Ольга Тартынская - Верь мне и жди Страница 33

Я так соскучилась по тебе, что считала дни и часы до твоего возвращения. И опять ты захватил меня врасплох. Я занималась предновогодней уборкой, стиркой — словом, основательно все в доме перевернула.

Огромная квартира требовала столько времени на уборку! Бывало, только закончу пылесосить и мыть в последней комнате, как можно начинать все сначала: в первой комнате опять слой пыли лежит. Я не раз уже подумывала найти помощницу, но не могла не посоветоваться с тобой. Захочешь ли ты терпеть в доме присутствие постороннего человека? И каким должен быть человек, чтобы не выносил сор из избы, не сливал информацию в «желтые» издания, берег нашу приватность? Ну и не крал, конечно, не обманывал… Однако на всякий случай я обзвонила агентства, выяснила условия их работы, оставила заявку.

Так вот, до той поры убирать квартиру мне приходилось самой, а генеральная уборка превращалась в форменное стихийное бедствие. Я стояла на стремянке в холле и протирала светильник, когда щелкнул замок и вошел ты. Я едва удержалась на стремянке, так вскрикнула и подалась вперед.

— Спокойнее, спокойнее! — сказал ты и помог мне сойти с лестницы. — Ты мне пока еще целая нужна.

«Господи, а я ведь как замарашка!» — невольно подумала я, прижимаясь к тебе. Ты не улыбался, что-то было не так. Я вопросительно посмотрела на тебя. Измученный, худой и… губы разбиты.

— Что это? — испугалась я.

Ты с трудом раздвинул губы в улыбке. Нет передних зубов! Я ахнула:

— Что с тобой? Что случилось?

Ты смущенно развел руками. Обозрев разгром и хаос, царящий в доме, устало попросил:

— Приготовь ванну.

— А поесть?

— Потом.

Еще раз поцеловав тебя в колючую щеку, я понеслась набирать воду в ванну. Ты внес сумки в кабинет и закрылся там. Я поспешила на кухню соображать что-нибудь вкусное. Себе я, ты знаешь, редко готовлю, поэтому ничего существенного из еды не было. Впрочем, холодильник, как всегда, забит был мясом, полуфабрикатами, морожеными овощами, рыбой — всякой всячиной. Я с нетерпением ждала, когда же ты расскажешь, как лишился зубов. Это были качественные коронки, ты ставил их еще в Америке. Насыпая в ванну морскую соль и заливая пену, я все больше тревожилась.

Но только к вечеру, приняв ванну, поев как следует и отдохнув, ты рассказал мне приключившуюся с тобой историю.

В республиканском центре, откуда вы только что вернулись, тебя принимали всегда на ура. Там обитали твои основные, самые богатые спонсоры. По окончании гастролей они обычно закатывали роскошный банкет. К финалу тура ты, как правило, был измотан и старался избегать встреч с поклонниками, отказывался от чествований и вечеринок с угощением. Этим людям отказывать было нельзя: от них зависел выпуск нового альбома.

Кто-то из поклонников поднес тебе бутылку шампанского прямо на сцену. Перед банкетом ты немного выпил, чтобы взбодриться, набраться сил для долгого застолья. Что-то с этим шампанским было не то, ты опьянел в момент. Когда сел за стол, выпил коньяка. Все важные люди города сидели вокруг тебя, произносили замысловатые тосты и здравицы. Тебе было плохо, но приходилось улыбаться, шутить, говорить ответные комплименты. А хотелось только одного: спать, лежать без движения. И тут из-за соседнего столика донеслось:

— Коля, спой!

Ты рассердился, но сделал вид, что не расслышал. Банкет набирал обороты, все уже были разгорячены. Соседний столик не успокоился. Там сидели сынки местных нефтяных магнатов, здоровые бездельники, мажоры. Один из них снова поднялся и пьяно крикнул:

— Спой, Коля, чего ломаешься?

Ты плохо помнил, что произошло потом. Ребята из группы рассказали, как ты подошел к мажору и врезал ему со всей дури по физиономии. Парень заорал, схватился за разбитый нос, а ты продолжал молотить его методично, как автомат. Ребята бросились останавливать тебя, но ты не давался. Испуганный папаша крикнул охрану, прибежали накачанные молодцы, попытались схватить тебя за руки, оттащить, но не тут-то было. И вот один из охранников вырубил тебя ударом по зубам. Он хотел, видно, дать в челюсть, но ты дернулся, и зубы — вон.

Игорь и Гера подхватили тебя и поскорее утащили в номер гостиницы. Они никак не могли понять, что случилось с тобой, ведь выпил совсем немного. Потом уж решили, что всему виной шампанское, подаренное поклонником. По счастью, рано утром у вас был самолет и вы пораньше выбрались из гостиницы, чтобы не быть замеченными, сели в автобус и мотанули в аэропорт.

Новый альбом накрылся медным тазом. На носу Новый год, а ты без зубов и в отвратительном настроении. Каким-то чудом эта скандальная история не попала ни в газеты, ни в Интернет. Видно, папаша постарался, заткнул рты шелкоперам. А может, еще всплывет, чего бы очень не хотелось…

Больше всего ты переживал из-за альбома. Зубы что! Ты уже договорился со знакомым стоматологом, это дело нескольких дней. А вот на альбом нужны большие деньги, так быстро их не заработать. Программа почти готова, клип снят. На март заявлен концерт в Кремлевском дворце. А альбома не будет.

Слушая тебя, я чуть не плакала. Мне представилось все так ярко. Тебя ударили, а мне невыносимо больно. За тебя я могу кому угодно горло перегрызть! Если тебе грозит опасность, я готова… Что готова? Что я могу? Даже с альбомом помочь не могу. А видеть проявляющийся синяк и твои разбитые губы вовсе не было сил. Я забыла о подарке, о наступающем празднике, думала лишь о том, как облегчить твою боль.

Осторожно поцеловав твою распухшую губу, я предложила:

— Давай помажу «Спасателем»!

Ты отмахнулся:

— Заживет, ерунда!

Однако я настояла на своем. Ты кривился и морщился, когда я нежно-нежно касалась синяков и ссадин, смазывая их бальзамом.

Ты был расстроен, несчастен, болен. Пришлось отменить выступление в крупном казино и отказаться от участия в записи сборного новогоднего концерта. Ты сидел дома несколько дней, пил приготовленные мной отвары, читал, нацепив на нос очки, или смотрел телевизор. Нужный тебе стоматолог оказался чрезвычайно занят перед Новым годом и попросил подождать немного. Из-за отсутствия зубов ты чувствовал себя паршиво и не хотел никого видеть. Работа над новой программой приостановилась. Казалось, ты охладел ко всему, замкнулся в себе, молчал. И я молчала.

Я не стала рассказывать тебе о поездке к отцу Александру во избежание лишних вопросов. Любимый, у меня опять была от тебя тайна… Ничего, теперь я справлюсь сама, только бы у тебя все наладилось. Не было сил смотреть, как ты хандришь и терзаешь себя угрызениями совести. Из-за тебя ребята не подзаработали перед Новым годом, и ты не мог себе этого простить.

Я закончила предновогоднюю уборку, и можно было начинать сначала. Впрочем, я преувеличиваю. Конечно, все сияло, светилось чистотой. Однако я завела с тобой разговор о помощнице по хозяйству. Ты сидел в наушниках и слушал классическую музыку. Кивнув в знак того, что я тебе не помешала, нажал на «стоп». Я изложила суть дела, ты задумался немного, потом ответил:

— Не хочу, чтобы сплетни расползались. Найди, если это возможно, порядочную женщину и сразу поставь условие: молчать.

— Да-да, это само собой разумеется.

— Ну, реши сама, малыш. Я знаю, ты сделаешь все разумно. — И ты включил «play».

Я растерянно кивнула и вышла из кабинета.

Отложив поиски прислуги на будущее, принялась готовиться к Новому году. Купила небольшую елочку на елочном базаре у метро, нарядила заранее, положила под нее подарок, на поиски которого потратила кучу времени, — старинный бинокль с настоящими цейсовскими стеклами. Не было бы счастья, да несчастье помогло: из-за зубов ты вынужден был сидеть дома в ночь на 1 января. Это была наша первая встреча Нового года. Ты не желал никому показываться, а я никого не хотела видеть, кроме тебя. Ведь сразу после Рождества ты уезжал в Швейцарские Альпы кататься на сноубордах. Без меня, конечно. Да, ты имел право наградить себя после тяжелого тура. И день рождения свой там собирался отметить…

Я приготовила твою любимую рыбу, необычные салаты, вкусный десерт. На двоих не много было нужно, поэтому приятно было повозиться со сложными блюдами и создать разнообразие. Ты сидел у себя, принимал поздравления по телефону и электронной почте. Смеялся, шутил с друзьями по поводу своей шепелявости, но я знала, что тебе вовсе не весело.

К выступлению президента у меня уже все было готово, стол накрыт новой скатертью, приборы, бокалы и подсвечник с двумя свечами красиво расставлены. Шампанское ждало своего часа в серебряном ведерке со льдом. Сама я успела привести себя в порядок и принарядиться. Включив телевизор, я зажгла свечи и позвала тебя. Ты не откликнулся. Я попыталась сама открыть бутылку шампанского, долго возилась с риском не успеть до боя курантов. Наконец я ее победила и разлила пенящуюся жидкость по бокалам.