Лайза Джексон - Завтра утром Страница 15

Кровь быстрее бежала в жилах при мысли, что весь этот переполох вызвал он. Что все эти люди работают из-за него. Что кончилась спокойная жизнь Пирса Рида и что его выдернули с работы на север, туда, где он родился. Первые несколько лет жизни Рид провел в домике на две спальни под Далонегой. Самый настоящий, стопроцентный голодранец из Джорджии, хотя многие думали, что он родился где-то на Среднем Западе, а Рид не старался разубеждать их. Этот человек — фальшивка. «Липа». Слизняк.

Но скоро он за все заплатит.

В одном из репортажей мелькнула туша оленя, которого убил этот придурочный пацан. Радости у Супергероя поубавилось… Он не рассчитывал, что появятся охотники. Думал, что он один на продуваемых ветром оленьих тропах.

Он поднялся на ноги и с трудом выпрямился в полный рост в этой маленькой комнатке: телевизоры занимали всю кирпичную стену, и их мерцающие экраны были единственными источниками света. Еще одну стену от пола до потолка занимали полки, набитые всякой электроникой. Микрофоны. Видеокамеры. И сотни фильмов, которые он покупал на кассетах и ДВД. Фильмы о героях, которые играли по своим правилам, которые выжили и отомстили, взяли правосудие в свои руки, добились возмездия.

Чарльз Бронсон.

Брюс Ли.

Клинт Иствуд.

Мел Гибсон.

Клану Ривз.

Актеры, игравшие крутых парней, были его кумирами. Фильмы о людях, которые превозмогли страшную боль, вернулись и отомстили. «Безумный Макс», «Рэмбо», «Матрица»… От этих фильмов кровь закипала.

Здесь у него было мало одежды, хотя в другой жизни—в той единственной, которую он показывал миру, — он носил костюмы и джинсы, рубашки, докерсы, даже тенниски. Но здесь ему нужно было немного. Только самое необходимое. На крючках висели камуфляжная форма и костюм для подводного плавания. За стальной дверью скрывалась кладовка, которую он оборудовал сам, — маленькая, темная, тесная. Внутри даже не было дверной ручки. Отличное место для простого существования. Скудная мебель — рабочий стол, обшарпанный стул, кушетка перед экранами, ну и его трофей — антикварные шкаф и зеркало, которые он спас из дома матери.

Он прошел к столу и в потрескавшемся овальном зеркале увидел свое отражение, освещенное сзади экранами. На него смотрели ледяные глаза — глаза, которые можно было бы назвать беспокойными, порочными, притягательными, равнодушными. Их обрамляют колючие ресницы, защищают густые брови, одну из которых пересекает небольшой шрам. Этот недостаток только добавлял ему привлекательности в глазах женщин; многие считали его грозным и опасным.

Чувственным.

Задумчивым тихоней со своими тайнами.

Если бы они только знали.

Он осмотрел свой торс, мускулистый от постоянных занятий. В армейском ключе. Отжимания на кончиках пальцев, сотни подтягиваний и приседаний. Плавание. Бег. Нагрузки. Совершенствование. Каждая мышца точеная.

А как бы иначе он смог выжить?

Он открыл второй ящик шкафа и посмотрел на одежду. Кружевное черное белье — комбинация, бюстгальтер и трусики… Белье этой шлюхи, Барбары Джин Маркс. Там были и другие вещи — полусгнившие, с тела мертвой женщины. Вонючие, грязные, сейчас они лежали в отдельном пакете. Конечно, ему нужно было это старое белье для полной коллекции, но он не хотел, чтобы рваные, грязные гнилые тряпки лежали вместе с дорогими шелковыми трусиками, комбинацией и бюстгальтером Барбары Джин Маркс.

Он трогал белье этой шлюхи, пропускал шелк между пальцами, и тепло разливалось по телу. Закрыв на секунду глаза, он поднес трусики к носу и ощутил, как твердеет в паху. Он вожделел ее так же сильно, как ненавидел. Вожделел, как все нормальные мужчины.

А что в тебе нормального, ты, бестолковый мешок с дерьмом?

От этого голоса его плоть улеглась, и он заставил себя не слушать колкости, все еще звучащие в мозгу. Он свернул белье Барбары Джин, положил в отдельный пакет и тут же отругал себя за то, что потерял кольцо… черт подери, ему нужно было это кольцо, он уже представлял, как гладит блестящие камушки и смотрит по телевизору репортаж о странной смерти Барбары Джин Маркс, бывшей модели, богатой жены. И все-таки он умудрился посеять это проклятое кольцо. Снова ошибка. Он стиснул зубы.

Уложив одежду во второй ящик, он заметил капли засохшей крови на столе и слегка коснулся их подушечкой большого пальца. Он часто так делал. Просто чтобы вспомнить. Но он старался не стирать капли совсем — ему нужно было, чтобы они остались, даже те, которые стекли вниз. Несколько пятен темнело на верхнем ящике и рядом с замочной скважиной, но он не стал его открывать. И не будет. Это потайное место священно. Его нельзя осквернять. Он потрогал цепочку на шее и ключик на ней.

Иногда возникал соблазн разомкнуть золотую цепочку, вставить ключ в замок и услышать, как он поворачивается. Старый ящик, запечатанный кровью, некогда липкой, медленно откроется, и тогда…

Нет! Он никогда не откроет этот ящик.

На магнитофонах горели индикаторы записи. Можно уходить. В свою другую жизнь. Облизав губы, он постарался унять сердцебиение, в последний раз посмотрел новости, любуясь переполохом, который вызвал. Благодаря жуткой смерти этой шлюхи. Он снова представил, как она лежит в гробу, как ее тело содрогается от ужаса. Он мог бы вытащить гроб на поверхность, стать ее героем и взять ее. Она сделала бы для него все. Раздвинула бы ноги. Взяла бы в рот. Все, что угодно.

Он почувствовал желание, по телу прокатилась волна похоти, и тут он представил Пирса Рида с ней в постели.

Ублюдок.

Внезапно у Супергероя пересохло во рту. Куда-то исчезла вся слюна. Он уставился в телевизор и вспомнил, как вводил иглу ей в руку… Она задыхалась, кричала, потом потеряла сознание и… Гудки вывели его из забытья. Он очнулся и понял, что время вышло. Быстро выключив будильник на часах, выскочил из комнаты и, пока магнитофоны записывали каждый кадр новостей, тихо двинулся по темным коридорам, которые немногим отличались от тоннелей. Он готовился встретить холодное зимнее утро и новый день.

Его время наконец пришло.

Глава 4

Он осторожно крался в тени. Уже опустились сумерки, он смертельно устал, а если его поймают, он, наверное, потеряет работу. Но все же Рид, пройдя через заднюю калитку, нашел запасной ключ, который Бобби всегда держала за краном для шланга, вошел в гараж, разулся и направился в кухню. Размытые тени; над камином, как всегда, мягко горит светильник. Он уже много месяцев не был в коттедже, но все помнил. Прийти в дом он рискнул лишь потому, что был уверен: от расследования его отстранят. Как только окружной прокурор обнаружит, что Рид был близок с жертвой, его перебросят на другие дела, и вся информация по смерти Бобби станет ему недоступна. Что выводило из себя.