Сьюзен Льюис - Западня Страница 52

— Вам бы следовало вернуться в отель.

— Да-да. Вы абсолютно правы. Большое спасибо, что согласились ответить на наши вопросы.

Мэриан кивком подтвердила ее слова.

Уже в дверях Серджио сказал:

— У меня есть ваша визитка — Бронвен Ивенс. Но что касается вас, — он повернулся к Мэриан, — боюсь, что я забыл ваше имя.

Она посмотрела ему в лицо и вспыхнула под его добродушным, почти ласковым взглядом.

— Мэриан Дикон.

— Рад был познакомиться, Мэриан.

— Закон подлости! — выдохнула Бронвен, когда они очутились на улице. — Такой мужчина, а меня выворачивает наизнанку у него в ванной. Ох, дорогуша, как мне плохо!

— Ты прямо зеленая. Идем скорее в отель.

Но они не могли скорее — Бронвен еле стояла на ногах.

— Вечером отстучи это все на машинке, ладно, Мэриан? — Она снова схватилась за живот. — Кстати, что он сказал о Рабине Мейере?

— Так, ничего. Это я напутала.

— Мэриан, кажется, я влюбилась! Как по-твоему, что он мог обо мне подумать?

— Это зависит от того, в каком состоянии ты оставила его ванную.

— Ой, мне больно смеяться!

Стоя у окна студии, Серджио провожал девушек взглядом до тех пор, пока они не завернули за угол. Потом прошел в спальню и набрал телефонный номер.

Ему не пришлось долго ждать. В трубке послышался мелодичный женский голос:

— Галерея Мейера.

— Соедините меня в Рабином Мейером.

— Его нет. Что-нибудь передать?

После секундного колебания Серджио произнес:

— Передайте, чтобы он связался с bottega.

— Будьте добры, по буквам.

— Bottega, — повторил он и повесил трубку.

Офис Фрэнка Гастингса был расположен в южном крыле небоскреба на Пятьдесят пятой Уотер-стрит в центре Манхэттена. Компания занимала верхние пять этажей — с пятьдесят пятого по пятьдесят девятый. Гастингс перебрался сюда три года назад из административного здания на углу Уолл-стрит и Бродвея: финансовый центр Нью-Йорка расширял свои владения.

Фрэнк стоял у громадного, во всю стену, окна, созерцая бесконечный поток машин, переползающих через Бруклинский и Манхэттенский мосты. Это был рослый, плотно сложенный мужчина с седой шевелюрой, отливающей на солнце серебром, и густыми черными бровями. Обычно его лицо поражало сочетанием острого ума и врожденного добродушия, однако сейчас Фрэнк был мрачен. Он стоял сурово поджав губы и время от времени проводя пальцем по длинному аристократическому носу. Какое-то время он рассеянно следил за взлетевшим с Центрального вертодрома геликоптером, а когда тот скрылся за бруклинскими небоскребами, глубоко вздохнул и, заложив руки в карманы, повернулся лицом к присутствующим.

За длинным столом красного дерева, торцом упирающимся в его письменный стол, сидели Стефани, Мэтью, Дебора Форман и Грейс Гастингс, его жена.

— Мне понятны причины задержки, — сказал Фрэнк, облокотившись на высокую спинку кожаного кресла. — Погода, короткий световой день и, вследствие этого, дополнительные расходы. Но Бронвен и Мэриан уже в Италии. Вряд ли им потребуется много времени, чтобы решить, какие там можно снять эпизоды: ведь Оливия пробыла в этой стране только один месяц. Я хочу, чтобы вы начали снимать.

— Вероятно, вы правы насчет Италии, — ответил Мэтью, — и я ничего не имею против того, чтобы снимать поздней осенью. Просто хочу предупредить: это чревато не только удорожанием съемок, но и вынужденными простоями из-за капризов погоды.

Фрэнк кивнул.

— Это также означает, что Деборе придется дописывать финал параллельно со съемками первых эпизодов в Манхэттене.

— За мной дело не станет, — вступила в разговор Дебора. Мэтью постарался не заметить льстивых ноток в ее голосе. Дебора Форман прославилась как мастер журналистского расследования, однако ее последняя книга и сделанный по ней сценарий не произвели на Мэтью особого впечатления. У нее оказался сухой слог; она часто повторялась и без изменений переносила в текст пространные цитаты из газетных статей. Возможно, в свое время ее мнение что-то значило, но сейчас она была старой выдохшейся клячей, которую Фрэнк держал из уважения к былым заслугам. Это была крупная женщина пятидесяти с лишним лет, хотя толстый слой пудры, густо подведенные глаза и оранжевая помада выдавали ее потуги выглядеть тридцатилетней.

— Конечно, — сказал Мэтью, обращаясь к Фрэнку, — снимать начало до полного окончания сценария — широко распространенная практика. Но вдруг развитие событий в Италии потребует существенной корректировки и, стало быть, пересъемок в Манхэттене?

— Что вы имеете в виду? — спросила Грейс.

— Я хочу сказать, если Деборе захочется домыслить какие-нибудь события во Флоренции или тосканской деревне, уходящие корнями в Манхэттен, мы должны узнать об этом заблаговременно.

— О чем конкретно? — кисло спросила Дебора.

— О том, что вы можете домыслить, — терпеливо объяснила Стефани. — Ведь такое возможно?

— Откуда я знаю — до разговора с Бронвен?

— Вот мы с Мэтью и говорим: пока эти куски не дописаны, мы не можем составить точное расписание съемок. Потом будет трудно вносить изменения. Почему? Потому что актеры будут строить свои планы в соответствии с этим расписанием. Натурные съемки, оборудование, спецэффекты — все будет привязано к графику. Нарушив его, мы понесем колоссальные убытки. Конечно, если вам удастся написать итальянские эпизоды в ближайшие три-четыре недели…

— Это невозможно!

— Правильно, невозможно. — Стефани повернулась к Фрэнку. — Значит, нужно заложить в смету резервную статью расходов на случай, если придется возвращаться в Нью-Йорк. В этом случае мы с Мэтью готовы приступить к съемкам.

Хмыкнув, Фрэнк опустился в кресло.

— Спасибо, Стефани. — Он посмотрел на Грейс, и, хотя оба молчали, Стефани и Мэтью кожей почувствовали нерасторжимую связь между этими двоими — духовную и физическую. — Что ж, я думаю, это возможно. Вы поддерживаете связь с Бронвен?

— Я звонила ей вчера, в десять часов по флорентийскому времени. В сущности, разговора не получилось: кажется, у Бронвен был солнечный удар. Единственное, что мне удалось вытянуть, это что позавчера они встречались с Серджио Рамбальди и добыли ценные сведения. Но подробности известны Мэриан, а в ее номере никто не снял трубку. — Стефани посмотрела на часы. — После совещания попробую позвонить еще раз. И если у нее вчерне набросаны свежие эпизоды — а зная Мэриан, можно предположить, что это так, — скажу, чтобы она срочно связалась с Деборой.

Подперев рукой подбородок, Фрэнк бросил вопросительный взгляд на жену. Та еле заметно кивнула.

— Хорошо. В принципе расходы меня не пугают, но прежде чем дать добро, я должен знать точную сумму.

— Разумеется. — Стефани достала из «дипломата» набросанный ею и Бронвен проект сметы. Пока Фрэнк читал, по его лицу было невозможно что-либо понять. Стефани начала нервничать. Общая сумма почти доходила до миллиона долларов. Она поглядела на Мэтью, но тот, казалось, с головой ушел в какие-то свои мысли. Одну руку он заложил за спинку кресла, вытянул перед собой ноги и машинально водил ручкой по подбородку. И вдруг подмигнул, и Стефани стало ясно: его рассеянный вид был лишь средством подразнить ее.

Фрэнк ознакомился с проектом сметы и передал Грейс.

— Хорошо. Я согласен с этой суммой. Все, что мне нужно знать, это сроки выплат.

Стефани протянула ему приложение к смете с календарной разбивкой. Фрэнк усмехнулся.

— Ваш деловой стиль впечатляет. Предвидение — залог успеха.

Стефани просияла, а заметив ехидную ухмылку Мэтью, небольно лягнула его под столом.

— Я передам это в бухгалтерию, — пообещал Фрэнк и после нового обмена взглядами с женой добавил: — Стефани, побеседуйте с моими адвокатами. Вы и Дебора. Не хочу, чтобы меня потом потащили в суд за клевету или возникли осложнения иного рода. Я высоко ценю то, что вы с уважением отнеслись к моей просьбе не копать слишком глубоко и не требуете объяснений. Юристы приглашены на половину четвертого. Мэтью, с вами хочет поговорить моя жена — с глазу на глаз, если не возражаете.

— Нет, конечно, — ответил Мэтью, не сумев, однако, скрыть удивление.

— Минуточку, — вмешалась Дебора. — Рабин Мейер.

Фрэнк вздохнул.

— Да, разумеется.

Он поджал губы. Дебора Форман скрестила руки на груди и с надменным видом откинулась на спинку кресла. Фрэнк спросил:

— Стефани, сцены с Мейером — их действительно писала Мэриан?

— В основном да.

— Я так и думал.

— А что? Что-нибудь не так? — встревожилась Стефани.

— Напротив, они великолепны. Это исключительно скользкий тип — точь-в-точь такой, каким она его описала. Снабжает начинающих художников наркотиками. Кстати, — Фрэнк сделал пометку на календаре, — об этом тоже нужно посоветоваться с юристами. Мэриан изменила фамилию владельца художественной галереи, однако этого недостаточно. Но главное — сцена между Оливией и Мейером в Штатах. В ней чувствуется подтекст, будто он причастен к ее отъезду из Нью-Йорка. Это нужно переделать.