? Раздраженная старательно подчеркнутой невзрачностью кузена, я с удовольствием открывала в его внешности все новые несуразности. Но парфюм у "Микки" был неплохим, я даже могла бы поручиться за фирму "Диор", а ботинки он старательно прятал.

- Вы живете в Париже, Дикси? Это не слишком фамильярный вопрос? - он посмотрел на меня с извинением, словно задал на экзамене симпатичной студентке чересчур сложный вопрос.

Откуда мне было знать, что оборот "жить в Париже" имеет для россиянина подтекст анекдотического шика, граничащего с издевкой.

- Бабушка оставила мне небольшую квартиру на третьем этаже старого дома. Родители погибли в автомобильной катастрофе. Десять лет назад, поспешила добавить я, заметив взрыв сочувствия в его глазах.

Он вообще смотрел очень внимательно, очевидно, из-за трудности в языке, стараясь не упустить смысл и ловя каждое слово, как разгадку шарады. Я продолжала уже помедленнее:

- Мой отец был экономистом. Клавдию Бережковскую я видела одиножды в детстве, затем бабушка с ней поссорилась по идейным соображениям. Я тоже хотела стать экономистом, но ещё в колледже попала в кино.

- Вы - актриса?! - И снова та же интонация, что и в обороте "живете в Париже".

Господи, я просто пугаю собеседника своими выдающимися биографическими данными!

- Да, я киноактриса и живу в Париже. Поверьте, в этом нет ничего страшного, Майкл...

Он опустил глаза и задумался:

- Нет, это совсем не просто быть актрисой и жить в Париже. Вы сильная женщина.

Я засмеялась:

- Потому что выжила в жизненной схватке в "капиталистических джунглях" и даже не сошла с ума?

- Да. Потому что остались сами собой. И ничего не изображаете.

- Откуда вам знать, какая я в самом деле? Может, жадная, злая. Вот начну отсуживать вашу долю наследства.

- Я и так отдам, не надо судиться... Только ведь вы не возьмете.

- Конечно, не возьму. Да и вы не дадите. Вы же ещё толком не разобрались, Майкл, что там за богатства ожидают счастливых наследников... Вы состоятельный человек?

Не надо было его смущать, ведь уже понятно и без вопросов, что о "состояниях" он наслышан лишь из классической литературы и раздела светской хроники, если у них таковой есть.

- Наверно, да. У меня есть все, что нужно для жизни и работы. Теперь есть. Когда у нас гласность и перестройка... Свобода-то ведь нам раньше только снилась... как и ваши Парижи, Вены...

- Вы были настроены против советской власти?

Он со вздохом посмотрел на меня, а в глазах толпилось столько ответов, что он не подобрал ни одного и лишь махнул рукой.

- Вот когда поселимся с вами в фамильном имении и вечерами станем пить чай по-соседски, я расскажу вам страшную сказку... Только зачем вам страшная?

- Майкл, если не секрет, вы работаете в государственном учреждении?

- В государственном, российском... Посмотрите, как здорово! Я все рассматривал, рассматривал, и лишь сейчас догадался! - Он кивнул на двухметровую пирамиду герани. - Сделана пластиковая тумба с отверстиями, а внутрь насыпана земля. В каждую дырку посажен кустик - получилось цветущее дерево!